Флабиус Ном Инферно

Эвс Наташа

Оглядев вещи, я почувствовала, как заныло сердце.

– Спасибо. Хотелось бы взглянуть на фотографии, может что-то… Вы останетесь?

– Конечно, побуду с тобой.

Мы устроились в двух креслах, подвинув их друг к другу, и стали перебирать снимки. Дядя пояснял некоторые фото и отвечал на мои вопросы.

Вот лицо мамы. Загорелая, черноволосая женщина с карими глазами. Она улыбается с каждой фотографии какой-то лучезарной улыбкой и просто светится

счастьем. Стройная.Красивый длинный волос.

Вот отец. Как он похож на дядю Бронеслава! Рослый, плечистый, статный мужчина. Только отец не брюнет, как дядя, а шатен. У него очень тёплый взгляд, такой добрый и любящий. Дядя рассказывал мне, что мой отец был военным лётчиком, офицером авиации в запасе.

А вот на фото меня обнимает маленькая русалочка. Моя сестрёнка Каролина. Её длинные светлые волосы кудрями рассыпаны по плечам. Ей было восемь. Она единственная взяла внешность отца: светлые глаза и волосы.

Мы с Эриком черноволосые. Только брат смуглый с тёмными глазами и такой же белозубой улыбкой, как у мамы. А у меня кожа светлая и кофейно-зелёные глаза.

Насмотревшись на лица родных, я ощутила нестерпимое желание побыть там, где видела их в последний раз.

– Дядя, давайте проедем на кладбище. Хоть на десять минут. Мне нужно туда, пожалуйста.– Я схватилась рукой за ворот больничной рубашки, чувствуя, как острые тиски сдавливают грудь.

– Хорошо, попробую договориться с врачом. Надеюсь, он отпустит нас на тихий час. Только прошу тебя, Кэти, постарайся держаться.

Доктор Войцех меня отпустил, и мы уехали на кладбище.

Я медленно брела по дорожке, ведущей к четырём свежим могилам, внутренне пытаясь подготовиться к встрече. На гранитной плите имена моих близких: «Вильчинские Борислав, Элиза, Эрик и Каролина». Словно желая прикоснуться к теплу родных, я провела рукой по поверхности плиты, но ощутила лишь холод. Слёзы наполнили мои глаза, пришлось выпрямиться и посмотреть в небо, чтобы загнать слёзы обратно. Только не плакать. Я обещала. Вдруг сбоку появилась фигура. Это был Эрик. Он стоял поодаль и грустно смотрел на нас. Дядя в это время зажал глаза рукой и не обращал внимания на остальное.

– Не бойся меня, Кэти, – сказал Эрик, не разжимая губ. – Я просто скучаю по тебе.

В этот момент меня накрыла какая-то беспросветная тоска, так остро стало не хватать родных, что я готова была броситься к этому призрачному образу брата и обнять его изо всех сил.

– Мне тоже очень плохо, – прошептала я в ответ, уговаривая себя держаться. – Очень. Так плохо без вас.

Эрик тепло улыбнулся.

– Хочешь, всегда буду с тобой, Кэти, всегда рядом. Хочешь?

Я закивала, поглядывая на дядю и опасаясь, что он неправильно поймёт мои действия. В это время Эрик поднял руку, как бы прощаясь, и исчез.

Мы вернулись в клинику к концу тихого часа. Моего отсутствия, кажется, никто не заметил. Когда я шла по коридору в свою палату, через открытую дверь соседней комнаты увидела доктора Войцеха. Он беседовал с тем парнем, которого привезли из реанимации. Увидев меня, незнакомец приподнялся и стал выглядывать из-за спины врача. Какое-то странное чувство уже знакомого овладело мной опять. Доктор Войцех тоже обернулся, отчего мне стало неловко, я машинально поздоровалась и зашла в свою палату.

Через время доктор заглянул ко мне.

– Кэтрин, как ты себя чувствуешь после поездки?

– Всё нормально, справляюсь.

– Переживал, что ты не выдержишь и опять будешь страдать.

– Если честно, мне самой было страшно. Но все обошлось. В моей памяти остался только брат, и даже это очень радует.

Доктор Войцех одобрительно покачал головой:

– Твое спокойствие сейчас необходимо для скорейшего выздоровления. А сеансы с гипнологом и психотерапевтом будут продолжаться.

Я кивнула в знак согласия. Седой врач как-то испытующе глянул на меня и спросил:

– Скажи, Кэти, что-то из медицины тебе знакомо?

Задумавшись, я побродила по своей памяти, и пожала плечом.

– Не могу ответить положительно.

– Ну, хорошо, – мужчина направился к двери с озадаченным видом. – А парень из соседней палаты не знаком тебе?

Вопрос прозвучал как-то между делом. Мне бы самой хотелось знать ответы. Если бы мы были знакомы, я бы уже знала об этом. Кто станет скрываться от меня?

– Пожалуй, нет, – ответила я.

Доктор Войцех почему-то разочарованно вздохнул и добавил:

– Сегодня ещё сеансы, не забыла?

Я кивнула в знак того, что помню, и доктор закрыл за собой дверь.

Беседы с психотерапевтом почти не имели сдвигов в лучшую сторону. Гипнолог же показывал результаты получше. Но это не приносило особой пользы. Врач утверждал, что когда он вводил меня в гипноз, я всё вспоминала и отвечала на заданные вопросы. Но это происходило лишь на уровне подсознания. Стоило мне выйти из гипноза, створки памяти закрывались, и я по-прежнему ничего не помнила. Медики разводили руками. Я не поддавалась объяснениям, и было видно, как переживает за меня доктор Войцех.

Последующие несколько дней проходили для меня примерно по одному плану. Завтрак, обед, ужин. Капельницы, процедуры, сеансы. Неимоверное и отчаянное желание что-нибудь вспомнить. Однообразие разбавляли визиты дяди и Андрея, моего парня из «той» жизни. Андрей устал умолять меня вспомнить его и наши встречи. Он приносил фотографии и показывал на наши счастливые лица. Но я смотрела на него, как на чужого, и ничего не могла с собой поделать. В последнюю встречу я почувствовала его отчуждение. Андрей смотрел на меня, как на обречённую. Дядя по-прежнему намекал мне на переезд. И я стала задумываться над его предложением.