Фланкер
Шрифт:
— Надеюсь, что не пройдет и месяца, как ваши преследователи будут поставлены в невозможность вам вредить, — проговорил дон Мигель. — Я веду с ними отчаянную игру, ставкой в которой моя голова, но это не суть важно, если я спасу вас. Дозвольте же мне, расставаясь с вами, унести в душе надежду, что вы не будете стараться уйти из убежища, найденного мной для вас, а станете терпеливо ожидать моего возвращения.
— Ах, кабальеро, вы знаете, что своей жизнью я обязана чуду. Мои родные, друзья, все те, наконец, кого я любила, покинули меня, кроме одной только Луизы, моей
— Сеньорита! — воскликнул молодой человек, смущенный и осчастливленный ее словами.
— Я говорю вам это, дон Мигель, — продолжала девушка с лихорадочным оживлением, — потому, что хочу доказать вам, как я вам благодарна. Не знаю, как решил Бог в Своей премудрости мою судьбу, но знайте, что моя последняя молитва и последняя мысль будут о вас. Вы хотите, чтобы я ждала вас, — я буду вам повиноваться! Верьте, что я защищаю свою жизнь не более как из любопытства, но я понимаю, как необходима вам свобода действий для того трудного дела, которое вы собираетесь предпринять. Итак, отправляйтесь спокойно, я вполне доверяю вам.
— Благодарю, сеньорита, это обещание удваивает мои силы. О, теперь я уверен в успехе!
Тем временем другой охотник вместе с индейцем приготовили для девушек шалаш, в который они тотчас же ушли отдыхать.
Как ни велико было беспокойство молодого человека, однако, после нескольких минут раздумья, он лег подле своих товарищей и тотчас заснул.
Едва первые солнечные лучи озарили небо розоватым отливом, как охотники открыли глаза. Приготовления к отъезду были скоро окончены, настала минута разлуки. Прощание было печальным. Оба охотника проводили девушек до опушки леса, чтобы как можно дольше пробыть с ними.
Донья Луиза, пользуясь теснотой дороги, по которой можно было двигаться только гуськом, приблизилась к охотнику, товарищу дона Мигеля.
— Окажите мне услугу, — торопливо сказала она ему тихим голосом.
— Какую? — спросил он ее так же тихо.
— Этот индеец внушает мне некоторые опасения.
— Вы ошибаетесь, я его хорошо знаю.
— Может быть, — сказала она серьезно. — Но хотите ли вы оказать мне услугу, о которой я буду просить вас? Иначе я обращусь к дону Мигелю, хотя я желала бы, чтобы он не знал о ней.
— Говорите, что я могу для вас сделать?
— Дайте мне нож и ваши пистолеты. Охотник пристально посмотрел на нее.
— Хорошо, — сказал он через минуту, — вы храбрая девушка. Вот вам то, что вы просите.
И незаметно для всех он подал ей нож и пистолеты, прибавив к ним еще два мешочка с порохом и пулями.
— Неизвестно, что может случиться, — сказал он.
— Благодарю, — ответила она с живейшей радостью и мгновенно спрятала оружие под свою мантилью, приняв решительный вид, заставивший охотника улыбнуться.
Минут через пять они вышли на опушку леса.
— Олень, — твердо сказал охотник, — помни, что ты отвечаешь мне за этих женщин.
— Олень дал клятву, — ответил индеец.
На этом они расстались. Обе девушки с индейцем отправились в город.
— Взойдем на гору, — сказал дон Мигель, — чтобы увидеть их в последний раз.
— Я только что сам хотел вам это предложить, — ответил охотник.
С теми же предосторожностями они заняли то самое место, где были в прошлую ночь. При ярких лучах солнца вся окрестность приняла очаровательный вид. Природа ожила, самые разнообразные переливы света изменили мрачный и пустынный вид, в каком она представилась им накануне.
Из городских ворот, теперь открытых, выходили толпы индейцев, пеших и верхом на конях, и рассеивались в разные стороны с веселыми криками и громким смехом. Многочисленные пироги скользили по реке, поля были покрыты стадами вигоней и лошадей, пригнанных индейцами из окрестностей и направлявшихся к городу. Пестро одетые женщины, с продолговатыми ивовыми корзинами на головах, наполненными мясом, плодами и овощами, шли, разговаривая между собой и громко смеясь.
Молодые девушки со своим проводником не замедлили смешаться с толпой и скоро растворились в ней. Дон Мигель глубоко вздохнул.
— Пойдем, — сказал он задумчиво.
Они вернулись в лес и через несколько минут отправились в обратный путь.
— Здесь мы должны расстаться, — сказал дон Мигель, когда они миновали лес, — я возвращусь в Тубак.
— А я постараюсь поспеть оказать некую маленькую услугу моему другу, одному индейскому вождю.
— Всегда вы думаете о других — и никогда о себе, мой храбрый Верный Прицел, всегда вы стараетесь быть кому-нибудь полезным.
— Что же тут поделаешь, дон Мигель, кажется, это мое призвание; вы знаете, что на земле предписано каждому свое.
— Да, — глухим голосом ответил молодой человек. — Однако прощайте, — добавил он через минуту, — и не забудьте о нашем свидании!
— Будьте спокойны, через две недели у брода Рубио, это решено.
— Простите мою скрытность в продолжение этих дней, проведенных вместе, но это не мой секрет, Верный Прицел, я не имею права открыть его даже такому испытанному другу, как вы.
— Храните ваш секрет, друг мой, я нисколько не любопытствую узнать его; помните только, что мы друг друга не знаем, не так ли?
— Да-да, это крайне необходимо.
— Итак, прощайте.
— Прощайте.
Оба всадника пожали друг другу руки, повернули один направо, другой налево и удалились во весь опор в противоположные стороны.
ГЛАВА XI. Брод Рубио
Ночь была мрачна, ни одна звезда не блестела в небе, ветер сильно выл в густой зелени девственного леса, черные, напитанные электричеством тучи шли низко и скоро, беспрестанно скрывая бледный диск луны, хищные звери печально завывали, ночные птицы, встревоженные непогодой, кричали резко и беспокойно.