Фледлунд
Шрифт:
– Он живой, но не может пошевелиться. Только моргает… Как мы его потащим с грузом?
– Пристрели.
Никто и не подумал оспаривать приказ. В лоб Жнеца ткнулся пистолет с глушителем, и раздался щелчок. Юпитер еще брыкался, готовый вот-вот потерять сознание, но Пчеловод был мастером по удерживанию людей на грани, какой бы то ни было.
– Видишь, как мы поступаем со своими? А теперь подумай, что будет с тобой.
Вдруг раздался странный треск, и все стали чуть ниже. Земля под ними начала опускаться.
– Пустоты! – выкрикнул Каменщик.
Пчеловод отшвырнул от себя
– Твою мать…
Ругаться не хватало сил. Их фонари слабо посветили в провал, глубина явно была метров десять.
– Это из-за нас?
– Не думаю, – покачал головой Пчеловод. – Здесь какая-то плохая земля… Повезло вообще, что все остальное не пошло следом. Черт бы подрал этого сосунка. Нужно добить его, если он не помер.
Каменщик утер вспотевший лоб, глядя в черную дыру:
– Если полезешь туда сейчас, это будет дорога в один конец.
– Знаю, – раздраженно оборвал его Пчеловод. – Но хоть один кристалл мы выкопали. Еще раз приведете таких невменяемых, сами за ним пойдете. Поняли?
– Торстен сказал, что этот тип из «Созвездия» справится с любым делом. Но они там себе на уме.
– Я просил чернорабочего, а не отморозка, – отрезал Пчеловод.
Внезапно сквозь туман донеслась сирена. Их еще отделяла плотная завеса, но машина была близко. Уже не важно, кто к ним направлялся – датчане или немцы, – надо было уносить ноги.
– Оставляем Жнеца и врассыпную, – отдал последний приказ Пчеловод.
Каменщик все же решился на последний шаг. Он швырнул труп подельника в провал и ринулся в сторону леса. Поляна опустела в считаные секунды. Когда немецкие и датские патрули приехали на место происшествия, они нашли только огромную яму в земле.
2. Все городские сумасшедшие
Дагмар не пошла в школу, потому что ей надоело.
Хотя с утра прилежно собрала учебники и тетради в рюкзак, затянула его потуже – и все это на камеру телефона. «На хрена учиться?» – отбила она поверх видео и закинула его в сториз.
Затянув шнурки мартинсов, Дагмар вышла из дома и двинулась по туманной дорожке в сторону центра. Фледлунд был плотно застроен. За полчаса она дошла до главной улицы, где начиналось обычное утро. Открывались магазинчики, кафе, булочные, машины ровной вереницей скользили в сторону фабрики.
Прогуливала Дагмар часто, училась отвратительно. И это ее вообще не волновало. Она зашла в «Мунбакс», единственную приличную кофейню в их глуши, и заказала себе какой-то замысловатый напиток с шапкой крема. При виде нее Тарек укоризненно покачал головой и что-то сказал баристе. Та, кивнув, передала ее заказ.
– Так-так, – произнес он, материализуясь за спиной девушки и аккуратно ставя перед ней стакан. – Кто-то опять не в школе.
– Что, папе моему позвонишь? – огрызнулась Дагмар, не отрываясь от телефона.
Тарек улучил момент и с ухмылкой присел напротив – ведь никого, кроме нее, в это время не было. Рабочие люди заправлялись кофе до девяти, и следующий поток ожидался ближе к двенадцати. В этой предсказуемости заключалась особенность маленьких городов. Поэтому школьница, в одиночестве ковыряющая кремовую шапку в стакане, выглядела в этот час по меньшей мере странно.
– Я твоему папе ничего не обязан докладывать.
– Вот за это спасибо. А то и так весь город на него работает. Как вижу эту вермишель из машин по утрам, так тошнит. – Дагмар наконец-то удостоила Тарека взглядом, в котором не было ничего, кроме смертельной скуки. – Мне кажется, каждый, кто видит меня, когда прогуливаю, тут же начинает названивать ему.
– Не переоценивай рвение местных. Ты, конечно, селебрити, но в очень узких кругах.
– Козел.
Тарек только посмеивался. Они были друзьями по обстоятельствам. Каждый раз, когда Дагмар приходила в «Мунбакс», он развлекал ее как мог, причем без всяких сальных намерений. Он вспоминал себя в этом возрасте. Максимализм, уязвимость и тяжелые ботинки. Трогательное ностальгическое сочетание. До ее прогулов ему дела не было, но ситуация все же слегка беспокоила.
– Это уже пятый пропуск за месяц. Ты бьешь свой рекорд.
– Ты еще и считаешь. Жуткий ты, Тарек.
– Знаешь, как быстрее избавиться от школы? – спросил он ее без всякой обиды.
Дагмар заинтересованно подняла голову, но тут же напустила на себя надменный вид и лениво бросила:
– Удиви меня.
– Окончи ее. Окончи эту гребаную школу, и ты избавишься от нее раз и навсегда.
Она только закатила глаза, поражаясь банальности его предложения.
– Ума ты палата. Если я задержалась на год, это еще не значит, что я тупая! Вот увидишь, в этом году все изменится. Жду не дождусь, когда будет выпускной и я приду туда в длинном платье с неприличным вырезом и вырву микрофон у директрисы, чтобы крикнуть: «Пока, неудачники! Скоро вы все будете работать на моего папочку!» Затем сяду в свою машину и свалю в Гамбург и никогда – слышишь? – никогда не вернусь во Фледлунд.
Тарек искренне зааплодировал ей, еле сдерживая смех, а Дагмар принялась размазывать изрядно опавший крем по краям стакана.
– Браво, – наконец серьезно сказал он. – Только чтобы ее окончить, надо учиться. Иначе останешься еще на год. Представь, все твои одноклассники станут взрослыми и уедут, а ты и дальше будешь торчать с нами и пересдавать экзамены.
– Я сдам их, – процедила Дагмар, правда, без особой уверенности. – И школа не показатель взрослости. Я уже взрослая.
Тарек хмыкнул и поднялся, чтобы вернуться к работе.
– Ну да, именно поэтому сидишь в «Тик-Токе» в десять утра и заедаешь горе фраппучино из детского меню.
Дагмар поперхнулась и крикнула:
– Пригони мне эспрессо для бизнес-мужиков и… и… газету!
– Газету?
– Да, новости почитаю. А ты козел.
Слова Тарека на самом деле больно ударили по ее самолюбию, и тут же захотелось ему что-то доказать. Она вышла из «Тик-Тока» и в ожидании заказа с сердитым видом уставилась в окно. Площадь опять опустела. Все разъехались на работу, и Фледлунд погрузился в дрему. Только на другой стороне улицы по-гусиному расхаживала какая-то женщина и что-то высматривала.