Флэш по-королевски
Шрифт:
— А вот я готов назвать тебе одну, с радостью отказавшуюся бы от короны, — отвечаю я. Меня начала бить крупная дрожь.
— Не говори ерунды. Обожди пару дней, и ты почувствуешь себя так, словно был рожден, чтобы носить пурпур. Может, издашь закон, запрещающий девственность, а? Де Готе, сколько времени?
— Пора двигаться, — в голосе слышалось напряжение.
— Гей-гоп, — восклицает Руди, вставая. Он был невозмутим, словно собирался прогуляться перед сном. — Тогда вперед.
Но перед выходом случилась небольшая заминка, когда де Готе, услужливо помогавший мне надеть пальто, обнаружил в моих карманах пистолеты. В Шенхаузене я спрятал их в паре обуви и теперь решил прихватить с собой. Руди
— Принцы не носят при себе оружия, за исключением официальных церемоний.
— А я ношу, — говорю. — Или я беру их с собой, или вообще никуда не иду.
— И какой прок ты рассчитываешь от них получить, парень?
— Надеюсь, никакого. Но если случится худшее, они, может быть, дадут мне некоторую свободу маневра.
Де Готе сгорал от нетерпения, так что, выругавшись и ухмыльнувшись, Руди таки сдался и разрешил мне взять их. Он понимал, что я не такой дурак, чтобы махать пистолетами направо и налево.
Следуя за де Готе и прикрываемые с тыла еще двумя, мы с Руди стали пробираться сквозь заросли, по колено утопая в снегу. Тишина стояла мертвая, и темно было хоть глаз коли, но де Готе уверенно вел нас вперед, пока примерно через четверть часа мы не уперлись в каменную стену. Там нашлась калитка; мы миновали аллею из кустарника, который, судя по регулярным промежуткам, представлял собой часть большого сада. Даже в темноте я смог различить под снегом ровный газон, и ТУТ перед нами открылись огни большого дома, окруженного террасами и аллеями из подстриженных кустов.
Де Готе бесшумно ринулся в одну из них, мы следовали за ним по пятам. Каменные ступени вели к одному из крыльев Дома, буквально растворившегося во тьме; мы очутились у Небольшой двери под массивной каменной аркой, и Руди принялся негромко насвистывать — что бы вы думали? — «Marlbroug s'en va-t'en guerre». [37] Несколько секунд мы провели в томительном ожидании, словно школьники, залезшие в чужой сад, потом дверь отворилась.
— Детчард?
37
В русском переводе эта шутливая песенка, сочиненная французскими солдатами, известна под названием «Мальбрук в поход собрался».
Де Готе вошел, мы тоже. В тускло освещенном коридоре нас встретил одетый в сюртук человек; он стремительно захлопнул за нами дверь — двое остались снаружи — и жестом приказал молчать. Старый проныра оказался высоким мужчиной с запоминающимся лицом: крючковатый нос, выпяченная нижняя губа, седые волосы и окладистая, как шарф, борода. Он пристально посмотрел на меня, пробормотал «Donner!», [38] и повернулся к Руди.
— Трудности. Его высочество рано лег. Он уже в своих апартаментах.
38
Черт возьми! (нем.).
Ага, подумал я, хитроумные пигмеи, входящие в бандобаст Бисмарка, этого не предусмотрели. Боже, вот мы и влипли…[XXVIII*]
— Пустяки, — отмахнулся Руди. — У него три комнаты. Не может же он быть во всех трех одновременно.
По мне, звучало не убедительно, но Детчард, похоже, приободрился. Не говоря больше ни слова, он провел нас через переход, вверх по лестнице, потом через хорошо освещенный, устланный ковровыми дорожками коридор, свернув затем за угол, к большой двустворчатой двери. Немного выждал, прислушиваясь, осторожно повернул ручку и вошел. Минутой позже мы все
Детчард на мгновение замер, и в тишине я мог слышать, как мое сердце натужно бьется, работая словно мельничное колесо. Из соседней комнаты через дверь до нас доносились приглушенные голоса.
— Опочивальня его высочества, — прошептал Детчард.
Руди кивнул.
— Раздевайся, — говорит он мне, и де Готе стал собирать предметы одежды, которые я стаскивал. Он увязывал их в мое пальто — мне хватило ума не забыть про пистолеты и сунуть их под подушку — и вот я уже стою в чем мать родила, а Детчард, прильнув ухом к двери, пытается подслушать разговор.
— Ну и повезло же маленькой герцогине Ирме, — говорит мне Руди с ухмылкой. — Будем надеяться, что настоящий принц имеет столь же королевское достоинство. — Он отдал мне шуточный, но весьма учтивый салют. — Бон шанс, ваше высочество. Де Готе, ты готов?
Оба подошли к входу в смежную комнату; Руди кивнул, и в тот же миг они открыли дверь и проскользнули внутрь. Детчард последовал за ними. На секунду звук доносившихся голосов стал громче, потом дверь закрылась, и я остался один в королевской опочивальне в немецкой усадьбе, совершенно голый и трясущийся от страха. Несколько мгновений стояла полная тишина, потом кто-то запер соседнюю дверь на задвижку. Проходили минуты; из коридора послышался разговор, что заставило меня укрыться за шторой. Потом опять тишина. Еще несколько минут; мои зубы начали отплясывать чечетку от холода и волнения. Наконец я вышел, но обнаружил, что в комнате нет решительно никакой одежды. «Фортуна всегда играет со мной злые шутки, — подумалось мне, — кому-то приходится поколениями идти к трону, я же заскочил на него как чертик из табакерки — так зато у меня нет даже полотенца, чтобы прикрыть наготу». Я завернулся, насколько мог, в штору, и стал напряженно ждать.
Через некоторое время отворилась дверь, голос Детчарда негромко произнес:
— Wo sind Sie? [39]
Я высунул голову. Слава Богу, он принес шелковую ночную рубашку, и я схватил ее трясущейся рукой.
— Его высочество покинул дом, — говорит Детчард. — Все идет по плану. Как вы?
— А, прекрасно, если не считать того, что я едва не окоченел. Есть тут где-нибудь очаг, Бога ради?
— В спальне есть печь, — ответил он и повел меня в роскошные апартаменты, богато устланные коврами, с массивной кроватью, накрытой шикарным пологом на четырех столбах и великолепной печью, створки который были открыты для вящего тепла. Пока я оттаивал, Детчард, почесывая свою седую гриву, внимательно глядел на меня.
39
Где вы? (нем.).
— Это невероятно, — говорит он наконец. — Не могу поверить: вы прямо он и есть. Удивительно!
— Ладно, ладно. Надеюсь, тому, другому, сейчас теплее, чем мне. Не найдется ли у вас бренди?
Он аккуратно наполнил мой бокал и смотрел, как я залпом опрокидываю его.
— Вы нервничаете, — говорит. — Это естественно. Ну, в вашем распоряжении есть ночь, чтобы привыкнуть э-э… к новизне ситуации. Его высочество рано отправился почивать, с легкой головной болью, вызванной, без сомнения, усталостью после путешествия, так что вас не побеспокоят. Вашему хозяину, графу фон Тарленхайму, даны специальные инструкции. Вы, кстати, встретитесь с ним утром, прежде чем мы отправимся к границе. Милый старикан. Его… — то есть, пожалуй, мне следует говорить ваше высочество — до сих пор держался с ним совершенно формально, так что ни у кого не вызовет вопросов, если завтра вы ограничитесь простой данью вежливости.