флэшбэк - flashback
Шрифт:
— Ну, как! Излишне детальное описание половых актов не нужно, достаточно поверхностного. А простого упоминания недостаточно — читатель все хочет знать!
— Ни фига! Я вот не хочу про это знать, мне неприятно читать такие вещи, как будто заставляют подглядывать. Если я хочу прочитать про секс, я залезу в Интернет и скачаю, а если не хочу, то возьму... да хоть Льва Николаича!
— Кстати я категорически не рекомендовал бы включать в постельные эпизоды длинные диалоги и сцены откровенной порнографии. Диалоги — скучно, а — порнографию могут не пропустить или обвинить в изготовлении и распространении заведомо непристойных текстов. Да и не всем это интересно, опять же. А порнографией, как известно, считается изображение человеческих половых
— Это откуда у тебя столь научное определение для порнухи?
— Как откуда? Стандартное определение, принятое ЮНЕСКО. Да, раз уж мы вспомнили про сцены жестокости, то на этом нужно остановиться отдельно. Современная литература требует такие эпизоды вводить. Причем описать их надо наиболее тщательно и подробно, полностью игнорируя такие выражения, как: «страшно», «ужасно», «бесчеловечно», «безжалостно», «злобно», «бессердечно»... Только конкретные факты. Если необходимо показать силу удара, то напишите — «сокрушительный удар», а если важно передать жестокость драки, скажите просто — «жестко» или лучше — «резко». Теперь упомянутые уже диалоги. Без диалогов скучно, неинтересно и занудно до крайности. Если диалог вести совсем не с кем, то пускай главный герой ведет его сам с собой. Или с некоей сущностью, незаконно поселившейся в его беспокойном сознании. Это и заполнит текст, и придаст вашему произведению вид психологического и нестандартного произведения. Вообще-то диалоги писать просто. Если у автора, то есть у тебя, есть дурная привычка говорить самой с собой, то — никаких проблем — записывай всю эту бредятину, и дело с концом. Потом немного отредактируй, внеси коррективы, слегка подправь — и готово дело. Если же ты не страдаешь таким недостатком, то дела уже плохи. Придуманный диалог может выглядеть неестественно, поскольку талантом, как мы знаем, бог нас обидел, а литературных институтов мы не кончали в связи с отсутствием мощных финансовых ресурсов и влиятельных именитых родственников. Тут неизменным спутником должен стать диктофон. Таскай его на всякие вечеринки, посиделки и сборища, негласно конечно, а то от подруги и по морде можно схлопотать. Записывай все, что можно, а уже после, дома и в спокойной обстановке, сидя перед своим компьютером на трезвую голову, не торопясь, запиши, поменяй имена — и живой диалог готов.
— А как же йумор? — удивилась она, смешно коверкая слово «юмор».
— Ну, юмор! Юмор, конечно же, обязателен, но раз уж с ним у нас с тобой плохо, то скачай из Интернета побольше анекдотов, только новых и не матерных, перескажи своими словами и рассыпь их по тексту, вкладывая в уста созданных тобой героев. Главное — больше нахальства и цинизма. Еще Остап Бендер заметил, что людям это нравится.
— Да… Но сортир или ванна, я думаю, все-таки не заслуживает описания, если, конечно, сюжет не будет развиваться именно там. И с диктофоном, скорее всего, тоже получится полная лажа: нафига нужны разные обывательские рассуждения об обильно пропущенном пиве? Шутки я тоже не стала бы из инета качать — слишком уж легко выйдет, да и шанс есть, что читатель может узреть до боли знакомый анекдот. Нехорошо получится, лучше уж коллекционировать прикольные случаи из жизни. Хотя, оный совет все-таки иногда может и сгодиться… А дальше?
— А дальше — все! Пишешь, как я уже сказал, интересную книгу… Все, написала не менее десяти авторских листов — это где-то четыреста тысяч знаков. По возможности — без ошибок. Потом проверяешь ее на наличие всяких «багов» и внутренних противоречий, чтобы не было такого, что главный герой взял в руки цифровой фотоаппарат, заснял интересную сцену на телефон, а потом сдал на проявку пленку с отснятыми кадрами. Тексты со значительным количеством ошибок никто не будет смотреть. «Рукопись» должна быть в электронном виде — бумажные рукописи сейчас давно уже не в ходу. Обычно ты делаешь файл в Word’е или в PDF-e и посылаешь в издательство, вместе с синопсисом. Ну, синопсис — это…
— Я знаю.
— А, ну и вот. Посылаешь это все в издательство или приносишь, как удобнее. Там читают и дают свое заключение. У каждого издательства свои сроки, и чем круче издательство, тем круче сроки. Если не ответили — то через пару месяцев посылаешь вторично, но вот в третий раз отправлять уже ненужно — издателю твоя книга не понравилась, спорить бесполезно и бессмысленно: или ты — не писатель, или это не твой издатель.
— Ну, а потом, потом! — вспомнила она фразу из советского мультика.
— Ну, а потом, уже после выхода книжки, была у меня автографсессия в ЦДХ... Все нормально, все чудно. Но самое прикольное, когда я подписывал чужие книги. Подходит какой-нибудь вполне из себя левый чувак, говорит различные драгоценные слова и протягивает для автографа чужую книгу, а не мою! Чего только я тогда не наподписывал! Но самый крутой прикол случился тогда, когда один чел громко так заявил — «А кто ты такой? Я тебя не знаю и впервые вижу!» Ну и хрен с тобой! Я тебя тоже вижу впервые, и, надеюсь, не увижу больше никогда... Такие вот у меня отношения с читателями и литературой. А ты сейчас что читаешь?
— Чего читаю… какой-то бабский роман. Захотелось, знаешь ли. Там одна модная писательница оказалась в долговременном творческом кризисе. А поскольку такие периоды вредны для благосостояния, она решила разогнать тоску и обогатиться новыми впечатлениями. Не долго думая, она отправилась в Бразилию, где, как известно, много диких обезьян и Донов Педро. С первыми у нее как-то не очень сложилось, ну не повстречала она ни одну обезьяну, а вот со вторыми получилось вполне удачно. Судя по роману, Доны эти самые, Педро, как увидят белоснежную женщину, так и норовят ее сцапать и... Ну и примерно в таком вот духе. Сейчас я прочитала где-то одну треть.
— А кто автор?
— Некая Марлен Бейкер. Не читал?
— Первый раз слышу, — пожал плечами Алекс. — Имя мне вообще ничего не говорит.
22. Пол Жданов
Воспоминания, конечно, вещь очень хорошая, иногда отвлекает, но все-таки полезно бывает возвращаться и в текущую реальность. Я знаю, что мысли о прошлом не самое лучшее времяпровождение, но совсем без них не получается.
Кстати — оружие я так и не сменил. Надо зайти в оружейную, давно уж пора.
Из предложенных мною вариантов Шеф выбрал два дела: «Дело Стентона» и «Дело о пяти миллиардах», после чего сказал: «Решай сам Пол — я тебе уже все объяснил, поэтому работай, время не ждет».
Итак, что же мы имеем на сегодня? Из существующей альтернативы самое перспективное в смысле скандалов — это дело Стентона. Миллиарды не так интересны — обычная финансовая афера. А вот из первого может получиться красивая вещь. Давно уже у меня руки чешутся на эту фирму — темное заведение, явно опасное и какое-то очень подозрительное, а по случайному совпадению, на их руководство у меня уже собралось неслабое досье — помогла «Сильва». Вот и повод появится запустить в работу весь этот хлам.
В свое время я ознакомился с изрядным количеством соответствующей литературы, более или менее поработал мозгами, навел кое-какую ясность, попробовал отдельные переживания на вкус. Но вопрос «а чего же я хочу?» так и остался таким же размытым. Более того, вопрос «что делать?» выходил из разряда риторических очень редко. Вот совпадения — это да. Случайности. Случайно моему шефу потребовалось эффектное дело. Случайно единственный мой агент в полиции знал, кто расследует подходящий эпизод. Случайно в этом деле по самые уши застрял мой старый друг. Или — бывший друг? Похоже, все-таки бывший. Ну, и ладно, ну и фиг с ним, главное — я знаю его хорошо и давно, распрекрасно понимаю его настроение, и могу предсказать любую его реакцию. Случайно другой мой друг ранее помог с подбором кадров.