Флешка
Шрифт:
– Господи, я только сейчас все это понял! – вдруг сказал Филипп. – Прежде читаешь это все как сказку. Но теперь все становится на свои места. Смотри: в царстве Йимы не было ни холода, ни зноя, ни холодного, ни жаркого ветра – значит, они умели управлять погодой. Мы сейчас кое-как можем с вертолетов разгонять облака, а эти ребята установили оптимальный микроклимат над всей своей территорией и поддерживали его. Черт! Мне нужен интернет!
Жанна вскочила с кровати, подбежала к своей сумке и вытащила небольшой компьютер. Через пару минут он нашел там
– Вот! – воскликнул Филипп. – Это сказал царь Йима мировому божеству Акура-Мазде. «Пусть не иссякает пища, пусть не ведают смерти ни люди, ни растения. Пусть не будет на земле ни старости, ни смерти. Пусть и у отца, и у сына будет облик пятнадцатилетнего!». То есть, были решены все вопросы, которые мы сейчас только начинаем решать. И он царствовал после этого триста лет. Сам, лично, то есть он прожил еще триста лет. Это согласно легенде. А простые люди жили по 80–90 лет, что для тех времен очень много, просто нереально много. Исследовав останки в захоронениях Аркаима, ученые установили, что никто не погиб насильно – то есть не был убит.
– Значит, они не воевали? – спросила Жанна. Она слушала как зачарованная.
– Выходит, так… – ответил Филипп.
– А если они не воевали, это означает, что этот социально-экономический строй был по всей Земле! Иначе ведь наверняка кто-нибудь обзавидовался и пришел войной. Никаких письменных памятников не нашли – ни надписей, ни наскальных рисунков. Из-за этого решили, что знания передавались устно, их будто бы заучивали жрецы. Но мы-то знаем, что их скорее всего записывали на какие-нибудь аркаимские ноутбуки. Это был первый золотой век. Первый коммунизм. А когда на планете от такой хорошей жизни стало тесно, царь Йима заставил землю расступиться.
– Вот ни хрена себе! – не выдержала Жанна. – Увеличил земной шар?
– Выходит, так… – ответил Филипп. – Как всякий человек, он переоценил границы дозволенного человеку на Земле.
– И чем кончилось? – спросила она.
– «Лютые морозы и обильная вода…» – прочитал Филипп. – Проще говоря, изменения климата. Возможно, они наступили как раз вследствие увеличения земли.
– Планета стала других размеров, и ее, например, перекосило? – спросила Жанна.
– Может и так… – ответил Филипп. – Во всяком случае, те места, где раньше было очень даже комфортно, стали непригодными для жизни. Вот тот же Аркаим. Йиму, узнав о предстоящей катастрофе, строил убежища.
– И что бы это могли быть за изменения климата? – проговорила задумчиво Жанна.
– Ледниковый период! Ледниковый период! – твердо ответил Филипп. – Правда, последний из них был 30 миллионов лет назад. По-крайней мере, так считается…
– А ты думаешь иначе? – спросила Жанна.
– В истории все – толкование. Сегодня полученные данные толкуют так, а завтра – эдак. Человек приблизительно знает ответ – ну, или считает, что знает – и подгоняет данные под него.
– И что случилось с Аркаимом?
– Говоря нынешним языком, его эвакуировали. В один момент все его жители снялись с места и оставили город.
Филипп замолчал. Лицо его было бледным. Глаза сияли. Жанна смотрела на него странно. Потом усмехнулась, словно стряхивая с себя наваждение, и проговорила:
– Как будем премию Нобелевскую делить, а?
Оба засмеялись. Отсмеявшись, Жанна спросила Филиппа:
– Ты считаешь, надо идти в Аркаим?
Филипп глянул на нее удивленно – а что тут думать?
– Ну да… – твердо сказал он. – Надо идти в Аркаим. Там есть главная площадь. Считается, что на ней приносили жертвы. Но, может, в центре этой площади ставили этот куб? И будь что будет…
– А что будет? – жадно спросила Жанна.
– Откуда же я знаю? – пожал плечами Филипп. – Может, счастье будет вылетать из этого куба упаковками по двести пятьдесят граммов? Или вдруг станет тепло, а все вокруг разом подобреют? Или, наоборот, тут же и настанет конец света, досрочно! Черт его знает, что там будет… Как будет, так и посмотрим.
Жанна еще не успела ничего на это сказать, как вдруг хлипкая дверь номера вылетела с пушечным грохотом. Трое каких-то людей ввалились внутрь. Филипп остолбенело уставился на них. От испуга он почти ничего не видел – разве что понял, что все трое в масках. Жанна приподнялась на кровати, но один из троих приставил ей к голове обрез и сказал:
– Не дергайся, сука, завалю!
Еще один встал посреди комнаты и громко сказал:
– Быстро в угол, оба!
– Шанель! Шанель! – вдруг истошно завопила Жанна. Филипп решил, что она рехнулась. Того же мнения были, видимо, и налетчики. Один из них двинул Жанну по голове кулаком и она свалилась с кровати на пол. Двое других обернулись к Филиппу. Филипп почувствовал ужас, которого не ощущал никогда.
– Мужики… – пробормотал он. – Ну да, может, мы были грубоваты… Но нельзя же так… Вы чего?
Странный – шипящий и короткий, словно плевок, – звук раздался вдруг от двери. Один из налетчиков рухнул. Двое других оглянулись, но звук повторился еще раз, другой, и они тоже оказались на полу. Филипп квадратными глазами смотрел, как по ковру растекаются густые черные лужи. «Кровь? – думал он. Это не умещалось в голове. – Не может быть». Он хотел проснуться, хоть и понимал, что надеяться, будто это все сон – очень по-детски.
– Жанна Вадимовна… – вдруг услышал он. Подняв голову, он увидел, что посреди номера стоят Громовы, и один из них, вроде бы Яков, помогает Жанне встать.
– Чего стоишь, Филя… – быстро проговорил другой, Иван. – Пакуй вещички. Сматываемся!
Он озабоченно посмотрел вокруг и сказал:
– Эх, кровищи-то, кровищи… Я же говорил, Яша, ножиками надо было, ножиками!
Филипп подумал, что вот прямо тут и сейчас он упадет без сил.
– Филя, ты чего?! – спросила Жанна, уже стоявшая на ногах. – Нашел время в обмороки падать! Тебе поди еще нашатыря?