Флешка
Шрифт:
Сейчас тоже надо было решить, что разумно, а что правильно. Костя понимал, что отсидеться в каком-то уголке, может, и разумно, но правильнее – вырваться из здания любыми путями. Вот только как объяснить это Марьяне? Он посмотрел на нее внимательно и быстро заговорил:
– Марьяна, я тебя люблю. Я тебя люблю. Все будет хорошо. Мы поженимся. Представь – у тебя будет огромное белое платье. Ты уже решила, каким оно будет?
Марьяна уставилась на него пустыми глазами. Костя с тревогой посмотрел на нее. Вдруг он увидел, что в глазах у Марьяны
– Большое… – сказала Марьяна. – Огромное платье с длиннющим шлейфом.
Костя увидел, что приступ паники у Марьяны прошел. «Разумная все же баба… – порадовался про себя Костя. – Выберемся».
– Очнулась? – спросил он.
– Очнулась… – кивнула она.
– Ну тогда пошли… – проговорил Костя и осторожно двинулся вперед по коридору…
В этот самый момент братья Алферовы и Фомин ползли по черепичной крыше. От мороза крыша была скользкой.
– И чего вас на крышу-то понесло?! – шипел Фомин.
– Да чего нас вообще сюда понесло?!
– зло проговорил Яков. – Братец Матвеюшка, ты уж ответь, в какую фигню ты меня втравил?!
– Яша, не гунди… – ответил Матвей. – Чем тебе плохо – растрясешь жирок…
Матвей знал, что бьет по больному.
– Ах ты… – задохнулся от злости Яков. Но дальше он полз молча, хотя и кипел.
– А что, господа из министерства по налогам и сборам… – проговорил Фомин.
– Слабо вам пойти сейчас да корочками помахать? Глядишь, бандюганы обкакаются, сядут в свои джипы и в панике покинут место событий… Или против бандюганов ваши корочки не канают?
Матвей недобро зыркнул на Фомина.
– Ох ты… – мотнул головой Фомин. – Прям прожог взглядом. А ты чего меня прожигаешь – ты вон спустись вниз, да этих ребят прожигай, а я отсюда посмотрю, в ком в первом дырки появятся…
Фомин негромко, но едко засмеялся.
– А ты чего такой веселый, Игорь Сергеич? – недовольно буркнул Матвей. – Мы влипли, так ведь и ты влип.
– Ну, ты же видишь, что мое ружье при мне… – сказал Фомин. Ружье и правда было при нем, как раз сейчас он вынул его из чехла и собирал. – А пока оно со мной, я не влип. Я в эту байку про охоту сразу не поверил, сомнительно что-то. Потому ружья в машине не оставлял. Как некоторые…
Он опять засмеялся.
– А если не поверил, так чего поехал?
– спросил Яков.
– Посмотреть… – ответил Фомин. – Интересно же. Приехала из Москвы баба с двумя морпехами, собирает бригаду куда-то ехать – и вы правда думали, что коз в степи стрелять?
– То есть, ты понимал, что мы можем влипнуть, и поехал? – уточнил Матвей.
– Ну, а что же? – пожал плечами Фомин. – В жизни все надо попробовать самому. Не в книжках про это читать, а лично руками потрогать. У меня вот в жизни все было – и большие деньги, и малые, и наркотики. Даже негритянку трахал. И на войне был. Вот только на правительство еще не работал.
– Теперь работаешь… – обнадежил его Яков.
– Ага… – хохотнул Фомин.
– Только я как-то иначе это себе представлял –
– Ну, вот такое у нас правительство… – разведя руками, опять хохотнул Фомин.
Они подобрались к краю крыши и глянули вниз.
– Наши джипы стоят… – проговорил Матвей.
– Болит душа-то? – поддел его брат. – Уже, поди, представлял, как девок по городу будешь на «Хаммере» катать, а тут из рук уплывает…
– Иди ты… – буркнул Матвей.
– Это тебе за жирок ответочка! – процедил Яков.
– Родственнички… – оборвал их Фомин. – Предлагаю вот что: вы спускаетесь к джипам вот по этой лестнице. А я вас, если понадобится, прикрываю отсюда. А потом мы все уезжаем на большой белой машине. Ключи-то, надеюсь, ты не забыл? – обратился он к Матвею.
– Не забыл… – ответил тот.
– Вот видишь… – нравоучительно заметил Фомин. – Оружие не взял, а ключи – не забыл. Не та у тебя иерархия ценностей. С такой иерархией ты в пищевой цепочке на самом низу, где-то с зайцами и мышами.
– А ты? – дернулся Матвей.
– А я, как и положено человеку – наверху… – солидно сказал Фомин. – Ну, так вы идете или нет?
– Идем! – зло сказал Матвей. – Яков, за мной!
Однако Яков не двинулся с места.
– Ты чего? – зло зашипел Матвей.
– Свалюсь я! Свалюсь! – забормотал Яков. Матвей и Фомин переглянулись – толстяк Яков и правда вряд ли спустился бы по металлической, малонадежной на взгляд, лестнице.
– И что делать? – спросил Матвей.
– Пристрелить! – беззаботно сказал Фомин.
Оба Алферовых уставились на него, выпучив глаза.
– А что ты думал, Яша?! – спросил Фомин толстяка. – Нянькаться здесь с тобой будут? Или ты спускаешься, или мы тебя здесь оставляем этим бандюганам на сувениры. Они, как узнают, что ты из налоговой, наварят из тебя холодца!
Яков покрылся потом.
– О! – удовлетворенно сказал Фомин.
– Начался резкий сброс веса. Вот ты посмотришь, Матвей, он сейчас на глазах худеть начнет!
– Игорь Сергеич, хватит! – одернул его Матвей. Брата ему все же было жаль. Он подумал даже, не вернуться ли им к слуховому окну, через которое они выбрались на крышу, но понимал, что выбраться на улицу через гостиницу у них не выйдет.
– Яша… – мягко проговорил Матвей.
– Давай. Я первый, ты за мной. У тебя получится. А так придется нам вместе здесь помирать… Мама-то наша не одобрит…
Фомин хотел что-то сказать, но промолчал, с интересом на это глядя.
– Давайте вы вдвоем… – заговорил Яков. – А я уж как-нибудь. Не до утра же они в этой гостинице будут… А помру, ну значит, отвечу за грехи.
Яков заплакал.
– Долбануться можно! – сплюнул Фомин. – Сколько времени болтаете – уже спустились бы. Так, одно из двух: либо ты, Яша, лезешь вниз, либо я в тебя тут же стреляю и сбрасываю. Ну?