Флейта для чемпиона
Шрифт:
Но и это ещё не всё. Бегуна подстерегает ещё одна катастрофа, и называется она у бегунов так: спортсмен "встал". Он ещё продолжает бежать, но так, еле-еле и уже ничего не соображает. Причём это может случиться даже после сорока километров. Всё было хорошо, точнее, мучительно хорошо и вот хуже некуда: бегун "встал". Может, и это состояние перенёс греческий гонец?.. Может быть. Вполне может быть. Теперь обратимся за справкой к энциклопедии, вот что там говорится об этой дистанции: "...марафонский бег предъявляет большие требования к физической и моральной подготовке спортсмена. Непрерывный бег в течение двух с половиной - трёх часов со средней скоростью 16-17
Так. Вот теперь, наконец-то, мне ясно почти всё, вся картина. Теперь окончательный репортаж самочувствия греческого воина может быть примерно таким: "...бегу и наслаждаюсь. Очень легко бежится, и... не заметил, как гора Китерон скрылась из глаз... чувствую себя легко... сил-то много в запасе... Интересно, сколько я пробежал? Наверное, стадии 24 (это примерно 4600 метров), ещё стадии через 24 "стало труднее" и... ещё несколько стадий... А тут ещё солнце палит... Наконец-то вот и Афины, показались совсем близко, а силы меня оставили, что-то ноги подгибаются... Вот и Афины! Ещё несколько стадий... Вот упаду сейчас и умру!.. Городская площадь - рукой подать... Если остановлюсь - всё равно умру... Горожане! Сенаторы! Лестница!.. "Радуйтесь! Мы победили!"
И всё! И смерть!.. Тяжело бряцая щитом, гонец скатился по лестнице на раскалённые плиты площади.
Это случилось со мной в Москве в институте театрального искусства, где я после армии продолжал свою учёбу на втором курсе режиссёрского факультета.
Пять лет назад занятия оборвались из-за войны с фашистской Германией.
К концу учёбы на третьем курсе у меня появилась сильная головная боль. Я пошёл к доктору, он выслушал мои жалобы, измерил давление: давление было очень повышенным.
– Как вы учитесь?
– спросил меня доктор
– На пятёрки, - сказал я. (К этому времени я уже получал государственную стипендию.)
– А что делаете после учёбы?
– По вечерам выступаю в концертах.
– А по ночам?
– А по ночам я пишу.
– Пишете?
– Да... я пробую свои силы в литературе... Пишу фельетоны, интермедии, смешные сценки для Аркадия Райкина, для Леонида Утёсова.
– А когда же вы отдыхаете?
Я подумал и ответил:
– Когда отдыхаю?.. Никогда... У меня нет времени отдыхать...
Доктор попался мне не мыслитель, не психолог и не учитель. Он отделался от меня общими фразами об учёбе, о нагрузках и разгрузках... Выписал какие-то лекарства. А будь на его месте я, но не тогдашний я - молодой, а теперешний, обученный и сладким и горьким опытом жизни, то между мною, доктором, и мною, студентом, произошёл бы разговор, который я бы начал так же издалека, как я начал эту книгу. Я бы рассказал и о марафонской битве, и о гонце, крикнувшем: "Радуйтесь! Мы победили!" - и упавшем замертво на плиты раскалённой площади, и рассказал бы о беге Петра Болотникова на 42 километра и 192 метра и о его самочувствии.
И когда бы я, студент, с повышенным давлением и сильной головной болью, спросил бы себя, доктора: "Зачем он рассказывает мне о марафонской битве, и о марафонском беге, и о самочувствии Петра Болотникова на марафонской дистанции, то я бы, доктор, сказал:
– А потому, что жизнь - это тоже марафонская дистанция в пространстве и во времени и что начинать этот бег надо так, как писал о марафонских бегунах Болотников:
"...марафонцы не спешат, они растягиваются по битумной дорожке длинной вереницей... не борются за место у бровки, не расталкивают соперников локтями, не наступают друг другу на пятки. Марафонцы мудры и понимают, что старт не решит ничего..."
– Вы же ещё совсем молодой человек, - продолжал бы я - доктор, - а самочувствие у вас как у нетренированного марафонца, который заканчивает свою дистанцию. Вы начали свою жизнь, как начинают её бегуны на самые короткие дистанции. И вот вам результат...
– Доктор покосился на прибор, измеряющий кровяное давление, и добавил: - Двумя делами занят человек всю жизнь: это тратой своих энергий и их восстановлением. Одни только тратят свою энергию, а восстанавливать полностью доверяют своему организму. Другие же помогают восстанавливать истраченные силы и энергии своему организму. Этим люди и отличаются друг от друга... С завтрашнего дня начнём помогать своему организму, договорились?
– Договорились!
– ответил бы я - студент, если бы тот первый доктор поговорил со мной именно так. К сожалению, я и после встречи с доктором продолжал и учиться и выступать по вечерам, а по ночам писать. И делал я это до тех пор, пока не попал с давлением в больницу, где, к счастью, встретил доктора, который поговорил со мной именно так, как и нужно было со мной поговорить. Его разговор со мной вернул меня к спорту. Я ведь в детстве с самых малых лет ходил на лыжах, потому что я жил на Урале, в городе Свердловске, а на Урале все мальчишки ходят на лыжах. Кроме лыж, я ещё играл в хоккей с мячом и в футбол. Я играл за детскую команду в нападении. Ещё я играл в волейбол и занимался боксом.
Так, спустя много лет, я вернулся к спорту, которым занимаюсь и сейчас. Вернулся к вечному двигателю человеческой жизни: к движению. Недаром же говорится, что есть много лекарств, которые заменяют движение, но нет ни одного лекарства, которое заменило бы движение!..
Так я победил все свои болячки.
Так я раздумался над судьбой греческого гонца, и так мое внимание привлекла фраза: "Радуйтесь! Мы победили!" - и репортаж Петра Болотникова о его первом марафонском беге, потому что были затем в моей жизни и марафонская битва, и марафонский бег. Битва была с самим собой, где был я и персами и греками в одно и то же время. А марафонский бег мой продолжается и сейчас, ибо жизнь человека - это и есть та самая марафонская дистанция, которую дано бежать ему всю свою жизнь. Весь вопрос: как ее начать, как продолжить и как завершить, чтобы в конце своей жизни иметь право сказать: "Радуйтесь! И мы победили!" И поэтому я решил объясниться в любви к спорту в своей повести "Флейта для чемпиона", повести, которую я и предлагаю вашему вниманию.
Валерий Медведев ______________________________________________________________________
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Нильс Бор: Мы живем
в век безумных идей
ПРИГОТОВИЛИСЬ! НАЧАЛИ!
Всякая история, в которую втянуто более двух человек, начинается обычно с главной мысли, за которой следуют главные слова и главные поступки. Впрочем, вокруг главной мысли, слов и поступков бывает очень много и главных и неглавных, но очень нужных.
Как известно, всякая история движется через инстанции: мысль переходит в слова, а слова переходят в действие. Действие затем может переходить в слова, слова - в мысли, мысли - в действие. А потом?.. А потом: главная мысль течёт величаво, как Волга, и в неё со всех сторон втекают реки Мыслей, Слов и Поступков, притоки мыслей, слов и действий...