Флейта для чемпиона

Медведев Валерий Владимирович

– Минуточку все! Безумная идея - вещь, конечно, хорошая, но, может быть, лучше сначала получить разрешение на эту самую идею от Денисенко?

– Ужасно необъяснимо, - сказала Мухина.
– И почему это он так к себе относится?..

– Ну, память!
– удивился Тарас.
– Интересный ты человек, Мухина.
– Но рисовать её в блокноте почему-то не стал.

– У меня на днях было два билета на вечер поэзии в Политехническом музее, - начала вдруг заявившаяся в беседке Таня Цветкова.
– Я пригласила своего дядю, он очень любит стихи, а он отказался идти. Я спросила почему,

а он сказал: поэт, который будет читать стихи, подлец и предатель. "Он предал дружбу многих, мою дружбу тоже". Ещё дядя сказал, что этот поэт хорошо воевал и был смелым разведчиком. Ещё дядя сказал, что этот поэт не боялся смотреть в лицо смерти, а струсил смотреть в лицо жизни!.. Я, конечно, пошла на вечер поэзии и слушала этого поэта. Стихи он читал хорошие, о верной дружбе и верной любви, но мне было неприятно их слушать.
– Татьяна замолчала, и глаза её стали наполняться слезами, и молчала она до тех пор, пока её не спросила Лена.

– Ну и что же ты хочешь?

– Я хочу, чтоб, ну пусть не у нас, а у наших детей на вечерах поэзии этого не было.

– А какое это имеет отношение к Ларионову и к тому, что мы все здесь делаем?
– спросила Елена, понимая между тем про себя, какое это всё имеет отношение и к Ларионову, и к тому, что они здесь все делают!

– А это я всё не к вашему сведенью, а к вашему размышлению! сказала Татьяна, покидая эффектно во второй раз судейскую беседку.

Шумное и бурное течение олимпийского кворума и на этот раз благополучно перескочило через текст и подтекст слов Цветковой, снова вошло в своё стрежневое течение.

– Братцы, это что же получается?
– запереживал Тарас.
– Значит, как по Фету: "...я пришёл к тебе с приветом!.." - он покрутил пальцем у виска.
– И чем с большим приветом, тем, значит, лучше?

– Нет, не так, - спокойно ответил Вадим.

– А как же?
– наседал Тарас.

– А вот как!
– И Вадим продекламировал с пафосом: - "...безумству храбрых поём мы песню!.." Безумству, а не чему-нибудь другому! По Горькому надо понимать Фета, а не по Фету Горького.

– А я всё понял!
– возликовал Геннадий.
– Ребята, чего ж тут не понять? Вот учителя нам по учебнику как задачи задают? От сих до сих. А наш олимпийский комитет даёт нам задание: от сих до псих!
– сострил Цветков.

Все захохотали.

– Я правильно понял?
– подмигнул он.

– Правильно, - засмеялся Вадим.

– А что будет потом? После того, как зазнается?
– спросил Тарас.

– Перед "потом", между прочим, идёт "сначала", - заметила Лена.
– Сначала, когда он зазнается, у него сразу же конечно, ухудшатся результаты. А потом мы его фельетоном и на общее собрание, он нам на собрании в ноги... и в результате сразу же начинает печь рекорды, как блины.

– Качать Гуляеву!
– закричал форум.
– Докажем ещё раз, что гений и злодейство совместимы! Гениально!

– Тише!
– предупредила Елена.
– Что вы на всю Москву орёте?!

– И когда на нашем дворе появится мемориальная доска: "В этом дворе прыгал в высоту чемпион мира по прыжкам в высоту!" - пусть Ларионов не забудет, кому он всем этим обязан!
– гордо сказала Надежда.
– Он же к тому времени будет у нас несгибаемым и незазнаваемым атлетом!

– Вот именно, - подхватила Светлана Мухина, - и пусть он всегда вспоминает тех, кто выработал в нём на всю жизнь иммунитет от аморального поведения!

Тарас вскочил на ящик:

– Выплыл бред, словно судно, полыхнул, как пожар...

– Верю, ибо абсурдно, - некто древний сказал!
– подхватил хор голосов.

– Ура! Качать Фокину! Качать Гуляеву!
– снова зашумел форум.

В судейскую беседку как ни в чём не бывало вошла Татьяна и заняла своё место.

– Ой, что будет! Что будет! Что будет!
– схватилась она руками за голову.

Лена покосилась на неё. А Тарас громко произнёс:

– Минуточку, все! Может быть, лучше сначала получить разрешение на эту самую безумную идею от Денисенко?

– Денисенко?
– переспросил Цветков.
– Кто такой? Почему не знаю?

– Денисенко - тренер Ларионова, - пояснил Тарас.

– Денисенко болен, раз!
– отпарировала Гуляева предложение Тараса.
– Его нельзя расстраивать, два!.. И потом, что общего между разумными идеями тренировок Денисенко и нашей затеей?!

– Пожалуй, ты права, - согласился Тарас.
– Найти что-нибудь общее невозможно. Тогда, может быть, посоветуемся всё-таки с какими-нибудь работниками физкультуры?
– неуверенно предложил Тарас.

– У них тоже всё разумно, - сказала Надежда.

– Тогда, может быть...
– продолжал Тарас.

– Слушай, Тарас, - отчеканила Елена, - ты что, не знаешь этих взрослых - они всё превращают в таблицу умножения и в таблицу уважения. Им важно, чтобы дважды два всегда было не больше и не меньше четырёх, а нам сейчас нужны не советы, нам нужно, нам необходимо, нам позарез требуется "у-р-а".

– Какое "ура"?
– насторожился успокоившийся было после слов "...ты что, не знаешь этих взрослых" Тарас.

– Тарас, ты знаешь, как расшифровывается слово "физкультура"?
– спросила Елена Сидякина.

– Детский вопрос! Физ - физическая, культура - культура.

– Детский ответ!
– покачала головой Елена.
– Физ - физическая... А культура - расшифровывается так: культ силы спортсмена, культ его скорости, удара справа, выпада слева, удара головой, культ соскока сальтом прогнувшись!

– А ещё "ура" остаётся?
– прищурилась Надежда.

– Правильно. И ура!
– воскликнула Елена.

– Чьё ура?
– деловито поинтересовался Леонид Толкалин.

– Ура болельщиков, - ответила Лена.

– У-р-р-а Гуляевой!
– провозгласила Светлана.

– У-р-р-а!
– закричали, казалось бы, все. Но оказалось, не все...

– Рано радуетесь, - остудил их пыл Геннадий.
– Если мы прежде всех этих "ура" не решим проблему Гуся, он энд хиз оркестр нам всё равно всё сорвут: и олимпиаду, и марафон-прыжки, и безумную идею Бора - Фокиной - Гуляевой!.. И... это точно! Сорвёт игры и ещё по мордам всем надаёт!
– с глубокой уверенностью закончил он.