Флирт

Картленд Барбара

— Где его сиятельство? — спросила княгиня.

— Я уже говорила, но ваше сиятельство, видимо, забыли, — ответила Мария. — Сегодня же регата.

— Ах, да-да, конечно! — спохватилась княгиня. — Все ли с ним пошли?

— Его сопровождают маркиза, — ответила Мария, — и ее веселый друг, капитан Фредерик Садли. Чем заняты остальные господа и барон Миховович — не знаю.

— Мне известно, где он, — ответила княгиня. — Я интересуюсь лишь тем, чем заняты остальные.

— Его сиятельство сказал, что вернется

только под вечер, поэтому лучше всего, если после ленча вы отдохнете. Это необходимо, коль ваше сиятельство собирается сегодня ночью долго играть.

— Откуда ты знаешь, что я собираюсь делать? — спросила княгиня.

— Разве вы, ваше сиятельство, выслушав бредни этой цыганки, когда-нибудь поступали по-иному? — с презрением спросила Мария. — Она несет чушь — вот что она делает! По-моему, это самый легкий способ заработать луидор-другой.

— Я не просила тебя высказывать свое мнение, — нервно бросила княгиня. — Мне пора завтракать. Скажи Борису, чтобы он принес ленч сюда — для меня и для госпожи Уинтон. Мне осточертело есть в одиночку!

— Вы скажете это его сиятельству, когда он вернется?

Она говорила с фамильярностью старой преданной служанки, и у Анцеллы сложилось впечатление, что эти две женщины любят поспорить друг с другом. «Но кто такой князь, — раздумывала девушка, — муж или же сын княгини?»

Эта проблема разрешилась минутой позже.

— Дети все одинаковы! — воскликнула княгиня. — Прирожденные эгоисты! Думают только о себе! Владимир прекрасно знает, что я рада, когда он приходит сюда, но делает это крайне редко. Ездит себе на регаты, ходит в горы, устраивает вояжи в Канны, а обо мне забывает.

— Возможно, он опасается, что это будет для вас слишком обременительно, — сделала вывод Анцелла. — Если вы говорите о собственном сыне.

— Естественно, я говорю о нем, — отрезала княгиня. После чего уже более спокойным тоном добавила: — У мальчика доброе сердце, но по характеру он напоминает своего отца, и даже слишком напоминает!

Анцелла далеко не все поняла из ее слов, поэтому молчала, а княгиня что-то бормотала себе под нос, сначала о Владимире, потом о Серже — так, насколько можно было догадаться, звали ее покойного мужа.

Она прошлась взглядом по комнате: картины, фарфор, статуэтки из черного дерева, прекрасные шкатулки от Фаберже. И — ни одного фотоснимка или портрета.

Согласно правилам хорошего тона, следовало ставить фотографии близких на каждом столе, пианино, на бюро, перевозить их из дома в дом и брать с собою во все поездки, как это делала королева Виктория.

Но, несмотря на то, что комната княгини напоминала покои Алладина, полные восхитительных сокровищ, в ней не было ничего, что помогло бы Анцелле сориентироваться, как выглядел князь Серж в последние годы жизни, или же представить внешность князя Владимира.

После ленча княгиня, как будто желая произвести впечатление на Анцеллу, показала ей свои драгоценности.

Анцелла и представить не могла, что один человек может обладать таким количеством камней. В огромной обитой кожей шкатулке, которую Мария положила рядом с постелью, были выглядевшие как короны диадемы с сапфирами, алмазами, рубинами, бирюзой и жемчугом. Изумруды, украшавшие одну из них, были настолько велики, что Анцелла подумала: принадлежи они не княгине, можно было бы подумать, что они фальшивые.

К каждой диадеме были подобраны ожерелье, брошь, браслеты и кольца — вещи одна красивее и дороже другой. Они так сверкали в лучах солнца, что Анцелла вынуждена была зажмуриться.

Были в шкатулке и комплекты алмазов и аметистов, и ожерелья из таких древних нефритов, что они наверняка были изготовлены в Китае в те времена, когда англичане красились еще вайдой.

А еще — нити жемчуга, подобные той, что обвивала шею княгини. Глядя на полупрозрачные жемчужины, источавшие экзотическую красоту Востока, Анцелла думала о том, какие необыкновенные истории могли бы они рассказать, если бы только умели говорить.

Вскоре княгиню утомила демонстрация драгоценностей, и она обратилась к талисманам, которые показывала Анцелле с той же серьезностью, что и бесценные украшения. По очереди она доставала из шкатулки веточку полевого клевера, золотую монету на счастье, зуб акулы, кусок коралла необыкновенной формы, шкуру ядовитого ужа, множество серебряных медальонов, освященных папой, и, наконец, коготь орла. Высушенное сердце летучей мыши выглядело отвратительно, но княгиня объяснила Анцелле, что купила его за неслыханную сумму у родственников женщины, которая, сорвав банк, умерла от разрыва сердца.

Анцелла не могла избавиться от мысли, что сердце летучей мыши не принесло счастья его предыдущей владелице, но сказать это вслух не осмеливалась.

— Как ты думаешь, что это такое? — спросила княгиня, вынув из шкатулки какую-то бечевку.

— По-моему, это шнурок, мадам, — ответила Анцелла, — Он несет в себе какой-то определенный смысл?

— Мне его дал русский полковник, — объяснила княгиня. — На этой веревке вешали людей во время массовых казней в Туркестане!

— Какой ужас! — вскрикнула Анцелла, прежде чем сумела овладеть собой.

— Полковник сказал, что он принесет мне счастье, но я в это мало верю, — произнесла княгиня.

— Прошу вас выбросить это! — взмолилась Анцелла. — Яуверена, что такой талисман может принести только беду!

— Почему ты так думаешь? — удивилась княгиня.

— Не верю, чтобы то, что принесло смерть одному человеку, другому принесло счастье.