Флора и фауна
Шрифт:
— Еще, — попросил.
— Не много хочешь? — улыбнулась лукаво.
— Нет… Я скучал, если б ты знала, как я скучал о тебе, — провел дрогнувшими пальцами по моим губам, плавно двигаясь, беря меня нежно, неторопливо. Улыбка сползла с моего лица, судорога острого желания исказила лицо:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Мы не виделись целую вечность… я осатанел без тебя, любовь моя.
В этот момент я закричала от наслаждения и словно уплыла куда-то далеко-далеко от всех печалей и забот, от себя, от этого мира — но осталась с Бройславом.
Его
— Кто ты такой? — прошептала я, решительно себя не понимая. Я смотрела в потолок, но не видела его — вся без остатка, до самых аксон я была во власти мужчины и радовалась тому! Мне было настолько хорошо, что с чем бы я не пыталась сравнить это ощущение — не могла.
Бройслав повернул ко мне лицо и прошептал обводя пальцами овал лица:
— Твой муж.
— Муж?! — меня подбросило. — Спасибо, господин хороший, но вы поторопились…
— Нет, я чуть не опоздал, — обнял меня, не желая выпускать. Мой взгляд невольно остановился на его руке, на родимом пятнышке на тыльной стороне ладони в виде сердечка. Точно такое же было у меня на спине, на лопатке. Что за ерунда творится? Мистика какая-то!
Бройслав заметил мой взгляд и хитро улыбнулся:
— Что-то напоминает? Это? — провел пальцем по моему родимому пятну. — Согласись, подобные случайности невозможны.
— Ерунда, — отмахнулась назло ему и себе. Я начала приходить в себя и появилось сожаление о совершенной глупости, что могла привести меня к рабству и гибели, как мою мать.
Потянулась за одеждой и вспомнила об охране, но, оглядев залу, никого не увидела. Какая чуткость! Интересно, в какой момент они ретировались?
Бройслав внимательно наблюдал за мной, жег взглядом спину, пока я не прикрыла ее кофтой.
— Что это за тряпка?
— Что выдали. Я предупреждала — фасон не мой.
Подумала и, стянув ее, откинула подальше, решив заменить его рубашкой. Голубой шелк приятно ласкал тело и прикрывал бедра, а две оставшихся в живых пуговицы вполне способны были удержать рубашку на теле. Рукава, правда, придется закатать.
Бройслав щурился как сытый кот, наблюдая за мной с улыбкой. Мне чудилось, что ему доставляет большое удовольствие видеть на мне свою рубашку, еще теплую, пропитанную его парфюмом.
— Ты кто и что тебе нужно от меня?
— Все.
— Что «все»? Конкретизировать сможешь или сначала в душ? Я бы тоже не отказалась. Твои шакалята сутки держали меня в гробу, а там душа не было.
— Где держали? — посерьезнел и насторожился.
— В гробу. Гарик сказал, что это твоя идея.
Бройслав помрачнел и начал натягивать брюки.
— Ты кто? — закружила вокруг него.
— Бройслав Энеску.
Я ожидала услышать эту фамилию и все же была не готова к тому. Села на стол и начала лихорадочно соображать, следя за мужчиной.
Энеску: влиятелен, богат и психически неоднозначен. Как перевалочный пункт не подходит. Это не пресмыкающееся, не грызун, это хищник, с которым я могу не справиться, плюс его окружение — подобное к подобному. С такими лучше не играть и держаться от них на расстоянии, что я благоразумно делала до сегодняшнего дня. Только с Аббасом связаться нечистый попутал — Ка-а — Макрухин, чтобы ему икалось!
Но опять же, что от патрона, что от его друзей скрываться, что от моих бывших объектов — лучше норки не придумать. Энеску, как истинный хищник, на свою территорию никого не пускает. Но насколько сильно у меня получится его приручить, а главное получится ли при этом не приручиться самой? Мои глаза, будь они неладны, любовались его фигурой, профилем, а не выявляли как обычно тонкие струнки души, на которых бы я потом сыграла как на арфе. Неужели мне встретился превосходящий меня противник? Тогда дело плохо.
Бежать? Глупо. Пока.
Некуда, не с чем.
Переждать, разведать обстановку? Резонно, только сердце, черт его дери, может подвести и пара суток отсрочки приведут меня к катастрофическим последствиям — я привяжусь к Бройславу и потом придется отдирать его от своей души по клеточке, а я не мазохистка. По уму мне бы испариться отсюда прямо сейчас, но разум советует «подожди», и любопытно: как живут элитные хищники? В эти вольеры мне заглядывать не доводилось.
— Пойдем, — обнял меня мужчина, подтягивая к себе властно и нежно, и я почувствовала себя собачкой из рассказа Толстого " Лев и собака".
— Куда?
— На мою половину. Там никто тебя не потревожит. Примешь душ, проверишь ассортимент моих рубашек, потом решим с одеждой, — улыбнулся.
— В магазин не поеду.
— Есть каталоги. Менеджеры. Кому надо — сами приедут.
Правильно — гегемонам не по чину по бутикам бродить — бутики к ним сами на дом приезжают всем составом служащих и ассортиментом товара.
Подобная перспектива мне нравилась — не нравилось ее приложение — настораживающая мягкость тигра Бройслава. Хотя, может он и не тигр, а нечто большее, один из выживших динозавров? Тогда мне не хотелось бы увязнуть на его зубах.
— Зачем меня привезли сюда? — спросила, как только мы вышли из комнаты.
— Я скучал.
— А-а.
Аргумент. А ничего, что мы не были знакомы до сегодняшнего дня?
В принципе изначально было ясно — динозавр — крези.
Мне б с обычным справиться.
Его рука на моей талии серьезно беспокоила, и дело было даже не в том, что вел он себя как собственник — это нормально для любого самца — другое беспокоила: я вела себя как собственность. Мне нравилось, как он меня обнимает, нравилось, как смотрит, нравилось, что не отходит и ведет себя, словно мы знакомы века и влюблены друг в друга еще со времен Адама и Евы. Я умом понимала — нужно заявить о своей независимости, нужно узнать, куда попала и что от меня хотели, забыть сказанное в пылу «люблю» и вспомнить о себе, о том, что я предмет охоты многих желающих поквитаться, а также узнать многие из доставшихся мне по ходу службы в агентстве Макрухина тайнах.