Флора
Шрифт:
– Ну, хорошо, я не знаю, зачем Буранов присосался, как ты выразился, к нашему банку. Я с тобой согласна. Пусть идёт куда хочет. Это всё?
– У меня – да. Прошу тебя, избавь меня от объяснений. Я устал.
Не дожидаясь её реакции, Андрей Николаевич быстро прошёл в свою комнату, захлопнул дверь и демонстративно громко закрыл её на ключ.
– Ну и чёрт с тобой! – зло огрызнулась Светлана Васильевна, но так, не совсем громко, будучи уверенной, что он не услышит. С минуту она постояла на лестнице, а потом повернулась обратно. Подняла с пола обувь со сломанным каблуком, немного покрутила её в руках, а
Медленно прошлась по холлу и вошла в столовую. Ей захотелось выпить. Она открыла большой кухонный холодильник, но не нашла там ничего подходящего. Выпивку в доме они не держали. Совсем немного и только на домашнем складе. Светлана Васильевна бросила взгляд на кухонные шкафы. В одной стеклянной дверце она случайно увидела отображение. Она резко повернулась. В углу столовой, почти прижавшись к стене, стояла Флора. Она стала невольной свидетельницей скандала, но выскочить из дома незамеченной она всё – равно не смогла бы.
– Что вы здесь делаете?! – почти крикнула хозяйка.
– Я…я…– от страха она не смогла вымолвить ни слова. – Я убирала…
– Вы что, подслушиваете? – не дала ей придти в себя Светлана Васильевна. – Кто вам разрешил здесь находиться?! В это время!
– Нет, нет, это не так, мадам…– попыталась оправдаться Флора, – я не успела уйти.
– Сто раз говорила вам, не называйте меня мадам! Неужели не понятно? – она схватила первую попавшую чашку со стола и швырнула её на пол.
– Понятно. Простите. Я больше не буду. Я закрывала дом на ночь…вы подъехали так неожиданно, я просто не успела уйти вовремя.
– Где Тамара Константиновна? – строго спросила хозяйка дома.
– Она плохо себя чувствует, попросила меня…
– Если она себя плохо чувствует, то пусть лечится в больнице, а не в моём доме. Передайте ей это. И пусть вас заберёт с собой. Идите! Убирайтесь! И чтоб утром вас здесь не было.
Утром Флора всё рассказала Тамаре Константиновне. Та спокойно выслушала её, немного пожурила и также спокойно сказала:
– Тебе надо было разбудить меня. Спасибо, конечно, ты очень заботливая, но я тебя предупреждала – никогда не разговаривай с хозяйкой! Тем более, ты случайно стала свидетельницей её скандала с мужем. Они постоянно ругаются с тех пор, как Андрей Николаевич получил назначение в министерство. А она не любит выносить сор из избы. Поэтому забудь о том, что ты видела и слышала, словно ничего и не было. Поняла?
– Я не пойду больше в дом. Она меня вчера выгнала, как собаку.
– Перестань, Флора. Успокойся. Это часть твоей работы, – выслушивать претензии хозяев. Не нагнетай! Сделай вид, что ничего не случилось. Она и не вспомнит.
– Она меня оскорбила, – со злостью прошептала Флора. – Последними словами.
– Не злись. Забудь про оскорбления. Если не научишься пропускать их мимо ушей, то тебя надолго не хватит. Не забывайся – ты прислуга. Не хочешь идти – не надо. Сиди здесь. Я пойду и всё разузнаю. Уверена, что она уже всё забыла. Отдохни пока и не забивай голову тараканами.
Тамара Константиновна ушла, а Флора осталась одна. Она бросилась на кровать и с удовольствием вытянулась.
Конечно, добрая экономка права. Она всего-навсего прислуга, стоит ли строить из себя, чёрт знает что. Оскорбление. Да разве это оскорбление?! Флора с содроганием вспоминала, как её отец оскорблял мать. И не просто оскорблял, но и лупил при этом всем, что попадало под руки. При всех. При детях, при соседях. Дня не было, чтобы он пьяным не устраивал какой-нибудь очередной скандал. Да она его и трезвым-то никогда не видела. Когда он умер от этой своей проклятой водки, Флора была ещё маленькой. Но она помнила, как втихомолку радовались все вокруг, а мама постоянно плакала. Странная всё-таки эта штука жизнь. Как-то отец сказал ей, никогда не прощай оскорблений, простишь один раз, потом об тебя постоянно будут вытирать ноги.
Флора и не заметила, как провалилась в сон. А когда проснулась, то с ужасом заметила, что проспала всё утро.
– Ты проснулась? Молодец. А я не хотела тебя будить, как говорится, долг платежом красен. Вчера ты мне дала поспать, сегодня – я. Раз проснулась, то давай, поднимайся. Работы много.
– Я…вы её видели? Тамара Константиновна?
– Я же тебе говорила, чтобы ты не забивала голову разной ерундой. Вот возьми, это тебе. Как видишь, я оказалась права.
Тамара Константиновна положила прямо перед ней на кровать белый плотный конверт.
– Что это, Тамара Константиновна? Расчёт? – с замиранием спросила Флора.
– Нет, – улыбнулась экономка. – Я же тебе сказала, что никто тебя не уволит. Это извинения от Светланы Васильевны. Она мне ничего не рассказывала. Но спросила, знаю ли я об инциденте вчера вечером. Была достаточно любезна. Я ответила, что в общих чертах. Она вежливо добавила, что немного погорячилась и просила передать тебе вот это. Там деньги, считай, что это премия за хорошую работу. Я бы не возражала, чтобы она покричала на меня тоже, ну хотя бы раз в неделю. С условием, конечно, что извинения будут в конверте.
Флора улыбнулась. Она была рада тому, что всё так быстро и чудесно разрешилось. Ей нравилось здесь работать и она никуда уходить отсюда не собиралась.
Андрея Николаевича Флора почти не видела, за полгода пять-шесть раз, когда помогала Тамаре Константиновне обслуживать редкие приёмы. В этом доме они жили замкнуто. Всё, что было необходимо для поддержания внешнего лоска или, как принято говорить, имиджа, происходило в московской квартире. Здесь хозяева предпочитали одиночество. Почти перестали наведываться Анна Петровна и Василий Александрович. Тамара Константиновна даже сказала как-то, что вполне возможно, что хозяева продадут дом. Большой объём работы отнимал много времени у Андрея Николаевича, ему уже было трудно и неохота добираться за город. К тому же, эти злосчастные пробки могли испортить настроение кому угодно. Тратить каждый день только на дорогу два – три часа было абсолютно неприемлемо для них. Хоть вертолёт покупай.
Уже в середине февраля неожиданно наступило тепло. Казалось, что конец зиме и уже весна не за горами. Раннее солнышко расслабило людей и тут через неделю снова ударили морозы. Да ещё какие! Полгорода свалилось от гриппа, Тамара Константиновна еле стояла на ногах, а Флоре часто приходилось работать и за неё. Но она справлялась и не жаловалась.
– Флора, звонила Светлана Васильевна. Сегодня они ужинают дома. Я уже вызвала повариху. Пройдись ещё немного по дому, повнимательнее. Протри листья пальм в холле, мне кажется, что я видела на них пыль.