Флотское братство
Шрифт:
Он протянул газету Полундре, тот стал напряженно вчитываться в прыгавшие у него перед глазами строчки.
– Однако, – глухо проговорил Полундра, – откуда в нашем городке преступная группа?
Стасевич только торжествующе ухмыльнулся в ответ.
Приступ бешенства внезапно овладел Полундрой. Он швырнул газету в лицо ближайшему стоящему к нему охраннику, стремительно нанес сильнейший удар по морде Стасевичу. Тот отлетел к окну, ударился в него головой, зазвенели стекла, взвыла сирена. Второй охранник бросился было к Полундре, но старлей швырнул в него, схватив со стола, портативный телевизор. Первого охранника он ударом ноги в челюсть без труда сшиб с ног и, схватив за спинку единственный в комнате стул, обрушил его на голову еще одного ворвавшегося в комнату субъекта. Орудуя стулом как дубиной, Полундра бил направо и налево, люди отлетали от него прочь во все стороны. Но на место одних прибывали другие, и вот уже стул превратился в щепки. Полундра, оставшись с голыми руками, пропустил один удар, второй, третий, в голове его помутилось, в глазах поплыло и затуманилось. И он почувствовал, как масса человеческих тел навалилась на него неподъемной грудой, безжалостно придавила к земле, так что он не смог более пошевелить ни рукой, ни ногой…
– Сульфазин! – раздалась резкая команда. – Найтуйте его к койке!
Полундра ощутил, как тонкая стальная игла вонзилась ему в плечо, вводя внутрь его тела лекарство. Мгновенно он почувствовал, как мышцы его немеют, и он при всем желании не может пошевелиться, оказать сопротивление привязывающим его намертво к койке охранникам.
– Пусть пан послушает…
Открыв глаза, Полундра увидел стоящего рядом с ним агента Стасевича. Лицо его было бледно от едва сдерживаемого бешенства, около глаза наливался синюшной венозной кровью здоровенный фингал.
– Пан горазд драться. Однако пана это отсюда не выручит. Нас много, и драться мы сами можем.
– Какого хрена вам от меня надо? – глухо спросил Полундра. – От меня и от моей семьи…
– О, сущий пустяк! – несмотря на фиолетовый фингал, Стасевич бодро осклабился. – Службе бязьпеки небезызвестно, что пан офицер большой специалист по водолазным работам… На дне Балтийского моря есть одно затонувшее судно. Оттуда надо достать кое-что…
– И тогда моя жена и сын будут свободны?
– Возможно, – Стасевич снова тонко улыбнулся. – Как говорят в России, там видно будет…
Сидящий на полу, намертво прикрученный к кровати Полундра смотрел на него снизу вверх настороженно, недоверчиво и с ненавистью.
Глава 9
После инцидента с найденным в акватории порта изуродованным человеческим телом в форме русского морского офицера к российскому гидрографическому судну журналисты проявили столь пристальный интерес, что пришлось приставить дополнительную охрану из польских пограничников. Кроме того, у самого трапа стоял на часах с самым неприветливым видом вооруженный автоматом матрос. Откровенно говоря, эти меры безопасности были излишними, после первых нескольких часов интенсивного интереса поток журналистов полностью иссяк, и никто более не интересовался российским кораблем, так что дежурившим у его трапа пограничникам и матросу попросту нечего было делать.
Тем более они все были удивлены, когда на пирсе вдруг появился какой-то моложавый на вид поляк с явно военной выправкой и решительно направился к трапу гидрографического судна. Пограничники остановили его, поляк принялся что-то терпеливо объяснять им по-польски, но те только отрицательно качали головами, говорили «Не можно», а потом, видя, что назойливый человек не уходит, стали оттеснять его прочь.
Удивление наблюдавшего за сценой российского матроса-часового было велико, когда этот на вид типичнейший поляк, чувствуя, что его гонят прочь, вдруг махнул рукой ему и крикнул во все горло на чистейшем русском языке:
– Слышь, браток, будь другом, позови вахтенного офицера. У меня для вас срочная информация, а эти черти-пограничники меня к вам не пускают!
Черти-пограничники так удивились тому, что нежданный посетитель закричал по-русски, что перестали его теснить, и оставленный в покое Славка Климкович подошел ближе к часовому.
– Слушай, браток, – сказал он, просительно заглядывая в глаза часовому. – Пожалуйста, позови вахтенного. Я сам бывший моряк, на Балтийском флоте служил. Мне надо кое-что сообщить вашему командованию, ей-богу, это нас всех касается.
Часовой некоторое время молча таращил глаза, но потом все-таки решился, вытащил из кармана рацию и доложил вахтенному офицеру, что его желает видеть какой-то неизвестный, хорошо говорящий по-русски поляк.
Появившийся вахтенный старлей Женька Воронцов недоверчиво оглядел стоявшего внизу у трапа Климковича.
– Ну, что вам?
– Я по поводу вашего офицера, – запинаясь от волнения, проговорил Славка. – Старший лейтенант Павлов… Ну, которого мертвым выловили из воды…
Внезапно старлея Воронцова осенило.
– Стойте-ка! – воскликнул Воронцов, торопливо сбегая вниз по трапу. – Так это он с вами пил, что ли, в последний раз?
– Да, да, со мной, – неожиданно Климкович покраснел до ушей.
– Да я уж вас узнал, – неприветливо промолвил Воронцов. – Вы тогда его окликнули, увели его куда-то. Так с тех пор нашего Серегу Павлова живым никто и не видел…
– Послушайте! – настойчиво заговорил Климкович, подходя ближе к Воронцову. – Я могу встретиться с командиром? Вся эта история какая-то подозрительная, мне кажется, нам надо обсудить ее вместе…
Старлей Воронцов мгновение подумал.
– У вас есть конкретно, что сообщить командованию флота?
– Да нет, но… – Климкович смущенно запнулся.
– Это вы его нарочно споили, да? – угрожающе проговорил Женька.
– Да вы чокнулись, что ли? – гневно сверкнув глазами, воскликнул Климкович. – Серега был моим однокурсником, мы с ним вместе в одной комнате жили!..
Воронцов в ответ пожал плечами:
– Я не знаю, командир сейчас на совещании у командующего отрядом на флагманском корабле. И я вам очень не советую потом, когда он вернется, попадаться ему на глаза.
Климкович изумленно смотрел на стоящего у трапа русского офицера.
– Мне кажется, это происшествие касается всех нас, – глухо сказал он.
– Я доложу командиру о том, что вы приходили, – спокойно возразил старлей Воронцов. – Но если ничего конкретного вы сообщить нам не можете…
– Я могу только одно сообщить, – возбужденно воскликнул Славка Климкович. – Что мы там выпили сущий пустяк, бутылка «Выборовой» на двоих и каждый по чекушке коньяку. И после этого коньяка я отрубился наглухо. Такое, по-вашему, возможно?