Флотское братство
Шрифт:
– Какая упаковка? – продолжал недоумевать Зельге.
– Этого я пока и сам не знаю, – отвечал хозяин дома. – На завтра с этим русским у меня намечена личная встреча, поговорю с ним, там будет видно.
– На эту встречу мы пойдем вместе! – горячо воскликнул Фриц, тяжело выбираясь из-за стола. – Этот русский может оказаться бандитом. Я своего друга не оставлю в такой опасности.
– Я на эту встречу пойду один, – проговорил старый фашист. – За себя постоять в случае чего сил у меня хватит, а пугать этого русского раньше времени мне не хочется. А вот дальше, при непосредственной продаже, если такая состоится, я очень рассчитываю на помощь твою и твоих друзей… Не сам же я бочки из грузовика в грузовик перетаскивать буду! Ну да ладно, – вдруг перебил
Он потянулся было к бутылкам с пивом, но обнаружил, что все они пусты. Тогда Майшбергер встал, направился к устроенному в стене гостиной холодильному бару, извлек оттуда пару бутылок, тут же запотевших в тепле гостиной, поставил их на стол. Усевшись на свое место и рассеянно глядя, как Фриц Зельге открывает их и разливает золотистый пенящийся напиток по высоким пивным кружкам, мечтательно произнес:
– Эта маленькая операция, если она состоится, станет первой в ряду больших и малых деяний, что приведут к возвышению нашей родины, возрождению подобно фениксу из пепла нашей великой Германии, возрождению, попытка которого оказалась неудачной в тридцать третьем году. Но на этот раз возрождение должно получиться! Мы должны показать всему миру, что такое великая Германия. И если не я, то хотя бы ты должен непременно увидеть ее во всем блеске славы и красоты…
Глава 34
Гдыня и Гданьск номинально разные муниципальные образования, однако расположены они так близко, что своими пригородами давно слились между собой и фактически составляют один город. В Гданьск из Гдыни и наоборот можно позвонить прямо из уличного телефона-автомата.
Будки уличных телефонов-автоматов в Польше деревянные, очень легкие, сделанные из тонких дощечек и тонкого же стекла, однако они вполне успешно глушат шумы большого города, если плотно закрыть дверцу. Славка Климкович, собравшийся звонить из Гдыни в Гданьск, в находящееся там российское консульство, именно так и сделал, плотно закрыл дверь будки, да еще и огляделся по сторонам, словно боялся быть замеченным за таким, в сущности, совершенно невинным занятием, как звонок по уличному таксофону.
– Послушайте, я не могу вам звонить по мобильному телефону, – говорил он в трубку, прижав ее как можно ближе ко рту. – Вы же знаете, как легко их прослушивать. И приехать в ваше консульство я тем более не могу! Меня не покидает ощущение, что за мной постоянно следят… Наверное, это так и есть…
– Тогда действительно вам лучше не появляться у нас, – ответили ему. – Вы серьезно опасаетесь за свою жизнь?
– За жизнь? Не думаю, – отвечал Климкович. – Я же все-таки поляк, а они своих не трогают. Вот русского бы не пожалели…
– Понятно. Но все-таки будьте предельно осторожны, мало ли что…
– Я постараюсь…
– Вот и хорошо, – сказали в российском консульстве. – Значит, вы уверены, что только что видели старшего лейтенанта Сергея Павлова живым и здоровым?
– Я заснял его на видеопленку, – отвечал Славка. – Понимаете, мне принадлежит дайвинг-клуб, а при нем имеется морской катер… На нем я ходил в этот квадрат, что вам назвал, видел там судно, а на нем Серегу Павлова. Все, что я видел, я заснял на видеокассету.
– Это очень хорошо, – отвечали на другом конце связи. – Как бы нам теперь получить эту кассету…
– Я думаю, вам лучше всего самим ее взять. Я спрятал ее на своем катере. Я объяснил своим сотрудникам по дайвинг-клубу, что если к ним явится кто-то из российского посольства и захочет подняться на борт катера, им ни в чем не препятствовать и позволить унести с катера все, что те захотят.
– Да, конечно, – отвечали в российском консульстве. – Только это не слишком ли рискованно, прятать кассету на катере? Катер, это не банковский сейф, и при желании на него сможет залезть кто угодно…
– Там у меня тайник, в кормовой части, возле самого вала гребного винта… Если не знать, ни за что не найти. Но вы, я уверен, если поищете, найдете…
– Где именно эта кассета была заснята?
– Двадцать три мили норд-норд-ост от Гданьского рейда, – отвечал Славка Климкович. – Там в нейтральных водах работает поисковое судно, зачем-то спускаются под воду водолазы, что-то ищут. Что именно, я так и не смог понять. Серега Павлов в числе этих водолазов. Как он погружается в воду, я успел заснять, а вот как его оттуда подняли – не успел. Меня заметили, пришлось спешно удирать…
– Хорошо, мы вам очень благодарны за информацию, – сказал работник российского консульства. – Мы обязательно переадресуем ее командованию военно-морского флота, они займутся ее перепроверкой…
– Только если направлять туда судно, пусть будут предельно осторожны, – отвечал Славка. – Потому что Серегу держат под постоянным присмотром, чуть ли не на поводке водят. Я думаю, они могут в случае чего использовать его в качестве заложника.
Славка Климкович так увлекся разговором, что не заметил, как с противоположной стороны улицы подъехал желтый «Полонез» и остановился неподалеку от телефонной будки. Через некоторое время из-за угла на большой скорости вырвался грузовик. Резко, словно только что заметив, рванулся в сторону от припаркованного у обочины желтого «Полонеза» и, будто бы не справившись с управлением, отлетел в противоположную сторону, на всей скорости врезался прямо в телефонную будку, где стоял и разговаривал Славка Климкович.
Будка оказалась мгновенно расплющена, осколки стекла, щепки брызнули во все стороны. Хотя, казалось бы, грузовик врубился в стену дома лбом и со всей мощью, его водитель ничуть не пострадал. Он тут же выскочил из кабины, мельком глянул на расплющенную телефонную будку, спокойно и уверенно пересек узкую улочку, подошел к желтому «Полонезу» и сел в него. Машина тут же тронулась с места и скрылась за углом.
Тогда только из домов и расположенных поблизости магазинчиков стали показываться люди, подбегать к разрушенной телефонной будке, останавливались возле груды обломков и грузовика случайные прохожие. Люди стояли в недоумении и растерянности, никто из них не знал, был ли кто в будке в момент аварии или нет. Однако вскоре поняли, что был: из-под груды деревянных обломков и осколков стекла показался крохотный ручеек крови, медленно пробивавший себе дорогу по старинной брусчатке тротуара.
Глава 35
Замки, что запирали Полундру в его каюте, были достаточно надежны, и пленник, вымотанный последним погружением, едва не стоившим ему жизни, спал мертвым сном, не только не делая попыток к бегству, но и вовсе ничем не выдавая присутствия. Поэтому охранник, дежуривший возле двери его каюты, поручик польского военно-морского флота Вацлав Самойлович, отчаянно скучал. Была самая середина ночи, почти все на судне спали, было очень тихо, только где-то за бортом плескалось спокойное море, а он был вынужден торчать возле этой глупой двери, где абсолютно ничего не происходило, охранять русского, который не то что бежать, пошевелиться-то после того, что было с ним днем, не мог и не хотел. Поручик Вацлав Самойлович считал, что ему постоянно не везло в жизни, ни с приказами, которые ему поручалось исполнять, ни с людьми, с кем вместе приходилось ему служить. Ну разве это не скотство, что его, офицера военного флота, квалифицированного водолаза, заставляют выполнять обязанности тюремщика! Поступая в морское училище, обучаясь технике глубоководных погружений, он мечтал плавать по дальним морям, опускаться под воду, исследовать тайны морских глубин, искать на дне моря затонувшие суда, рискуя жизнью, обследовать их трюмы в поисках погребенных там сокровищ. Вместо этого под воду спускается этот русский водолаз, который, кстати сказать, на самом деле этого вовсе и не хочет, а ему, Вацлаву Самойловичу, приходится торчать здесь, возле этой дебильной двери, и выполнять обязанности сторожевого пса! Почему-то этот русский должен непременно выполнить все работы. Как будто нет в Польше квалифицированных водолазов, обученных любым погружениям!