Флоту - побеждать!
Шрифт:
Флоту, в первую очередь Тихоокеанскому флоту, требовался марш. Хороший такой марш, сильный. Изначально Степан хотел 'ограбить' самого Агапкина, и на семь лет раньше озвучить великолепный и бесподобный 'Прощание славянки' - не поднялась рука. Перебирая в памяти что-то подходящее из своего времени, всё-таки решил остановиться на песне Александра Маршала из сериала 'Истребители' и переделать её на морскую тематику. Поэтом Марков был тем ещё, но худо-бедно элементарными приёмами владел, на офицерских капустниках, зачастую, весьма удачно перепирал
Посидев пару часиков в один из относительно свободных вечеров, набросал текст, вызвал лейтенанта Азарьева, наиграл ему мелодию, показал стихи и попросил подготовить песню в ближайшее время. Под строжайшим секретом, разумеется.
Ну что же - оставалось посмотреть, какое впечатление всё это произведёт на присутствующих.
Прозвучали первые аккорды, и всем присутствующим звуки дали понять, что исполняться будет отнюдь не романс 'Грёзы любви' или нечто подобное.
Нам выпало с тобой служить на флоте
И защищать морские рубежи.
Вы там себе на берегу живёте,
Но нам не по душе такая жизнь.
Опасна служба эта, мы не спорим:
Вчера друзья наперекор судьбе.
Ушли с врагом сражаться в это море
И море их оставило себе.
В зале стояла полная тишина. Нет-нет - рояль гремел, молодой лейтенант пел во весь голос, но даже эти весьма нетихие звуки общую тишину только подчёркивали.
Случиться может не дожить до завтра,
Но больше жизни честь нам дорога.
И Тихоокеанская эскадра
Выходит в море, чтобы бить врага.
В бою не раз с японцами поспорим.
И верим, что Победа впереди!
Здесь русский флаг и это наше море!!
Мы никому его не отдадим!!!
Придёт Победа всё равно,
А нынче спорим мы с волной
Никто не знает, что ждёт нас впереди
Случится то, что суждено,
Но мы уверены в одном:
Наше море, наше море мы никому не отдадим!!!
Слушая, Степан и сам чувствовал многочисленные шероховатости в тексте, но ничего - в кают компаниях кораблей офицеры, можно надеяться, доведут текст до ума. Главное, что зацепило. А, глядя на лица присутствующих, в этом сомневаться не приходилось.
Лейтенант замолчал, от рояля ещё доносилось утихающее гудение потревоженных последними струн... Раздались первые хлопки, очень быстро перерастающие во всё более и более бурные аплодисменты. Некоторые из аплодирующих вставали.
Раскрасневшийся и смущённый столь горячим приёмом песни Азарьев поспешил раскланяться и вернуться на своё место.
Зал порт-артурского Морского Собрания ещё никогда не собирал такого количества офицеров. Становилось душновато - среднестатистический человек излучает в окружающее пространство приблизительно девяносто-сто
Да и сколько можно есть? Пора было и передохнуть перед основным блюдом, сделать, так сказать, 'курительную паузу'...
В прошлой своей жизни Степан смолил здорово. Как и каждый курильщик понимал, что это вредно, неоднократно пытался бросать, но каждый раз чистый воздух просто жёг лёгкие, и они требовали нового слоя дёгтя на свои альвеолы. Рекордом терпения этих мук были три месяца позапрошлого лета. Не сдюжил. Ведь знал же: стоит сорваться на первую сигарету, и результатом будут дикое сердцебиение, тупое головокружение и презрение к себе за то, что не сдержался... И никакого удовольствия... А вот поди ж ты!..
А попав в тело Макарова никаких физических мучений не испытывал. Мозг понимал, что этого не надо, а организм не испытывал никакого дискомфорта.
Морское Собрание Порт-Артура не отличалось 'многоэтажностью' - балкона не имелось, но для 'ВИП - персон' отдельная 'курилка' на свежем воздухе имелась. Вместе с Макаровым в палисадник с живой изгородью проследовали его начальник штаба, Лощинский и генералы: Стессель, Белый и Кондратенко.
Адмиралы немедленно задымили сигарами, Кондратенко закурил папиросу, повисла пятнадцатисекундная пауза...
– Анатолий Михайлович...
– начал Степан.
– фррыххх, - немедленно ответило пространство...
– Блямш - блямш - блямш!
– отозвалось окно Морского Собрания рассыпаясь осколками.
Ещё секунда-полторы и послышался треск ружейного выстрела.
– Охнихерасебеблин!
– после некоторой послеохреневательной паузы сработали мозги командующего флотом.
– Быстро япошата сообразили!
Это вам не в лучших традициях российских борцов с 'проклятым царским режимом' бомбами швыряться, да в упор из револьвера палить. Это прыжок на полвека вперёд, к убийству Кеннеди, где Освальд шмальнул издалека... Правда, у него 'оптика' имелась, но здесь и сейчас таковая не требовалась - судя по времени, которое затратил звук выстрела, чтобы достигнуть барабанных перепонок адмиралов и генералов, вышедших на перекур, стреляли метров с трёхсот, а то и меньше, но всё равно это не дистанция уверенного поражения даже для очень хорошего стрелка.
– Что это, господа?
– подал после полусекундной паузы голос Стессель.
– Немедленно всем внутрь!
– рявкнул Степан.
– Разойтись как можно дальше друг от друга, на одном месте не стоять, и как можно скорее внутрь здания!
Решительный тон Макарова, кажется, произвёл должное воздействие на присутствующих: первыми шмыгнули в дверь те, кто ближе к ней находились -Лощинский и Кондратенко, потом 'просочились' под прикрытие толстых стен сам Макаров и Никитин, Стессель, Молас и Белый. Второго выстрела не последовало.