Флоту - побеждать!
Шрифт:
– Ну что же вы так сразу... Я ещё не решил. Думаю, что в районе полудня... С утра я отправлю к вам своего адъютанта.
– Хорошо. Будем иметь в виду, - не стал задираться Степан.
– А сейчас прошу в зал - вероятно уже подали основное блюдо.
– Я, пожалуй, откажусь, - напряжённо выдавил из себя Стессель. Было совершенно понятно, что генерал здорово напуган сегодняшним покушением и хочет как можно скорее оказаться у себя дома...
– Завтрашнее совещание требует подготовки. Так что мне уже и так ночь не спать...
Совершенно конкретно виделось, что спать он
– Я тоже откланяюсь, Степан Осипович, - поднялся Белый.
– Благодарю за радушный приём, но действительно необходимо подготовиться к завтрашнему совещанию.
– Понимаю. Не смею задерживать. Прошу передать мой поклон уважаемой Марии Фоминичне.
– Непременно, - улыбнулся генерал.
– Благодарю. Кстати, супруга просила вам напомнить наше приглашение захаживать попросту.
– Как только выдастся свободное время - обязательно загляну, Василий Фёдорович, спасибо!
Вслед за Белым поднялись и Кондратенко с Рейсом. Никитин был явно не прочь задержаться, но, следуя корпоративной солидарности, тоже стал прощаться.
– Пожалуй, и нам пора, Михаил Павлович, - обратился Макаров к Моласу, когда сухопутное начальство удалилось.
– Пора и на 'Ретвизане' обживаться, и действительно, к общению с руководством крепости подготовиться. Пусть молодёжь ещё погуляет здесь, а наше дело стариковское. Неплохо бы выспаться суметь.
Степан не случайно выбрал именно 'Ретвизан' в качестве штабного корабля. Хоть 'Цесаревич' и был более удобен для того, чтобы следовать головным в колонне - его башенная шестидюймовая артиллерия позволяла развивать более мощный огонь по носовым румбам, но именно 'Ретвизан' наиболее подходил в плане управления эскадрой. Этот броненосец изначально строился в качестве флагманского, на нём были предусмотрены и каюты для офицеров штаба, и роскошный зал заседаний. Присутствовала даже телефонная связь, а вся мебель была изготовлена из металла, что здорово снижало пожароопасность в бою.
Инженеры фирмы Крампа создавали корабль как будто для моряков американского флота, они отнеслись к проектированию, применяя свои традиционно высокие требования к бытовым условиям. И русских, когда они принимали броненосец у фирмы-строителя, приятно удивило очень многое: и боевой лазарет, размещённый внутри бронированной цитадели, и обилие душевых для кочегаров, просторная прачечная и вообще огромное количество облегчающих труд приспособлений. Вплоть до электрической тестомешалки на камбузе...
– Ну что, Михаил Павлович, я уже сегодня ночую на 'Ретвизане', а вас жду завтра к подъёму флага с необходимыми бумагами. Надеюсь, что весь мой штаб успеет за сутки переселиться на новое место жительство.
– Думаю, что никаких проблем для этого нет, Степан Осипович.
– Лощинского с командирами канонерок и Матусевича, с командирами миноносцев я вызвал к одиннадцати. Надеюсь, что нам хватит часа для предварительного обсуждения ситуации в ожидании Стесселя с остальным
– Всё зависит от состояния кораблей, - осторожно ответил Молас, - и, в первую очередь, от состояния их машин. В первую очередь меня беспокоит 'Сивуч'...
– Вот завтра и выясним у Стратановича в каком состоянии его канлодка, чего сейчас об этом говорить?
Адмиралы обменялись рукопожатием и направились к своим экипажам
***
Командир 'Ретвизана' был заранее оповещён, что именно сегодня вечером командующий флотом вместе со своим штабом переселяется на его броненосец. Поэтому капитан первого ранга Щенснович даже не съезжал сегодня на берег - вместе со своим старшим офицером лейтенантом Скороходовым, они готовили корабль к столь важному событию.
– Здравствуйте, Эдуард Николаевич, - поприветствовал каперанга Макаров, поднявшись на борт.
– Ну что, принимайте сначала меня с флаг-офицерами, а завтра пожалует и весь остальной штаб. Не стесним?
– Что вы, ваше превосходительство, - командир корабля, откозыряв, пожал протянутую руку адмирала.
– И я, и моя команда почтём за великую честь то, что вы поднимаете свой флаг на 'Ретвизане'.
– Как ремонт?
– не преминул поинтересоваться Степан у провожавшего его в салон Щенсновича.
– Практически уже закончен. Ещё пара дней и можно выходить в море. А если очень нужно - то хоть завтра в бой. Остались покрасочные работы, уборка, мелкие доделки.
– Ну что же, рад слышать. Завтра ещё не в бой, завтра у вас на борту состоится совещание с генералами по поводу обороны Цинджоуских позиций, так что будьте готовы, не хотелось бы, чтобы флот ударил в грязь лицом, принимая руководство крепости.
– Не извольте беспокоиться, Степан Осипович, - даже слегка обиделся командир корабля.
– Примем Стесселя с его штабом в лучшем виде.
Очередной раз встретившись с Щенсновичем, Степан внутренне хмыкнул: не случайно, ох не случайно каперанг получил на эскадре прозвище 'Идальго' - высокий, худощавый, бородка клинышком, усы торчат в стороны - ну просто вылитый герой Сервантеса. Да и характерец имел тот ещё - с начальством не заигрывал, с подчинённых требовал по полной программе, но при этом и заботился о них также, 'по полной'. И являлся одним из ближайших кандидатов на присвоение адмиральского чина.
Кстати, усиленно растущее количество адмиралов в Артуре уже давно являлось дополнительной головной болью Маркова-Макарова: изначально, до его приезда, их имелось всего четверо - Ухтомский, Лощинский, Молас и Греве. Последнего командующий отправил во Владивосток, но тут же прилетели орлы на погоны Григоровича и Матусевича. А ожидалась новая 'стая двуглавых птиц' - в самое ближайшее время придёт приказ по поводу Рейценштейна, потом - Вирена, ну и, до кучи - Щенсновича. И это по самым скромным прикидкам - последние победы Тихоокеанского флота могут сделать императора и Адмиралтейство более щедрыми, чем в реальной истории. Ну, ладно Рейценштейн - он и так на адмиральской должности, а вот остальных куда девать? Солить? Топить?