Фокус-покус
Шрифт:
Ее было жалко, потому что она была слабоумная девчонка из блестящей семьи, и она думала, что наконец-то совершила что-то выдающееся, разоблачив носителя преступных идей. Я тогда еще не знал, что ее отец. Стипендиат Родса [3] , имевший ключ Фи Бета Каппа [4] из Принстона, подучил ее. Я думал, что она просто переняла убеждения своего папаши, то и дело высказываемые в его статьях или в его ТВ-шоу — конечно, и дома тоже — что есть учителя, которые так ненавидят свою страну, что по их вине молодежь теряет веру в светлое будущее и ведущую роль нашей страны во всем мире.
3
Стипендия,
4
* Знак общества, основанного в 1776 г. для выдающихся студентов; названо по начальным буквам греческих слов philosophia bion kybcrnetes — «Философия — учитель жизни».
Я думал, что она решила совершенно самостоятельно обнаружить такого негодяя и устроить, чтобы его вышвырнули с работы, — чтобы доказать отцу, что она не такая уж дурочка, а достойная дочурка своего Папочки.
Ошибочка.
— Кимберли, — сказал я вместо того, чтобы вышвырнуть ее из окна. — Это же просто смешно. Ошибочка.
— Ну ладно, — сказал я. — Мы в 2 счета с этим покончим.
Ошибочка.
Я представлял себе, как решительно войду в зал собрания, развернув плечи, горя праведным гневом — ведь я самый популярный учитель, единственный, имеющий награды за вьетнамскую войну. Вот в том-то и дело — именно за это они меня и вышвырнули, хотя я не думаю, чтобы они отдавали себе в этом отчет: я был живым свидетелем постыдной и позорной авантюры — Войны во Вьетнаме.
Никто из членов Совета на этой войне не бывал, отец Кимберли в том числе, и ни один из них не допустил, чтобы его сын или дочь туда попали. А на том берегу озера, в тюрьме, и внизу, в городке, было множество чужих сыновей, которых туда загнали. Ясное дело.
12
Проходя через квадратную лужайку к Самоза-Холлу, я встретил 2 человек. Одна из них была Профессор Мэрилин Шоу, возглавлявшая отделение Биологических Наук. Она, единственная из преподавателей, тоже служила во Вьетнаме, сестрой милосердия. Второй — Норман Эверетт, старый садовник, вроде моего деда. У него был сын, который не владел ногами — подорвался на мине во Вьетнаме, — и постоянно находился в Центре реабилитации Ветеранов в Скенектеди.
Старшекурсники со своими родичами и остальные преподаватели были приглашены на ленч в Павильоне. Каждому достался омар, сваренный заживо.
За Мэрилин, хотя она была достаточно привлекательна и одинока, я никогда не пытался ухаживать. Сам не понимаю, почему. Может быть, тут действовало что-то вроде табу, запрещающего кровосмешение, как будто мы с ней были брат и сестра, потому что оба побывали во Вьетнаме.
Теперь она уже умерла и зарыта возле конюшни, куда достигает тень Мушкет-горы на закате. Ее сразило шальной пулей. Кто в здравом уме стал бы целиться в нее?
Сейчас, когда я ее вспоминаю, мне кажется, что я был в нее влюблен, хотя мы старались как можно меньше разговаривать друг с другом.
Может быть, мне следует вписать ее в очень, очень коротенький список: список женщин, которых я любил. В нем была бы Мэрилин, и Маргарет, в первые 4 года нашего брака, до того, как я вернулся домой с сифилисом. Я был очень увлечен и Гарриет Гаммер, военной корреспонденткой «Демойнского архивариуса» у которой, как выяснилось, родился сын после нашего романа на Маниле. Думаю, можно назвать любовью и то, что я чувствовал к Зузу Джонсон, муж которой был распят. И я был связан глубокой, взаимной и многогранной дружбой с Мюриэл
Вот и весь список.
Мюриэл зарыта там же, возле конюшни, куда достигает тень Мушкет-горы на закате.
Гарриэт Гаммер тоже умерла, только в Айове, далеко отсюда.
Ждите меня, девочки, ждите.
Я вовсе не собираюсь ставить рекорды, достойные книги Гиннеса, по числу женщин, с которыми я занимался любовью, неважно, любил я их или нет. Насколько я знаю, мировой рекорд поставил Жорж Сименон, французский мастер детектива, и вряд ли я ему составлю конкуренцию. Как сказано в его некрологе в «Нью-Йорк Таймс», он укладывал в постель 3 женщин в день, и длилось это годами.
Мы с Мэрилин Шоу во Вьетнаме не встречались, но у нас там был общий знакомый, Сэм Уэйкфилд. Позднее он взял нас с ней работать в Таркингтон, а потом покончил с собой по неясным даже ему самому причинам, если судить по списанной у кого-то предсмертной записке, оставленной на ночном столике.
Тогда он уже спал в разных комнатах с женой, которая потом станет Деканом Женского отделения в Таркингтоне.
Я считаю, что Сэм Уэйкфилд спас жизнь мне и Мэрилин, прежде чем расстался с собственной жизнью. Если бы он не устроил нас с ней в Таркингтон, где из нас получились отличные учителя для неспособных к обучению детей, я не знаю, что бы с нами стало, Когда мы с ней встретились, на Лужайке в центре колледжа, как 2 корабля, я был — хотите верьте, хотите нет, — профессором Физики на постоянном окладе, а она — профессором Биологии на постоянном окладе!
Когда я еще был учителем, я спросил самый популярный игровой компьютер в Пахлави-павильоне, ГРИО(тм), что могло бы случиться со мной после войны, если бы жизнь сложилась иначе. Разумеется, для того, чтобы играть на ГРИО(тм), вы должны ввести в него данные о возрасте, расовой принадлежности, образовании и положении в текущий момент, отношении к наркотикам и так далее. Причем лицо, о котором идет речь, вовсе не должно быть живым человеком. Компьютер не спрашивает, реальное это лицо или нет. Ему все это до лампочки. Ему в высшей степени безразлично, насколько он может огорчить или обидеть человека. Вы начиняете его подробностями из жизни, настоящей или выдуманной, а он выдает рассказ о том, что вероятнее всего случится с ней или с ним. Эта история базируется на том, что случалось с живыми людьми, имевшими те же основные исходные данные.
ГРИО(тм) отказывался работать при отсутствии некоторых спецификаций. Например, если вы не упоминали расу, он зажигал на экране слова «этническое происхождение» и отключался вчистую. Пока он этого не узнает, он не включится. То же касалось и образовательного ценза.
Я не сообщил ГРИО(тм), что я получил здесь отличное место и люблю свою работу. Я ему скормил данные только о том, что со мной было до того, как кончилась война во Вьетнаме. Он знал все о войне во Вьетнаме и о том, каких ветеранов она наплодила. Меня он сразу списал в расход, очевидно судя по сроку, который я там провел. Он сделал из меня горького пьяницу, который бил жену смертным боем и кончил жизнь в трущобе, под забором.
Если бы я теперь имел доступ к ГРИО(тм), я мог бы спросить, что ждало бы Мэрилин Шоу, если бы Сэм Уэйкфилд ее не спас. Но беглые заключенные разбили вдребезги тот, что был у нас в Павильоне, почти сразу после того, как я научил их, как с ним обращаться.
Они его возненавидели, и я их не виню. Я сразу же пожалел, что вообще позволил им узнать, что это такое. Они, один за другим, тыкали в кнопки, сообщая компьютеру свою расовую принадлежность, и возраст, и чем занимались их родители, если им это было известно, и сколько они проучились в школе, и какими наркотиками накачивались, и прочее, и ГРИО(тм) всех их отправлял в тюрьму, на долгие годы.