Фол последней надежды
Шрифт:
Анжелика, бесконечно уверенная в своей победе, уже прикупила соломенную шляпу с широкими полями и дорогие солнечные очки. Татьяна и Игорь вместо обеда предпочитали дорабатывать свои статьи, а я, понимая, что результат конкурса и имя победителя будет известно по итогам интернет-голосования, не обольщалась, спокойно работая в привычном ритме. Внезапная тишина в кабинете заставила меня отвлечься от редактирования статьи, и обратить свое внимание на причину внезапной перемены жизни офиса. В дверном проеме, с огромной композицией из белых роз и орхидей в руках, стоял Моторин. Его улыбка освещала кабинет получше
– Нина!
– услышав имя той, к кому пришел известный футболист, Анжелика охнула и, попятившись, упала на стул.
– О, привет, - ежедневные встречи с Алексеем вошли в привычку, и я почти не удивилась, увидев его у себя на работе, но вот букет цветов в его руках интриговал.
Я предложила Лёше стул, и предложила чашечку бодрящего кофе. Пока я проделывала все эти незамысловатые процедуры, сотрудники продолжали беззастенчиво "сканировать" гостя, а обычно острая на язык Анжела присмирела, тихо сидя в углу.
– Я приезжал в ваш город по делам и не мог упустить возможность увидеть тебя, - обезоруживающе улыбнулся Моторин, поставив на стол белоснежную охапку. Цветочный монстр занял почти всё рабочее место, заставив переложить часть документов на стол к Татьяне.
– Спасибо за букет. Зима на дворе, а у меня на столе настоящая сказка!
– я улыбнулась, присев на стул рядом с Алексеем.
– Но как ты нашел меня?
– Поверь, это была не проблема. Я хочу пригласить тебя на вечеринку в следующую субботу, - огласил причину своего прихода футболист.
– Лёш, извини, но я говорила, что из-за подготовки к конкурсу у меня совсем нет свободного времени, - теперь уже охнула Татьяна, до этого момента упорно делающая вид, что не слушает наш разговор.
Моторин совершенно не обратил на это внимание и сказал:
– Это не просто вечеринка - это проводы меня из "Альянса". С утра будет пресс-конференция, а вечером, в клубе, закрытая вечеринка "для своих".
– Ты переходишь в другой клуб?
– удивилась я.
– К сожалению, нет. В тренерскую деятельность. Моё колено подвело меня на этот раз, - и хоть Алексей улыбался, я понимала, насколько эта ситуация ужасна для него.
Ошарашенный Игорь выдавил из себя "Не может быть!" и принялся набирать сообщение другу, а я, повинуясь внезапному порыву, накрыла ладонь Моторина своей, и, посмотрев ему в глаза, произнесла:
– Тогда, конечно, я приду. Можешь рассчитывать на меня, - Алексей ликовал. И кто теперь скажет, что Нина в него не влюблена? Моторин настолько увлекся своей фантазией, что не подумал об обычном сочувствии и сострадании со стороны милосердной девушки.
Попрощавшись с Алексеем, я в расстроенных чувствах пыталась отбиться от любопытных коллег, в момент окруживших мой стол и сыплющих вопросами, словно из рога изобилия. Но мысли мои были далеко от них и великолепного букета: я обязательно пойду на вечер и поддержу Алёшу! Представляю, как ему, должно быть, сейчас тяжело.
* * *
Благодаря первым дням настоящей зимы, хоть и застала она нас лишь в середине декабря, Ваня с Ларисой решили отдохнуть от бесконечных свадебных приготовлений и покататься на лыжах на загородной базе отдыха, позвав с собой не только меня и Стёпу, но и, конечно же, Боброва. Милана сначала не хотела соглашаться на
В очередной раз отказывать Виолетте пойти с ней в ресторан из-за нехватки времени было просто некультурно, поэтому Степан не нашел выхода лучше, чем позвать её покататься вместе с ним на снежных трассах, заодно ненароком обсудить стратегию развития их ресторанного бизнеса.
Благодаря этим обстоятельствам, в выходной день, на горе собралась внушительная компания из семи человек. Краше всех оказалась Виолетта, горнолыжные очки которой стоили примерно столько же, как и мой костюм с шапкой вместе взятые. Она, как и я, а также Милана, Бобров и Лариса - предпочла лыжи, в то время как Стёпа с Ванькой с удовольствием встали на сноуборд.
Степан, присев на одно колено в снег, помог Виолетте закрепить лыжи и поправил очки у нее на глазах, в то время как девушка, улыбаясь ему, говорила какие-то личные шутки, понятные только им двоим. И почему мне так неприятно? Я была зла на Мельникова, хотя и понимала, что сердиться на него я совершенно не имела права, ведь я не давала ему никакой надежды, но в тот момент, когда он резко охладел ко мне, стало определенно чего-то не хватать. Вот уже почти неделю он не доставал меня своими постоянными ухаживаниями, звонками и подарками. А к хорошему, я, как и все девушки, привыкла быстро, поэтому одним махом лишившись всего этого, почувствовала себя странно несчастной.
Стёпа продолжал отчаянно флиртовать с Виолеттой и благосклонно относился к просьбам Миланы помочь ей научиться кататься на лыжах и даже дал пару советов, как овладеть сноубордом. И лишь со мной Мельников был молчалив, даже не пытаясь лишний раз заговорить.
Что не говори, а Стёпа всё-таки красив. Черная спортивная шапка, свободно сидящая на затылке, из-под которой выглядывали светлые пряди волос, бирюзовый спортивный костюм и превосходные навыки катания приклеивали к нему взгляды женщин не только из нашей компании. Пока я глупо разглядывала Мельникова, будто вижу его в первый раз, ко мне подъехал Бобров, предложив свою помощь в фиксации лыж. Я с радостью согласилась, потому, как самой справляться с жестким креплением было крайне сложно.
– Нина, как честный человек, я должен молвить, - заговорил Витя, стараясь не смотреть мне в глаза. Он быстро справился с креплением и продолжил: - Я полюбил другую. Надеюсь, ты поймешь меня и не будешь слишком дряхла, - было видно, как сильно он переживает - даже румянец на щеках проступил.
– То есть, не будешь слишком печальна, - пояснил Витя, старающийся говорить со мной на обычном языке.
Вот это поворот событий! Даже Бобров нашел себе другой объект обожания. Явно, что со мной что-то не то.
– Конечно, я всё понимаю, - утешила я его. Витя расцвел, и, судя по тому, какие взгляды он кидал в сторону секретарши Мельникова, в то же время, боясь к ней подходить, я поняла, что честь стать будущей "дружиной" Боброва выпала именно ей.
Радостный Виктор, у которого словно камень с плеч свалился, поехал на лыжах поближе к Милане, оставив меня в гордом одиночестве, которое, однако, продолжалось недолго.
Лёгкий толчок в спину вывел меня из равновесия, заставив упасть прямиком в сугроб.