Фолкнер
Шрифт:
Год после выхода тома избранных произведений прошел тихо. Фолкнер писал свой новый роман, занимался фермой, осенью уезжал в леса на охоту.
А вот в апреле 1947 года произошло событие, хотя и не крупное, но оставившее свой след на многие последующие годы. Фолкнера уговорили выступить перед студентами Миссисипского университета. Он долго сопротивлялся, но в конце концов согласился. Быть может, в его согласии сыграло роль обещание университетских властей заплатить ему 250 долларов за эти встречи.
Студенты расспрашивали его о творческом процессе, о его романах, о любимых писателях. Фолкнер отвечал на все вопросы откровенно и доброжелательно. Спросили и его мнение о современных ему американских писателях. Об Эрскине Колдуэлле он сказал, что когда-то возлагал на него большие надежды, но сейчас
Среди студентов, участвовавших в этих встречах, нашлись и такие, которые подробно записывали все ответы Фолкнера. Узнав об этом, один из руководителей университета решил, что записи в целях рекламы университету полезно опубликовать. Вскоре эти записи появились в нью-йоркской "Геральд трибюн". О Хемингуэе там было сказано, что "ему не хватает мужества, он никогда не рискует. Он никогда не использовал в своих книгах ни одного слова, за которым читателю пришлось бы полезть в словарь".
Когда эта газета пришла на Кубу в городок Сан-Франциско-де-Паула, где жил Хемингуэй, там разразилась целая буря. Хемингуэй пришел в бешенство, прочтя слова о том, что ему "не хватает мужества". Он тут же начал писать разгневанное письмо Фолкнеру, потом передумал и обратился к своему другу по фронту в годы второй мировой войны генералу Ланхему с просьбой написать Фолкнеру и перечислить все случаи, когда Хемингуэй бывал под огнем.
Спустя месяц Фолкнер получил от Ланхема длинное письмо, в котором генерал перечислял многочисленные случаи личного героизма, проявленного Хемингуэем на фронте. Он выражал надежду, что Фолкнер переменит свою точку зрения, которая, видимо, основана на неправильной информации. Фолкнер немедленно написал Хемингуэю письмо, в котором выражал сожаление по поводу возникшего недоразумения. "Мне очень жаль, что получилась такая глупая штука. Я просто зарабатывал 250 долларов. Я говорил неофициально, не для опубликования, иначе я бы обязательно настоял бы на том, чтобы мне дали просмотреть текст". В письме генералу Ланхему Фолкнер объяснял, что он ни в коей мере не имел в виду личное мужество Хемингуэя — он знает о мужественном поведении Хемингуэя во время обеих мировых войн и войны в Испании, — он говорил о его мастерстве как писателя, о том, что Хемингуэй, на его взгляд, ограничивает себя только тем, чем он в совершенстве владеет, и не пытается рисковать сделать нечто большее, опасаясь поражения.
Эту нелепую историю Фолкнеру будут поминать до конца его дней.
17. Детективная история на земле Йокнапатофы
Работа над «Притчей» шла удручающе медленно. Фолкнер измучился, его угнетала эта медлительность, он начинал сомневаться в себе, в избранной теме. "Я так медленно пишу, — жаловался он в сентябре 1947 года Роберту Хаасу, — что меня это время от времени начинает беспокоить, порой начинаю думать, что роман не получается и именно поэтому он так долго пишется. И все-таки не хочу останавливаться: когда я прекращаю работу и окидываю мысленно весь замысел, опять обретаю уверенность".
В декабре этого года, отправив Оберу очередную порцию рукописи «Притчи», он спрашивал: "Как твое мнение об этом материале? Найдется ли кто-нибудь, кто прочтет эту книгу, скажем, в ближайшие 25 лет? Неужели "Рэндом хауз" настолько верит в меня, что готов тратить на это деньги? Мое время в расчет не идет, не думаю, что трачу его понапрасну, иначе я прекратил бы эту работу. С книгой все будет в конце концов в порядке, только потребуется, может быть, 50 лет, прежде чем мир найдет время прочитать ее. Она очень длинная и замедленная". Постоянная нужда в деньгах тем не менее заставляла искать какой-то выход. В начале 1948 года он решил ради заработка написать рассказ и вдруг загорелся новой идеей. В начале февраля он сообщил Оберу: "15 января я отложил свою большую рукопись, и у меня написано уже 60 страниц из предполагаемых 120-ти новой повести, действие которой происходит в моем апокрифическом Джефферсоне. Я надеюсь, что эта идея понравится Бобу. Я слишком долго был в долгу у "Рэндом хауз".
Замысел новой книги давно зрел в его голове. Еще семь лет назад он рассказывал Хаасу о таком сюжете: "Детективная история, оригинальность которой в том, что разгадывает тайну негр, находящийся в тюрьме по обвинению в убийстве и ожидающий, что его линчуют, разгадывает тайну, чтобы спасти себя". Как-то в Голливуде режиссер Хоуард Хоукс спросил Фолкнера: "Билл, почему ты не напишешь детективную историю?" — на что Фолкнер ответил, как всегда, немногословно: "Я думал о негре в тюрьме, пытающемся раскрыть тайну преступления, в котором его обвиняют".
Теперь он вернулся к этому замыслу. Но сюжет немедленно потянул за собой более серьезные проблемы. Рассказывая спустя много лет о творческой истории романа "Осквернитель праха", Фолкнер говорил: "Этот роман начался с такой идеи — тогда наблюдался огромный интерес к детективной литературе, мои дети постоянно покупали эти книги и приносили их домой. Я повсюду натыкался на них. И я подумал о таком сюжете — человек сидит в тюрьме и должен быть повешен, и он должен стать своим собственным детективом, он не может найти никого, кто помог бы ему. Потом я подумал, что этим человеком должен быть негр. Затем возник образ Лукаса Бьючема. А из этого уже выросла книга. Это был замысел о человеке, сидящем в тюрьме, который не может нанять детектива, одного из тех жестоких парней, которые бьют женщин по щекам и выпивают каждый раз, когда они не могут придумать, что сказать дальше. И как только я подумал о Бьючеме, он взял на себя всю историю, и книга получилась во многом иная, чем первоначальная идея детективной истории, с которой я начал".
Действительно, детективный сюжет оказался для Фолкнера только предлогом для постановки той проблемы, которая не переставала волновать писателя на протяжении всей его жизни — проблемы расовых отношений. Ни в одном романе Фолкнер не подступал к этой проблеме с такой обнаженностью, никогда прежде не формулировал свои взгляды по этому жгучему вопросу в произведении.
В основе романа "Осквернитель праха" лежит излюбленный Фолкнером мотив — история возмужания мальчика, процесс открытия и познания им действительности… Главным героем романа оказывается пятнадцатилетний Чик Мэллисон, потомок одной из самых старых и уважаемых в Джефферсоне фамилий. И вот этому мальчику, воспитанному в традициях Юга, с детства впитавшему кодекс расовых отношений, приходится столкнуться с нравственной проблемой взаимоотношений с неграми, — "мальчик из провинциальной глуши Миссисипи, который… был несмышленым младенцем, спеленатым в давних традициях своего родного края".
Когда Чику было двенадцать лет, во время охоты на зайцев на дальней плантации Эдмондсов он упал в ледяной ручей, и живущий там пожилой негр Лукас Быочем привел его к себе в хижину, чтобы он мог обогреться и высушить свою одежду. Через такую бытовую деталь, как запах этого жилья, Фолкнер показывает нетронутость сознания Чика, бездумное приятие им впитанной с рождения аксиомы, что негр существо низшего порядка. Он сидел "весь обволокнутый этим безошибочно различимым среди всех других запахом негров, запахом, о котором ему никогда и в голову не пришло бы задуматься, не случись того, что должно было с ним случиться через какой-то небольшой промежуток времени, который теперь уже исчислялся минутами, так бы он и в могилу сошел, не удосужившись подумать, а не является ли этот запах вовсе не прирожденным запахом расы и даже не нищеты, а скорее состояния, сознания, убеждения, приятия, пассивного приятия ими самими вот этого убеждения, что им, неграм, вовсе и не положено иметь какие-либо удобства, чтобы мыться как следует, или мыться часто, или хотя бы просто позволить себе полоскаться и размываться даже и безо всяких удобств, и, что, в сущности, оно даже предпочтительней, чтобы они этого не делали… Он вдыхал его испокон веков и всегда будет вдыхать; этот запах был частью его неотвратимого прошлого, ценной частью его наследия как южанина".