Фомор
Шрифт:
— Что случилось? Ты же не думал, что ши отстанут от вас? — привлёк Брес внимание родственника, пока тот вытирал руки после допроса.
— Нет. Конечно, нет.
— Дело в чём-то другом? — Брес подошел к Балору ближе, ожидая ответа, и уже почти отчаялся его получить, когда король фоморов тихо произнёс:
— Ты думал когда-нибудь, можно ли изменить судьбу?
Внук внимательно посмотрел на него и сказал:
— Это же судьба, так предначертано.
— А должен ли человек о ней знать?
— Ты о Дарине?
— Да, — сокрушённо опустил голову Балор, — я вижу, как она надеется на будущее
Балор сидел в открытом багажнике внедорожника, внук, потеснив его, устроился рядом.
— Ты хочешь сказать ей правду? А не сбежит ли она тогда?
— Но, если это наша судьба…
— И то верно. А, если всё же можно изменить предсказанное?
— Знаешь, я однажды слышал как один из друидов сказал, что пророки видят лишь один вариант возможного будущего.
— Вот как? — поднял брови Брес, — но всё же из всех вариантов сейчас сбывается предсказанный.
— Вот и я думаю, что он был неправ. Но, даже если так… Имею ли я право скрывать от Эрин правду? — Брес взглянул на нахмурившегося внука впервые не как старший в роду, а как равный в поисках поддержки.
— А рисковать племенем фоморов? — Брес искренне понимал деда, тому предстояла тяжёлая жертва, но считал своим долгом не дать тому оступиться и совершить ошибку, которая дорого обойдётся всем фоморам.
С тех пор, как туата де Дананн наложили на добровольно покидающих Ирландию фоморов своё подлое проклятие, никто из детей моря не мог выйти на поверхность со дна морского. Никто не мог умереть. И никто не мог родиться. Жестокие сиды обрекли тысячи фоморов на вечную тьму и холод морской бездны. Когда безумие начало охватывать даже такой мужественный народ от невыносимо долгой и пустой жизни длиной в много веков, Балор чарами погрузил своих подданных в подобие сна, в котором у них была ненастоящая, но всё же жизнь. Этим колдовством в совершенстве владела его мать — истинная дочь моря, синеглазая Домну, которой посчастливилось уйти навеки в стихию до того, как сиды запретили это. От неё остался волшебный гребень, с помощью которого Балор мог во сне являться своей Эрин и чувствовать её так же остро, как наяву.
Вспомнив её нежные ладони на своём лице, он закрыл глаза. Она так нуждалась в нём, так тянулась к нему, но женское чутьё всё же давало сигнал, что всё далеко непросто. Да, Дарина была нужна ему, как воздух. Он без сомнения любил её и говорил об этом. Но о её предназначении он молчал. Как только их дитя появится на свет, то проклятие будет снято. Первый рождённый фомор запустит колесо жизни: в племени начнут появляться дети, а старики будут растворяться в стихии, как это было всегда. Брес будет новым королём до тех пор, пока не вырастет младший сын, ведь Брес наследовал королевскую кровь по линии матери. Дочь… Еще одна боль древнего короля. Пережить своё дитя страшно даже на минуту, а не на тысячи лет. Не смотря на её предательство, она была его дочерью. Её поступок ранил сердце Балора, разрушил их отношения и лишил его возможности видеть, как растут его внуки — его продолжение. Но скорбь от этого была не меньше, когда он узнал о её гибели. А Эрин… горькая усмешка коснулась губ короля. Если бы только возможно было остаться с ней, защитить от всего, стареть вместе с ней и
***
— Мда… — в третий раз произнёс Вова, а Катя лишь молча искоса смотрела на уже ставшую подругой темноволосую девушку.
— И нет, я не сошла с ума, вот у меня даже гребень есть, — продемонстрировала Дарина без опаски этот артефакт, потому что разговор проходил уже в комнате хостела, где никого кроме них не было.
— А если я почешусь, я тоже смогу на вашу вечеринку попасть?
— О! Ну тогда и меня возьмите! — оживилась рыжая.
— Ша! Вам там делать нечего, так что ручонки убрали, — стукнула Дарина по протянутой ладони Володю.
— Так значит ты завтра уходишь? — грустно вздохнула Катерина, но потом встрепенулась и потянулась обнимать брюнетку, — но я рада за тебя! Дай бог…
— Да вы сдурели?! Какие фоморы? Какие сиды?! — Вова схватился за сигареты и вышел на балкон.
Сигарета так и осталась болтаться на его губе незажженная, затем он резко схватил её, зажаk в руке и помчался на выход.
— Вов, ты куда? — крикнула удивлённо Катя, сидя с планшетом на кровати, а Дарина, что в тот момент решила встать, чтоб взять со столика чашку с чаем, едва успела вжаться в стену, чтоб избежать столкновения. Девушки лишь переглянулись и синхронно пожали плечами.
А Вова мчался вниз по лестнице и как раз успел к тому моменту, как в здание вошёл Балор.
— Ты вообще кто такой? — сразу обрушился на фомора мужчина.
— Балор. А ты? — невозмутимо ответил король, глядя с высоты своего роста на раздувающего ноздри Вову.
— Сейчас вопросы задаю я! Тебе что надо от Дарины? Ты что девчонке мозги выворачиваешь?
— Я люблю её.
— С каких это пор? — опять прорвались замашки собственника.
— Не важно с каких, важно, что навсегда.
— Угу, все так говорят…
— По себе судишь? — понятливо усмехнулся Балор.
— Ты мне не дерзи! — опять взвился Вова.
— Знаешь, за то, как ты со мной разговариваешь, я обычно убивал сразу и даже не слушал. Но, допускаю, что ты Дарине не чужой человек…
Вова вспомнил как быстро и хладнокровно вырубили того красавчика в ресторане и немного сбавил обороты.
— Ладно, согласен, вспылил. Но я Дашку в обиду не дам, будь ты хоть Терминатором.
Балор лишь непонимающе задрал брови, предполагая, что Дашка — это его Эрин, а вот кто такой Терминатор не имел ни малейшего представления.
— Так как тебя зовут, защитник?
— Владимир.
— Хорошо, что ты вышел. У меня к тебе есть разговор.
— Какой?
— Давай выйдем отсюда, тут не место для бесед.
Спустя полчаса Володя вернулся в хостел задумчивый и молчаливый, а буквально через минуту в дверь вошёл тот, кого девушки точно не ожидали увидеть.
— Ой! — Катин воодушевлённый вздох отвлёк Дарину от изучения достопримечательностей Уотерфорда в телефоне.
— Ой… — произнесла девушка, чуть не выронив чай, когда увидела прямо перед собой короля фоморов в тёмном костюме с чёрной рубашкой, такого загадочного и манящего, что дыхание сразу же сбилось, а сердце задрыгало ножками, колотя по рёбрам.