Фонтаны на горизонте
Шрифт:
2
Прошло три недели. Флотилия бороздила морские просторы, а китов все не было. Неустанно несли вахты в своих «вороньих гнездах» бочкари. Нет-нет да кто-нибудь и вздохнет:
— Ну хотя бы один Биток!
Нина Горева аккуратно заносила на карту пометки, делала записи в дневнике:
«Усть-Камчатск — китов нет. Остров Карагинский — китов нет. Залив Корфа — один кит. Мыс Олюторский — китов нет. Мыс Наварин — китов нет. Анадырский залив — китов нет». На базе кое-кто
Флотилия подходила к бухте Провидения, «Шторм», шедший впереди базы миль на пятьдесят, натолкнулся на кита. Одиночка-кит оказался беспокойным и чутким. Гонялись за ним полдня. Грауль не уходил с мостика.
Можура, подергивая ус, думал: «И до чего этот немец непонятный. Когда китов много — бьет как-то неохотно, меньше, чем остальные. А увидит одного — готов гоняться без передышки!»
Грауль выстрелил по киту только в сумерках, порвал линь и потерял гарпун. Животное было убито лишь с третьего выстрела.
Добыче обрадовались все. Даже Старцев который в последнее время стал больше интересоваться делами флотилии, долго осматривал тушу. Ли Ти-сян поторапливал Оленьку, измерявшую кита вместе с Ниной Горевой. Ему не терпелось приняться за разделку, «о девушки не спешили. Они, по указанию Старцева, тщательно записывали в специальную карточку данные об убитом ките: он был сравнительно небольшой с высоким "треугольным плавником на темно-серой спине. На плавнике виднелись широкие белые полосы, а в раскрытой пасти — густые желтовато-белые пластины усов со светлой бахромой.
Переодевшись, Грауль поднялся на базу. Его пригласил к себе капитан-директор. Встревоженный частыми обрывами линей, Северов хотел посоветоваться с лучшим гарпунером.
Они встретились на палубе, где собрались почти все рабочие базы.
Поздравляю вас с первым китом в северных водах, — приветливо сказал Геннадий Алексеевич. — Эта добыча — доброе предзнаменование.
Слушай кит, — небрежно махнул рукой с зажатой в пальцах сигарой Грауль.
Эта скромность понравилась Северову. Ли Ти-сян стоял к Граулю спиной, отдавая распоряжения резчикам и лебедчикам. Но, услышав голос гарпунера, он быстро обернулся и застыл в изумлении, потом одним прыжком очутился подле немца и высоким, звенящим от напряжения голосом закричал:
Шима[53]
Шима — что, почему (китайск.). твоя здеся?
Китаец вскинул руки, точно собирался ударить гарпунера. Быстро, обращаясь то к Северову, то к подошедшим на крик рабочим, Ли Ти-сян, мешая русские, английские и китайские слова, выкрикивал:
Его ю очень плохой мэн!
Грауль вначале смешался, но затем быстро оправился и брезгливо сказал Северову:
Что за китаец? Я его не знай.
Гарпунер пытался уйти, но Ли Ти-сян схватил его за рукав.
Стоп, моя хочу спик, сейлор [54]
Стоп, спик, сейлор — стойте, говорить, моряк (ан-глийск.)., какой твоя плохой люди! Куда твоя борода, усы девал?
Северов хотел остановить китайца, но помполит сделал знак не мешать Ли Ти-сяну.
Китобои с возрастающим негодованием слушали рассказ Ли Ти-сяна. Он говорил быстро, размахивая руками, путая слова, но все это придавало еще больше достоверности его рассказу.
Его син хуа ла! [55]
Синхуала — человек, потерявший лицо, — чисто китайское выражение, соответствует понятию — плохой человек! — говорил Ли Ти-сян.
Он как бы снова переживал испуг, как и тогда, когда Бромсет-Грауль сбросил его за борт «Веги»...
«Норвежец здесь, на советской флотилии, — думал Ли Ти-сян. — Он хочет сделать вред русским товарищам. Нет, Ли Ти-сян этого не допустит».
Это какой-то недорасумений, — пожимая плечами, говорил Грауль, спокойно выдерживая взгляд Северова. — Ошевидно, он путайт меня с кем-нибудь другой. Я никогда не имейт бороды и усов.
Мы вам верим, — наклонил голову капитан-директор, — Ли Ти-сян, возможно, ошибся.
Но гарпунер чувствовал, что ему не верят. Северов перевел разговор на участившиеся случаи разрывов линя. Грауль снова пожал плечами:
Кит сильно дергайт: часто не выдерживайт никакой трос.
У Грауля не было оснований опасаться, что русские смогут докопаться до истинной причины. Обнаружить умышленное повреждение манильского троса, закупленного на Филиппинах, было почти невозможно.
В этот же день китаец побывал у Журбы, рассказал ему о встрече с гарпунером. Журба очень сожалел о том, что ему не довелось разглядеть Бромсета в лицо на «Веге». Но он хорошо знал, кто такой Бромсет. Вместе с Ли Ти-сяном Журба рассказал Северову и Степанову все, что им было известно о Бромсете. Было решено тщательно наблюдать за Граулем.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
1
Седьмые сутки база «Приморье» стояла в бухте Провидения. На палубе было тихо. С палубных механизмов уже давно не снимали брезентовых чехлов.
Китобойцы уходили в далекие поиски и возвращались без добычи. Китов не было.
Андерсен снова запил. Ему не давала покоя мысль: а что, если он свалял дурака? Сделают его большевики посмешищем перед гарпунерами всего мира: старый болтун обещал добыть семьдесят китов, а добыл меньше половины. Может быть, прав Грауль. Полторы тысячи фунтов — солидные деньги... Андерсен беспокойно ворочался на койке, прислушиваясь к вою ветра. Он звучал в ушах гарпунера, как заунывное, похоронное пение.
На «Фронте» тоже было невесело, но здесь неудачу переживали все вместе, а это всегда легче. Нильсен с утра сам забирался в бочку и сидел там до вечера. Шубин не раз предлагал сменить его, но гарпунер отказывался.
— Я больше видел китов и скорее их узнаю. Кок дядя Митя одобрил, как он выразился, «трудовой
почин» гарпунера и все время держал для него горячий кофе с коньяком. После многих часов на качающейся мачте, на пронизывающем ветру кружка кофе хорошо согревает и восстанавливает силы.