Фонтаны рая (сборник)
Шрифт:
— Дня через три. Да, между прочим, у датчиков, закрепленных на коже, есть одно преимущество, о котором стоит упомянуть.
— Какое же?
— Один из моих пациентов — страстный теннисист. Он уверяет, что достаточно ему расстегнуть рубашку, и его противники, завидя красную коробочку, тут же начинают проигрывать…
34
СТРАХ ВЫСОТЫ
Были времена, когда каждый цивилизованный человек вынужденно вменял себе в обязанность хотя бы изредка просматривать и обновлять свою адресную книжку. С вводом единого всемирного
Развитие мировой информационной сети резко облегчило решение многих обременительных задач. Одной пометки против имени тех, кого вы хотели бы поздравить с днем рождения или иной памятной датой, стало достаточно для того, чтобы домашний компьютер сделал все остальное. В назначенный день (если не происходило какой-нибудь нелепой ошибки при программировании) компьютер составлял поздравительное послание, которое и отправлялось адресату. И хотя тот имел полное право заподозрить, что теплые слова, вспыхнувшие на приемном экране, обязаны своим рождением электронике, а тот, от чьего имени они посланы, их и в глаза не видел, — от подобного знака внимания еще никто не отказывался.
Однако те же технические новшества, что сводили на нет былые затруднения, порождали и новые заботы, пожирающие ничуть не меньше времени. Среди таких забот важнейшее значение для большинства приобретали, пожалуй, НПИ — новости по интересам.
Перечни своих интересов люди составляли, как правило, в первый день нового года или в день рождения. Перечень, составленный Морганом, насчитывал пятьдесят параграфов; впрочем, он слыхивал и о перечнях, охватывающих сотни тем. Составители подобных темников-гигантов, надо думать, тонули в потоке информации, захлестывающей их с утра до вечера, — если, конечно, не принадлежали к числу шутников, почитающих верхом остроумия давать компьютерам команды на поиск новостей по темам, заведомо немыслимым, например:
«Высиживание яиц динозавра»,
«Квадратура круга»,
«Всплытие Атлантиды»,
«Второе пришествие Христа»,
«Поимка лох-несского чудовища» или
«Конец света».
Разумеется эгоизм, да и профессиональные интересы приводили к тому, что под номером один в каждом темнике НПИ шло собственное имя заказчика. Морган не составлял исключения, однако последующие строки перечня выглядели не вполне обычно.
«Башня орбитальная»,
«Башня космическая»,
«Башня (гео) синхронная»,
— «Лифт орбитальный»,
«Лифт космический»,
«Лифт (гео) синхронный»,
«Подъемник орбитальный» и т. д.
Перечень охватывал большую часть названий, изобретенных прессой для башни, и это позволяло инженеру видеть собственными глазами все или почти все сообщения, касающиеся проекта. В массе своей сообщения оказывались пустяковыми; он и сам, случалось, задавал себе вопрос, стоило ли их выискивать — любая новость, действительно весомая, дошла бы до него достаточно быстро и без помощи НПИ.
Постель только-только спряталась в стену его скромного жилища, и он еще толком не протер глаза, когда на пульте связи вспыхнул сигнал информационного вызова. Нажав клавиши «Кофе» и «Прием» одновременно, Морган взглянул на экран: что там случилось за ночь? Заголовок гласил:
«ПРОЕКТ
— Продолжать? — осведомился пульт.
— Еще бы! — ответил Морган, мгновенно стряхнув с себя остатки сна.
По мере того как он вчитывался в текст, первоначальное недоумение сменилось негодованием, а затем тревогой. Переправив запись сообщения Уоррену Кингсли с просьбой «Пожалуйста, позвони мне, как только сможешь», он уселся за завтрак в тщетной надежде успокоиться. Не прошло и пяти минут, как Кингсли появился на экране и сказал с притворным смирением:
— По-моему, Вэн, нам еще крупно повезло, что этот олух добрался до нас сейчас, а не пять лет назад.
— Но это самая невероятная дикость, о какой я когда-либо слышал! Что прикажешь делать? Пропустить ее мимо ушей? Если мы начнем отвечать по пунктам, то лишь создадим ему рекламу. О чем он, собственно, и мечтает.
Кингсли кивнул.
— Сдержанность — лучшая политика, по крайней мере на данный момент. Мы ни в коем случае не должны реагировать слишком бурно. В то же время его доводы нельзя и сбрасывать со счетов.
— Что ты имеешь в виду?
Кингсли внезапно сделался очень серьезным, в нем появилась даже какая-то неуверенность в себе.
— Что нам действительно предстоит решать не только технические, но и психологические проблемы. Подумай над этим хорошенько. До встречи!..
Помощник исчез с экрана, оставив Моргана еще более удрученным. Инженер привык к критике, научился обходиться с критиками; по правде говоря, технические споры с равными даже доставляли ему удовольствие, а те редкие случаи, когда он оказывался не прав, не слишком огорчали. Но одно дело — разумные оппоненты, а другое — Дональд Дак.
Конечно же, это было не настоящее имя, а прозвище: доктор Дональд Бикерстафф проявлял столь поразительную склонность отрицать, негодуя, все подряд, что поневоле вызывал в памяти легендарного диснеевского утенка. Научной специальностью доктора (в которой он добился степени, но не открытий) была чистая математика; отличался он представительной внешностью, хорошо поставленной речью и непоколебимой уверенностью в своем праве выступать с безапелляционными суждениями в любой области науки. Впрочем, как лектор он был вовсе не плох: Морган с удовольствием вспоминал старомодную публичную лекцию, которую слушал однажды в стенах Королевского общества. Потом слушателям в течение целой недели казалось, что они почти разобрались в странных свойствах бесконечно больших величин…
К несчастью, Бикерстафф никак не хотел трезво оценить свои возможности. Если бы он довольствовался тем, что прежде называли популяризацией науки! У него был кружок преданных почитателей, которые с помощью информационной службы следили за всеми его выступлениями, но круг противников был неизмеримо шире. Самые добрые из критиков высказывали предположение, что образованность почтенного доктора превысила его умственный потенциал. Менее великодушные окрестили его шутом-самозванцем. «Какая жалость, — подумалось Моргану, — что Бикерстаффа нельзя запереть в одной комнате с Голдбергом-Паракармой: они бы аннигилировали, как электрон и позитрон…» И правда, разве что полугений-полубезумец мог надеяться одолеть отъявленную, стопроцентную глупость — глупость, против которой, по выражению Гёте, сами боги бороться бессильны. Но… богов поблизости заметно не было, и Морган понимал, что и эту задачу придется взять на себя. Жаль драгоценного времени, — а впрочем, сражение с Дональдом Даком сыграет роль своего рода комической паузы; в конце концов, прецеденты тому были…