Фонтаны рая (сборник)
Шрифт:
— И пересечь безжалостное небо…
— Вы о чем?
— Цитирую английского поэта начала двадцатого века:
Когда б пришлось тебе по капле вычерпать моря И пересечь безжалостное небо…— Ну что ж, моря вычерпывать мне не приходилось, а небо пересекаю благополучно. Вижу весь остров целиком и даже побережье Индостана. На какой я высоте, Вэн?
— Порядка двенадцати километров, Максина. Кислородная маска надета плотно?
— Плотно. Надеюсь, она не заглушает моего голоса.
—
— Хватит ли бензина в баке?
— Вполне. Но не пробуйте забираться выше пятнадцати километров, иначе верну вас домой насильно.
— Нет-нет, я буду послушной. Между прочим, примите мои поздравления — это превосходный наблюдательный пункт. Стоит вам захотеть, и от желающих подняться сюда не будет отбоя.
— Мы уже думали об этом. Во всяком случае, связисты и метеорологи забросали нас заявками. Теперь они могут размещать свои датчики и реле на любой высоте, на какой им заблагорассудится. А нам это поможет поправить свой бюджет.
— А я вас вижу! — вдруг перебил Раджасингх, — Только что поймал вас в телескоп. Вот вы машете мне рукой. Ну и как вам наверху, не одиноко?
Как ни непохоже это было на Максину, она ответила не сразу. Потом произнесла негромко:
— Уж во всяком случае не так одиноко, как было, должно быть, Юрию Гагарину. Он летал еще на триста километров выше, но дело не только в этом. Вэн, вы дали миру нечто новое. Пусть небо безжалостно по-прежнему, но вы начали его приручать. И если действительно найдутся люди, которым не вынести такого подъема, могу признаться, что мне их очень жаль.
37
АЛМАЗ ВЕСОМ В ТРИЛЛИОН ТОНН
Многое было сделано за последние семь лет, но сколько еще предстояло сделать! Горы — или по меньшей мере астероиды — были сдвинуты со своих вековечных мест. У Земли был теперь второй естественный спутник, обращающийся чуть выше синхронной орбиты. Правда, он не достигал и километра в поперечнике и к тому же быстро уменьшался в размерах по мере того, как отдавал людям углерод и другие легкие элементы. То, что оставалось — железное ядро, попутные породы и индустриальные шлаки, — должно было образовать противовес, поддерживающий орбитальную башню в«натянутом» состоянии. Так сказать, камешек на конце сорокатысячекилометровой пращи, совершавшей ныне вместе с планетой один оборот за двадцать четыре часа.
В сорока километрах к востоку от станции «Ашока» располагался огромный промышленный комплекс, где мегатонны невесомого — но отнюдь не лишенного массы — сырья превращались в супернити. Поскольку конечный продукт представлял собой более чем на 90 процентов углерод, атомы которого уложены в точнейшую кристаллическую решетку, башня обзавелась еще одним популярным прозвищем: «Алмаз весом в триллион тонн». Ассоциация ювелиров со штаб-квартирой в Амстердаме сочла своим долгом пояснить, что: а) супернить не имеет с алмазом совершенно ничего общего и б) если бы она былаалмазом, вес башни составил бы 5 х 10 15каратов.
Как ни измеряй количество перерабатываемого материала — в каратах или тоннах, — оно
Затем роботы-монтажники примутся наращивать башню, звено за звеном, в двух противоположных направлениях — вниз к Земле и одновременно вверх, в сторону орбитального «якоря», тщательно наблюдая за равновесием системы в целом, а также за тем, чтобы конструкция в поперечнике постепенно «худела» от синхронной орбиты, где она будет подвержена максимальным нагрузкам, как вниз, так и вверх.
По завершении работ весь строительный комплекс будет выведен на точно рассчитанную траекторию и перебазируется на Марс. Этот пункт договора вызывал теперь запоздалые сожаления у земных политиков и финансистов, осознавших наконец-то исполинские возможности, какие сулит космический лифт.
Марсиане выторговали себе немалые выгоды. Да, бесспорно, возврата своих капиталовложений им придется ждать лишние пять лет, зато потом они станут монополистами космического строительства не менее чем на десятилетие. Морган давно и не без оснований подозревал, что башня Павонис окажется первой, но не единственной: Марс был словно специально создан для возведения орбитальных подъемников, и марсиане не были бы марсианами, если бы не воспользовались этим. Ну и тем лучше для них; хотят сделать свою планету центром межпланетной торговли — пусть делают, а у Моргана полным-полно собственных забот, и к иным из них он до сих пор еще и не подступался.
В самом деле, башня при всей своей грандиозности — это лишь опора для технических систем много большей сложности. Каждая из четырех сторон башни должна нести на себе 36 тысяч километров путей, рассчитанных на эксплуатацию при небывалых доселе скоростях. Эго, в свою очередь, означает сверхпроводящие силовые кабели, тянущиеся во всю длину сооружения, и мощнейшие термоядерные генераторы под контролем хитроумной сети взаимозаменяемых компьютеров.
А верхний вокзал, где будет осуществляться пересадка пассажиров и перевалка грузов из капсул на борт пришвартованных здесь ракет? Взятый сам по себе, верхний вокзал тоже представлял собой комплекс головоломных инженерных задач. Как, впрочем, и промежуточная станция. Как и земной вокзал, который лазерные лучи выжигали в толще священной горы. А в придачу ко всему этому предстояла еще и операция по тщательной очистке ближнего космоса…
В течение двухсот лет на околоземных орбитах скапливались спутники всех типов и размеров, от потерянных болтов и гаек до целых космических городов. И теперь приходилось принимать во внимание все орбиты, когда-либо пролегавшие ниже предельной высотной отметки башни, — практически любая из этих орбит могла создать для нее угрозу. Три четверти того, что носилось ныне вокруг Земли, составлял хлам, всеми давно позабытый; теперь каждую крупинку такого хлама надо было выследить и убрать с дороги.