Фонтаны рая (сборник)

Кларк Артур Чарльз

Лифт замедлил ход и остановился, и Морган очутился на центральном посту — как раз вовремя, чтобы успеть к новой неожиданности, второй за один вечер.

43

НА АВТОМАТИКУ НАДЕЙСЯ…

В пяти километрах от цели водитель-пилот Руперт Чанг снова снизил скорость. Теперь, впервые за все путешествие, пассажиры увидели башню, а не просто смутную серую полосу, уходящую в обоих направлениях в бесконечность. Правда, если смотреть вверх, то двойная борозда, которая привела их сюда, казалась по-прежнему бесконечной, — они понимали, что это иллюзия, однако с

обычной человеческой точки зрения двадцать пять тысяч километров и бесконечность одно и то же. Но если взглянуть вниз, цель была видна совершенно отчетливо. Усеченное основание башни ясно вырисовывалось на фоне ярко-зеленого острова, которого она достигнет и с которым соединится не позже чем через год.

На панели приборов вновь зажглись красные тревожные огоньки. Чанг раздраженно нахмурился и надавил на клавишу, сбрасывающую сигналы. Огоньки мигнули и погасли.

В первый раз это случилось на двести километров выше — тогда Чанг стал срочно советоваться с промежуточной станцией. Экстренная проверка всех систем капсулы не выявила никаких неисправностей; и кроме того, если бы все вспыхнувшие разом тревожные сигналы оказались верны, пассажиров уже не было бы в живых. Ведь, согласно приборам, из строя вышло буквально все.

Надо полагать, разладилась регулировка самих аварийных цепей — именно так объяснил происшествие профессор Сессюи, и остальные с готовностью приняли его объяснение. Капсула, заявил профессор, создавалась для условий абсолютного вакуума, а сейчас попала в зону ионосферных возмущений, которые и повлияли на чувствительные датчики систем предупреждения.

— О чем только они там раньше думали, — проворчат Чанг.

Но до конца пути оставалось меньше часа, и он не видел повода для серьезного беспокойства. Просто придется постоянно проверять основные данные, не надеясь на автоматику; промежуточная одобрила его решение, да, по правде говоря, у нее и не было иного выхода.

Пожалуй, более всего пилота заботило состояние аккумуляторных батарей. Ближайший пункт перезарядки остался в двух тысячах километров выше, и, если предположить, что капсуле туда не дотянуть, дело будет плохо. Но на этот счет Чанг как будто мог не беспокоиться: в процессе торможения моторы работали как динамо-машины и девять десятых гравитационной энергии превращались в электрический ток, наполняя аккумуляторы новой силой. К настоящему времени им полагалось бы уже подзарядиться до предела, а избыточным сотням киловатт — улетучиться в пустоту через панели охлаждения на корме. Коллеги нередко шутили, что эти панели делают капсулу Чанга похожей на стародавнюю авиационную бомбу со стабилизатором на хвосте. Сейчас, в конце тормозного пути, панели должны были накалиться докрасна. Чанг несомненно встревожился бы, узнай он, что они не только не накалились, но и не начали нагреваться. Ибо энергия не может исчезнуть — она непременно должна куда-либо деться. И очень часто она попадает совсем не туда, куда надо.

Когда на доске в третий раз вспыхнул сигнал «Пожар в батарейном отсеке», Чанг выключил его без колебаний. Настоящий пожар, вне сомнения, давно привел бы в действие огнетушители; если уж начистоту, то пилот иногда побаивался, как бы эти сигары не запенились без нужды. Ясно, что на борту творилось что-то неладное, и особые сомнения вызывала система подзарядки батарей. Как только путешествие будет окончено и моторы выключены, он залезет в машинное отделение и ревизует все по старинке — на глаз и на ощупь.

Первым прибором, которому он действительно поверил, оказался нос. До цели оставалось чуть более километра, когда из-под панели выползла тонкая струйка дыма; он уставился на нее с недоумением, а какая-то холодно-аналитическая часть мозга тут же шепнула: «Спасибо еще,

что это случилось только сейчас, в самом конце маршрута!..»

Потом он вспомнил, какая бездна энергии была накоплена при торможении, и его пронзила страшная догадка. По-видимому, не сработали предохранительные цепи и батареи получили избыточный заряд. Автоматика отключила их одну за другой, ионосферный шторм также сказал свое слово, и готово дело — неодушевленные устройства в очередной раз своевольно вышли из повиновения.

Чанг резко нажал на кнопку, командующую огнетушителями в батарейном отсеке; по крайней мере, она не отказала, он услышал за переборкой сдавленный рокот вырвавшегося на волю азота. Секунд через десять он открыл люк, чтобы выбросить газ из отсека в пространство — и вместе с газом, как он надеялся, большую часть тепловой энергии пожара. Люк также подчинился без капризов, и Чанг впервые в жизни испытал облегчение, услышав, как воздух с визгом вырывается из доверенного его заботам космического аппарата; он дорого бы дал за то, чтобы первый опыт такого рода оказался и последним.

Не полагаясь на автоматические тормоза, он провел капсулу по финальному отрезку пути вручную; к счастью, тренировки не забылись, зрение не подкачало, и вагончик замер в каком-то сантиметре от буферного отражателя в конце рельсовой прорези. Спешно сомкнув воздушные шлюзы, Чанг и его подчиненные проволокли по соединительному патрубку запасы пищи и снаряжение…

…И профессора Сессюи, который все порывался вернуться за своими драгоценными инструментами, — его удалось усмирить лишь объединенными усилиями пилота, бортинженера и стюарда. Люк воздушного шлюза был запечатан за три секунды до того, как переборка, разделяющая кабину пилота и машинное отделение, лопнула под натиском огня.

Теперь беглецам не оставалось, собственно, ничего другого, кроме как ждать в мрачной комнате пятнадцать на пятнадцать метров, по существу не отличающейся от большой тюремной камеры, в надежде, что пожар утихнет сам собой. К счастью для душевного состояния пассажиров, только Чанг с бортинженером понимали, что полностью заряженные батареи по своей энергетической емкости равны большой химической бомбе и эта бомба весело тикает в двух шагах от них, за стеной башни.

Через десять минут после их поспешного прибытия бомба взорвалась. Раздался глухой удар, башня чуть содрогнулась, затем последовал скрежет раздираемого на части металла. Это прозвучало не очень впечатляюще, но сердце каждого будто сдавила холодная рука: единственное средство транспорта, связывавшее их с цивилизацией, погибло безвозвратно, оставив доверившихся ему людей в двадцати пяти тысячах километров от помощи.

Еще один, более продолжительный взрыв — и тишина: беглецы догадались, что капсула оторвалась от башни. Еще не оправившись от потрясения, они принялись обследовать свои запасы и мало-помалу начали сознавать, что их чудесное спасение, возможно, не принесло им никаких выгод.

44

ГРОТ ПОСРЕДИ НЕБА

Глубоко в недрах священной горы, среди приборных панелей, передающей и записывающей аппаратуры наземного центра управления Морган и его ближайшие помощники собрались вокруг голографического изображения нижней части орбитальной башни в одну десятую натуральной величины. Изображение было совершенным, виднелись даже тонкие полоски направляющих лент, выступающих за край «подвала» по всем четырем его углам. Полоски исчезали в воздухе над самым полом, и было нелегко представить себе, что и в таком уменьшенном масштабе им надлежало бы тянуться еще на шестьдесят километров — вниз и вниз, а затем сквозь земную кору.