Форма жизни
Шрифт:
— Хм… Значит, всё по порядку, — рассудительно пробормотал Лорэлай и чуть придвинулся к мальчишке. Юный байкер отшатнулся, сморщив переносицу. Экий недотрога. Зверёк ещё не приручен. Осторожнее…
— Ну что ж. Тогда постарайся не впадать в панику, не биться в истерике и не перебивать меня. Итак. Ты мёртв, мой мальчик…
— Что? — Джейк замер. Глаза стеклянно уставились в пространство.
Ему часто говорили «Ты покойник, парень». Но «ты мёртв» в устах вампира прозвучало гораздо страшнее. Ледяная необратимость биологической смерти.
— К… К… а
— Тссс… Ты обещал никаких истерик, — Лорэлай
— Чёрта с два он вернул меня к жизни! — завизжал Джейк, спрыгивая с постели. — Я теперь такой же мертвец, как вы с ним, да?! Такое же чудовище?!
— Ну почему же… чудовище? — Лорэлай дёрнул чёрной шёлковой бровью, слово было неприятным. — Просто теперь ты существуешь в несколько ином… эммм… виде. Ничто никуда не исчезает, просто переходит в иное состояние. Ты тот, кем ты был. Просто немного изменилась твоя физиология, вот и всё. Ничего страшного! Просто то состояние, в котором пребывает сейчас твоё тело, называется смертью. Ну, неприятное словечко, я понимаю. Но как иначе назвать?
Джейк слегка дрожал. Казалось, что голос вампира гипнотизирует. И правда. Всего лишь слово. Смерти не существует.
— А… Хром? — робко и сипло спросил мальчик.
— Хром жив, — отмахнулся Лорэлай, грациозно забросив ноги на постель и вытянувшись во весь рост. — Я упросил Эриха оставить его для тебя.
— Ты… кхм… — Джейк немного приблизился, — ты отпустишь нас?…
Лорэлай лукаво глянул на него.
— Отпустить? Тебя? Милое моё дитя. Не для того же ты умер и был воскрешён, чтобы вернуться в свои Трущобы или где там ты обитаешь. Нет. Тебя подарили мне. А я подарил Хрома тебе.
— Что всё это значит? — Джейк отбросил от лица длинные волосы, — подарили меня? В каком таком смысле? Съесть меня ты не съешь, я же теперь не живой вроде как…
Слово «неживой» звучало гораздо лучше, чем «мёртвый».
В ответ на фразу мальчика вампир рассмеялся. Какой красивый, театральный у него смех. Джейк тряхнул головой, чтобы не поддаваться гипнозу.
— Мальчик мой! — Лорэлай чуть приподнялся, опершись локтями в постель, — во-первых, я не ем плоть. А во-вторых… Не скрою, когда я увидел тебя впервые, я захотел только одного — выпить тебя досуха. Но потом… потом я увидел, что ты другой. Ты не овца для заклания. Больше, чем простой корм.
Зачем он всё это говорит? Усыпляет бдительность, играет, как кошка с мышкой? Издевается? Джейк поджал губы.
Лорэлай перекатился набок, и теперь как никогда напоминал отдыхающую после удачной охоты пантеру.
— Я почувствовал в тебе нечто родственное. Мы могли бы стать друзьями…
Джейк ответил потоком грязной брани с упоминанием всех родственников Лорэлая. Тот лишь опустил густые чёрные ресницы.
— Джейк, — имя хлестнуло и заставило умолкнуть, а тихий, немного усталый голос подкупал своей искренностью. — Я пятнадцать лет не вижу ничего, кроме стен этого дома и зеркал «Гранд Опера». Общаюсь только с Эрихом и теми немногочисленными счастливцами, которым позволено приблизиться ко мне хотя бы на пару шагов и пару минут. Я одинок.
Он поднял глаза. Джейк закусил губу. Бездна. Тёмная бархатная бездна печали в больших карих глазах.
— Если бы мне дали разрешение
Джейк помотал головой, сильнее закусывая губу. Выступила кровь. Горькая.
Лорэлай плавно встал. Мальчик не предпринял никаких попыток к сопротивлению, когда мягкие ладони легли на его плечи.
— Ты так похож на меня, мой мальчик. Ты такой же красивый. У тебя чёрные волосы. Только вот глаза… Наверное, они такие же, как у твоей матери?
У мамы были зелёные глаза. Джейк не помнил её лица. Но глаза были зелёными.
Парнишка сорвался. Всё упало на дно души — страх, оглушённость, боль, отчаяние, старые воспоминания — упало и разбилось, оцарапав острыми осколками. Джейк зарыдал и прижался к груди вампира. Лорэлай несколько растерялся. Но потом мягко обвил мальчика руками. Поглаживал по голове, шептал что-то нежное и успокаивающее. Ласково, как маленького напуганного ребёнка, целовал в зарёванные щёки, в лоб, в висок.
Джейк немного успокоился, отодвинулся, упершись ладонями в грудь Лорэлая.
— Что такое? — тихо спросил тот.
— Отпусти меня. И Хрома…
— Джейк, — брови Лорэлая страдальчески изогнулись, — скажи мне. Разве у тебя есть, куда возвращаться? Почему ты не хочешь остаться со мной здесь? Тебе будет хорошо. И твоего Хрома никто не тронет, кроме тебя…
— Мне есть куда возвращаться. И есть с кем, — твёрдо сказал Джейк.
— И ты… — Лорэлай, храня царственную напряжённую осанку, отошёл и повернулся в профиль, — и ты согласен на мучительную смерть ради короткой свободы?
— Как понять — смерть? Я же уже мёртв! — мальчишка усмехнулся. Оцарапал губу собственным клыком. Кажется, раньше зубы не цеплялись так больно.
— Ты мёртв. Но есть и следующая ступень. Разложение, — Лорэлай медленно повернул своё глянцевое, как страница журнала, лицо к Джейку. — И это очень больно. Здесь тебя… кхм… сохранят. А на свободе ты обречён. Никто тебе не поможет. Ты развалишься на куски гнилого мяса.
— Ну ладно, хватит, — быстро перебил его Джейк, чувствуя, как к горлу подкатывает то ли тошнота, то ли какое-то схожее тянущее ощущение. — Тогда скажи мне, для чего я тебе нужен. Так спокойнее.
— Для чего? Для общения. Для дружбы. Ты будешь моим маленьким любимцем здесь, в этих стенах, — вампир снова приблизился, придвинул к себе лицо Джейка, мягко взяв его за подбородок. — Я буду любить тебя, ухаживать за тобой. А ты будешь меня слушаться и делать, что скажут…
— Как дрессированная собачка? — фыркнул Джейк.
— Очень миленькая и пушистенькая, — не смутившись ни на йоту, прошептал вампир и поцеловал Джейка в губы.
Холод и подслащённая терпкая гнильца, как изысканная специя, ошеломили, заставили вздрогнуть. Джейка никто из мужчин не целовал в губы, кроме Хрома. Поцелуй Дивы был сродни прохладному бархату. Джейк зажмурился. Чуть шире раскрыл рот, и гибкий холодный язык вампира, шершавый, как у кошки, проскользнул глубже. Захотелось поймать этот язык зубами, впиться в него, откусить, разжевать, смакуя, высосать из него весь мертвенный сок.