Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.
Шрифт:
Иван Михайлович Репня, третий брат Турени, в 1491 г. отпускался на помощь Менгли-Гирею. В мартовском походе 1492 г. к Смоленску он командовал полком правой руки. [294] В мае 1494 г. Репня наместничал в Суздале. [295] В 1495 г. он сопровождал Ивана III в поездке его в Новгород, откуда в сентябре 1496 г. был отправлен к Выборгу вторым воеводой передового полка. Осенью 1496 г. Иван Михайлович ходил в передовом полку к Казани, а в мае 1497 г. наместничал в Устюге. [296] В 1500 г. в качестве сына боярского он присутствовал на свадьбе кн. В. Д. Холмского. В том же году возглавлял передовой полк, отправленный к Путивлю. В 1502 г. во время походов на Литву И. М. Репня — в передовом полку и в полку левой руки. В походе 1506 г. на Казань в судовой рати он возглавлял полк левой руки. В осенней кампании 1507 г. против Литвы в войсках Якова Захарьича кн. Иван был во главе передового полка, направлявшегося к Смоленску. [297] В 1508/09 г. он назначен псковским князем-наместником. [298] Его самовластные действия вызвали раздражение псковичей и явились поводом «гнева» на них Василия III. Впервые с боярским титулом И. М. Репня упоминается в ноябре 1512 г., когда был отправлен воеводой большого полка к Смоленску. В это время он являлся вяземским наместником. Последний раз И. М. Репня упоминается во втором походе к Смоленску летом 1513 г., когда он возглавлял передовой полк на Вязьме в войсках Д. В. Щени и осенью этого же года — большой полк, отправленный к Смоленску из Дорогобужа. [299]
294
Там же. Т. 28. С. 155; Р. С. 30, 31.
295
Ср.; «доложа князя Ивана Михайловича, наместника суздальского» (ЦГАДА. Ф. 135 (Государственное древлехранилище). Приложения. Рубр. VI. № 4).
296
РК. С. 27; Северные грамоты XV в. // ЛЗАК. Л., 1929. Вып. 35. С. 163. № 64.
297
РК. С. 25, 26, 16, 34—36, 47.
298
ПЛ. Вып. 1. С. 92. Тогда же участвовал в войне с Великим княжеством Литовским (Р. С. 112).
299
РК. С. 47, 51; ИЛ. С. 191.
Старший сын И. М. Репни, Василий, постригся в Кирилловом монастыре. Его брат Петр впервые упоминается в разрядах под 1510/11 г. В 1526 г. он присутствовал на свадьбе Василия III. В 1526/27 г. он находился в Серпухове, осенью 1527 г. — в Коломне, а осенью 1528 г. — в Кашире. В 1536/37 г. Петр Иванович наместничал в Рязани. [300] Третий из братьев Репниных, Василий Меньшой, упоминался в разрядах в 1518—1537 гг. [301]
Брат Ивана Михайловича Репни Андрей Пенинский промелькнул в разрядах начала XVI в. (присутствовал на свадьбе кн. В. Д. Холмского в 1500 г. и в 1512/13 г. участвовал в обороне южных рубежей Русского государства). [302] Три его сына — Иван, Юрий Большой и Юрий Меньшой — служили у кн. Андрея Старицкого. Юрий Большой, очевидно, был старицким дворецким в 1537 г. [303]
300
РК. С. 56, 90—91; Р. С. 115, 193, 200, 201.
301
РК. С. 67 и след.
302
Там же. С. 16, 45, 47, 50.
303
Род. кн. Ч. 1. С. 219; ПСРЛ. Т. 28. С. 356—357; РК. С. 13. О вкладах Оболенских, в том числе и кн. Ю. А. Пенинского, в Волоколамский монастырь см.: Зимин. Вотчина. С. 133.
У Семена Ивановича (брата Василия и Михаила Оболенских) было два сына — Константин и Дмитрий Щепа. Князь Дмитрий Щепа, а также кн. Константин (очевидно, уже умерший) и его сын Иван упоминаются в акте 1496—1498 гг. в связи с поземельным спором в районе Малоярославского уезда. [304]
Третий из десяти сыновей Константина Семеновича, кн. Василий, был родоначальником князей Горенских. [305] Его сын Иван в середине XVI в. стал боярином, [306] а внук Петр — кравчим.
304
АСЭИ. Т. 1. № 607. С. 505, 507.
305
Его братья Михаил Сухорукий, Дмитрий Уличка и Юрий Глазатый около 1495 г. владели поместьями в Деревской пятине Новгорода (НПК. Т. 1. Стб. 531—533, 539, 829, 856—862; Т. 3. Стб. 776—777). Федор Юрьевич Глазатый в 1550 г. был тысячником той же пятины (Тысячная книга. С. 82).
306
Впервые упоминается на свадьбе Василия III в 1526 г. (РК. С. 9).
Дмитрий Семенович Щепа в 1482 г. служил в полках в Нижнем Новгороде. В 1495 г. он сопровождал Ивана III в его новгородской поездке. В конце XV в. владел землями в Малом Ярославце. [307] Его сын Семен Дмитриевич Щепин-Серебряный участвовал уже в военной кампании с Литвой 1508 г. Во время второго Смоленского похода 1513 г. стоял на Угре вторым воеводой передового полка. В третьем Смоленском походе 1514 г. С. Д. Серебряный находился на Туле вторым воеводой левой руки. В 1515 г. в походе к Мстиславлю Б. И. Горбатого он первый воевода правой руки. На следующий год кн. Семен стоял на Вошани первым воеводой левой руки, а также служил на Вязьме. В 1517 г. на Вошани возглавлял сторожевой полк, а на Суре был вторым воеводой передового полка. В 1519 г. «на берегу» Семен Дмитриевич — второй воевода левой руки. В 1520 г. он служил на Белой, в 1521 г. — вторым среди воевод на Угре. В 1522 г. вместе с другими воеводами находился при Василии III в Коломне. В 1524 г. в походе на Казань С. Д. Серебряный возглавлял полк правой руки. В 1526 г. присутствовал на свадьбе Василия III, причем впервые упомянут с боярским титулом. В ноябре 1523 г. и июле 1528 г. он исполнял обязанности дворецкого. [308] Другие дети Д. С. Щепы (Борис, Иван Золотой, Федор, Никита и Дмитрий) или их потомки в середине XVI в. владели землями в Твери. [309] Дети князя Семена Василий и Петр в середине XVI в. также стали боярами.
307
РК. С. 19, 20, 25; АСЭИ. Т. 1. № 607, 607-а.
308
РК. С. 42, 50, 55, 56, 58—60, 62, 65—68; 70; Р. С. 9, 108, 155; АРГ 1505—1526 гг. № 43, 220; ГПБ. F. I. 788; Гос. архив Рязанской области. Ф. 869 (Рязанская ученая архивная комиссия). On. 1. Св. 18. № 237. Л. 3—3 об. По Ш, боярин с 1521/22 г., умер в 1523/24 г. В Государеве родословце о его боярстве не говорится (Род. кн. Ч. 1. С. 223).
309
ПКМГ. Ч. I, отд. 2. С. 51—52, 62, 85, 102, 230, 236, 242. Б. Д. Щепин принимал участие в приеме крымских послов в 1508 г. и в приеме литовских в 1509 и 1526 гг. (Сб. РИО. Т. 95. С. 19; Т. 35. С. 486, 713, 717), а также на свадьбе Василия III в 1526 г. (Р. С. 194). О нем см. в разрядах под 1531, 1533, 1540, 1544 гг. (РК. С. 13, 78, 98, 108). Под 1524 г. упоминается «Борис Щепин» (Там же. С. 70); ср. в Государственном архиве (ГАР. С. 45 (ящик 28), 171) Б. Д. и Д. Д. Щепины упоминаются в 1546 г. (Назаров. Свадебные дела. С. 117). Дмитрий Дмитриевич Щепин наместничал в Гомеле летом 1534 г., в июле 1535 г. литовцы взяли Гомель, но Щепина отпустили (Тихомиров. Записки. С. 175; РК. С. 85, 88). Никита Дмитриевич встречается в разрядах в 1521—1530 гг. (РК С. 66, 74).
Иван Владимирович Лыко Оболенский (сын одного из братьев Василия Ивановича, родоначальник Лыковых) на заре своей деятельности, будучи великолуцким наместником, в 1479 г. отъехал от Ивана III к его брату Борису. В 1483 г. ездил с посольством в Крым. В 1487 г. посылался на Вятку. В 1487/88 г. стерег Устюг от вятчан. В 1493 г. в Литовском походе был воеводой левой руки и в том же году стоял с войсками в Тарусе. В феврале 1494 г. он присутствовал на приеме литовских послов. В августе 1495—августе 1497 г. наместничал в Новгороде. [310] Его дети — Василий, Федор и Михаил — в 1500 г. присутствовали на свадьбе В. Д. Холмского. [311] Князь Василий в 1500 г. владел поместьями в Вотской пятине. [312] Дети Василия Ивановича Лыкова — Иван, Андрей Курака и Юрий Чапля — служили князю Андрею Старицкому, а последний был и боярином у сына Андрея Ивановича — Владимира. [313]
310
ПСРЛ. Т. 6. С. 222; АЗР. Т. 1. № 71. С. 87; Сб. РИО. Т. 35. С. 123; Т. 41. С. 34—37; РК. С. 21, 22, 24; Зимин. Наместническое управление. С. 279—280.
311
ДРВ. Ч. XIII. С. 2; Сахаров. Т. II, кн. VI. С. 37.
312
НПК. Т. 3. Стб. 19—20.
313
В середине XVII в. потомки Василия Ивановича продолжали владеть землями в Оболенске (Власьев. Т. I, ч. 2. С. 485).
Брат Ивана Владимировича Лыка Василий Каша (родоначальник Кашиных) в 1493 г. участвовал в походе к Мезецку. [314] Его сын Иван Глухой промелькнул в разрядах в 1516—1521 гг. [315] В 1527 г. он выступал одним из поручников по кн. М. Л. Глинском. [316] Брат Ивана Глухого, Александр, сначала (в 1508 г.) служил князю Семену Калужскому, затем он встречается в разрядах с 1510/11 по 1535 г. в различных должностях: воеводы-наместника (рязанского в 1527/28 и 1529 гг. и стародубского в апреле 1525 г., зимой 1525/26 г. и в 1531 г.), строителя Пронска и т. п. [317] У князя Ивана Глухого было пять сыновей, старший из них, Юрий, в середине XVI в. стал боярином, а в 1564 г. был казнен. [318]
314
РК. С. 22. Упомянут как послух в акте по Малоярославскому уезду около 1496—1498 гг. (АСЭИ. Т. 1. № 609).
315
РК. С. 59—62, 65, 67; Р. С. 176. Его сын Юрий присутствовал на свадьбе Василия III в 1526 г. (Р. С. 195).
316
СГГД. Ч. 1. № 155. С. 428.
317
Р. С. 98 (? он или Иван Глухой), 115; РК. С. 45, 46, 57, 58, 60, 63—65, 71, 73—79, 82, 83, 85, 90; Сб. РИО. Т. 35. С. 693, 709, 767, 844. Позднее, в 1538—1542 гг., — посол в Крыму (Власьев. Т. I, ч. 2. С. 498). Упоминается в докладной 1515 г. (АРГ 1505—1526 гг. № 123).
318
Князь Юрий и его племянник Иван служили в середине XVI в. по Калуге (Тысячная книга. С. 168).
У младшего брата Ивана Константиновича Оболенского, Андрея, было три сына: Иван Долгорукий, [319] Василий Щербатый и Александр Тростенский. [320] Василий Щербатый упоминается как участник Новгородского похода Ивана III 1495 г. [321] а его сын (тоже Василий) впервые — в 1535 г. [322] Судя по тому, что в середине XVI в. владения Щербатовых находились в Алексинском уезде, надо полагать, что Щербатовы служили князю Андрею Старицкому, а потому их незаметно при великокняжеском дворе.
319
Сын Ивана Владимир с детьми Семеном и Федором упоминаются в поземельном акте на малоярославецкие земли около 1496—1498 гг. (АСЭИ. Т. 1. № 609).
320
У Александра были сыновья Тимофей, Андрей Голодный и Иван Колышевский. Тимофей впервые упомянут в разрядах уже под 1486 г. (РК. С. 20), а затем в походах 1495 и 1500 гг. (Там же. С. 24, 30). В 1500 г. присутствовал на свадьбе кн. В. Д. Холмского (Там же. С. 16). Сведения о нем доходят до 1512 г. (Там же. С. 46, 47). Его сын Осип в 1527 г. наместничал и был воеводой в 1534 г. (Там же. С. 70; Р. С. 232, 247 и след.), а впервые с братом Иваном упоминается еще в 1519 и 1534 гг. (РК. С. 64; Р. С. 251). Андрей и Иван Александровичи встречаются в разрядных записях 1520 г. (РК. С. 65, 66). Петр Тимофеевич Тростенский был новгородским помещиком (НПК. Т. 5. Стб. 27). Федор Тимофеевич упоминается в 1527/28—1530/31 гг. (Р. С. 206, 220, 224). Около 1496—1498 гг. упоминается в акте по Малому Ярославцу кн. Даниил Александрович Оболенский (АСЭИ. Т. 1. № 609. С. 519). Как предполагает В. Б. Кобрин, возможно, речь шла об одном из сыновей Александра Тростенского.
321
РК. С. 25.
322
Там же. С. 87; Р. С. 255.
Иван Васильевич Щербатов был женат на дочери Ф. А. Плещеева Настасье, а мужем ее сестры был кн. П. В. Хованский. Это также связывает Щербатовых с двором кн. Андрея. [323]
На судьбе князей Оболенских можно проследить две тенденции, характерные для истории княжеских родов XV—начала XVI в. Во-первых, старшие ветви рода постепенно сходят с исторической сцены, так как их потомки оказываются связанными с уделами. Это происходило из-за родового принципа продвижения по лестнице чинов: дети старшего из братьев оказывались «младше» своих дядей и вынуждены были искать чинов и счастья в уделах, не дожидаясь смерти своих «старших» родичей. Так, дети Никиты Ивановича Оболенского вынуждены были пойти в уделы: Василий — в Углич, Иван — в Дмитров, Петр — на Волок, так как ко времени создания уделов Василием Темным при великокняжеском дворе служил их дядя Василий Иванович. Во-вторых, в случае разрастания рода и самые младшие ветви тоже могут оказаться связанными с уделами, а поэтому с трудом пробивают себе путь к великокняжескому двору.
323
Шумаков. Обзор. Вып. 4. № 994, 995 (1515—1517 гг.). Позднее Щербатовы присутствуют на свадьбах кн. Владимира Старицкого (Сахаров. Т. II, кн. VI. С. 52, 62).
Оболенские в годы правления Василия III в реальной правительственной деятельности участия не принимали. В первой половине княжения в Думе было по одному из них (П. В. Оболенский — до 1509 г., И. М. Репня — в 1512—1513 гг.). Зато во второй период правления роль Оболенских увеличилась (И. В. Немой — в 1526—1530 гг., С. Д. Щепин-Серебряный — в 1526—1528 гг., И. И. Щетина — в 1527—1532 гг.). Это подготовило их взлет в годы регентства Елены Глинской. Оболенские известны по преимуществу как военачальники.
В середине XVI в. Оболенские (во всяком случае, их компактная масса) составляли особую служилую корпорацию, сохранившую не только следы своего территориального происхождения, но и реальные владения в Оболенске. [324] Реконструкция землевладения Оболенских в изучаемый период должна основываться (как, впрочем, и для других родов) на сочетании трех аспектов исследования: 1) сведений о вотчинах потомков Оболенских; 2) установлении генеалогической связи этих потомков с предками, жившими в XV—XVI вв.; 3) сопоставлении историко-генеалогических материалов с топонимическим и картографическим вообще.
324
Тысячная книга. С. 55, 57, 61, 118—119.