Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.
Шрифт:
Весной 1515 г. на вотчину Василия Семеновича, когда князь отправился по вызову Василия III в Москву, напали войска Менгли-Гирея. [752] В сентябре 1518 г. в Крым сообщалось, что кн. Василий Стародубский умер. [753] Его громадная вотчина перешла к Василию III.
В. Д. Назаров в неопубликованной пока работе выдвинул весьма правдоподобное предположение, что кн. В. С. Стародубский владел некоторое время Хотунской волостью. Так, в межевой грамоте 1518/19 г. упоминается, что дворцовый дьяк Александро «межы чинил и ямы копал со князем с Васильем Стародубским» в Хотунской волости. Вместе с тем в февральской грамоте 1519 г. Василий III выдавал льготы Троицкому монастырю на с. Дубошино Хотунской волости, которую дал в монастырь «слуга наш князь Василей Семенович». [754] Очевидно, кн. Василий Семенович (Стародубский) обладал в Хотуни какими-то суверенными правами. Позднее Хотунь была дворцовой волостью.
752
Сб. РИО. Т. 95. С. 104. О князьях Стародубских упоминалось позднее в 1516 г. (Там же. С. 292, 300, 301, 393, 395). См. также: Сб. РИО. Т. 35. С. 728, 729, 752, 759.
753
Сб. РИО. Т. 95. С. 554, 555. По В. Д. Назарову, Василий Стародубскнй умер в конце 1517—начале 1518 г. (АРГ 1505—1526 гг. С. 317).
754
АРГ 1505—1526 гг. № 169, 175.
В том же 1454 г., что и Иван Андреевич Можайский, в Литву бежал сын злейшего врага Василия II Дмитрия Шемяки — Иван. Здесь он получил в кормление громадную вотчину, которую унаследовал его сын Василий, рожденный от некой «чародеицы Греческия». [755] Весной 1500 г., так же как и Семен Можайский, Василий Шемячич перешел на сторону Ивана III [756] и занял положение «слуги». Это закреплено было русско-литовским договором 1503 г. [757] Именно Василий Шемячич, а не Семен и Василий Стародубские, был главной политической фигурой на юге России. В его вотчину входили Новгород Северский, Рыльск и Радогощь. [758] По наблюдению В. Д. Назарова (в уже упоминавшейся работе), в состав его вотчины входил и Путивль, ключевой пункт отношений России с Крымом. [759] Известно, что Шемячич был обязан доводить великокняжеских послов в Крым до Путивля и сообщать в Москву о прибытии в Путивль крымских посланцев. По летописи, он владел Новгородом Северским и Рыльском, а в 1500 г. получил Путивль, Радогощь и Северскую землю. [760]
755
ПЛ. Вып. 1. С. 52; РИБ. Т. 31. Стб. 326.
756
ПСРЛ. Т. 28. С. 333; АЗР. Т. 1. № 180.
757
О термине «слуга» см.: Сб. РИО. Т. 41. С. 557; Т. 35. С. 339; РК. С. 34. См: «Тетрати, писан князь Семенов Стародубского и Шемячичев приезд» (ГАР. С. 47 (ящик 36/II), 189). О Шемячиче см. также: Stkl G. Die Entstehung des Kosakentums. M"unchen, 1953. S. 136—142.
758
О Радогощи см.: АИ. Т. 1. № 124. С. 178. О Новгороде Северском и Рыльске см.: ПСРЛ. Т. 32. С. 166.
759
О торговом значении Путивля см.: Фехнер М. В. Торговля Русского государства со странами Востока в XVI в. М., 1956. С. 16—17, 49. Суверенитет Шемячича над Путивлем убедительно доказан В. Д. Назаровым на основании порядка упоминания городов в договоре 1522 г. (Сб. РИО. Т. 35. С. 638—639).
760
Сб. РИО. Т. 95. С. 69, 187 и др.; ПСРЛ. Т. 23. С. 196.
Центром владений Шемячича был Новгород Северский. Вместе с тем в январе 1516 г. Шемячич сообщал, что «к нему писал из
Путивля наместник его Василей Митюков». В ноябре 1517 г. к Шемячичу было послано распоряжение, чтобы он «послал из Путивля своих казаков». Той же осенью Шемячич сообщал в Москву, что татары напали «на их отчину на Путимльские места». [761] Надо иметь в виду также, что в Москве находился в «поимании» кн. Богдан Федорович Глинский, который в Литве с 1495 по 1500 г. был путивльским наместником. [762] С конца 1509 г. шли затяжные переговоры о его освобождении. Князь Богдан умер, очевидно, еще в 1512 г. [763] До его смерти вряд ли вопрос о судьбе Путивля мог быть окончательно решен.
761
Сб. РИО. Т. 95. С. 239, 493, 509; ПСРЛ. Т. 13. С. 28.
762
О Б. Ф. Глинском см.: Backus О. Motives of West Russian Nobles in Deserting Lithuania for Moscow. 1377—1514. Lawrence, Kansas, 1957, P. 139.
763
Сб. РИО. Т. 35. С. 491, 494, 661; АЗР. Т. 2. № 76.
Впрочем, и позднее вряд ли Василий III был склонен полностью передавать суверенитет над этим важным городом Шемячичу. Так что известия 1516—1517 гг., возможно, рисуют только кратковременный эпизод из истории взаимоотношений Шемячича с Путивлем. К тому же С. Герберштейн сообщал, что «Путивлем ... владел некий государь Димитрий». [764] Действительно, весной 1522 г. в Путивль прибыл великокняжеский дьяк Третьяк Губин, который отсюда послал грамоту Шемячичу. (На этом основании М. Н. Тихомиров делал вывод, что Шемячич Путивлем не владел. [765] )
764
Герберштейн. С. 109.
765
Дунаев. Максим Грек. С. 34; Тихомиров М. Н. Россия в XVI столетии. С. 50.
Кроме громадных южных владений, Шемячичу принадлежал некоторое время и Малый Ярославец. Так, когда в 1526 г. кн. Ф. М. Мстиславский выехал на Русь, Василий III дал ему «княж Васильевские городки Шемячича в вотчину: Ярославец да Кременец, да волость Мышегу, да дал ему город Коширу в кормление». В Дворовой тетради 50-х годов XVI в. сохранилась запись о детях боярских «из Ярославца же княж Васильевские Шемячевского». [766] Очевидно, Ярославцем Шемячич владел с самого выезда и, во всяком случае, около октября 1505 г. [767] и потерял его в 1508 г., когда Ярославцем был пожалован при выезде на Русь М. Л. Глинский. После того как Глинский был «поиман» в 1514 г., Ярославец снова перешел к Шемячичу: к нему он тянул «судом» и «данью» в феврале 1516 г. [768] Поэтому мнение М. Н. Тихомирова, считавшего, что Шемячичу только пообещали Ярославец, чтобы заманить его в 1523 г. в Москву, [769] надо считать недоразумением. По родословию Яновых (в общем-то не очень достоверному), Малый Ярославец был дан Шемячичем «в кормленье в путь» Михаилу Даниловичу Янову, боярину князя. Но в летописи под 1517 г. сообщалось, что Михаил Янов был просто «человеком Шемячича», а не его боярином. [770] Служил Шемячичу один из потомков Нетши — Петр Шибра Дмитриевич (племянник окольничего Данилы Ивановича). [771] На службе у князя находился также Василий Львович Зубатый. В 1519 г. были «приставлены» (для надзора что ли?) к Шемячичу новгородский дворянин Иван Андреевич Жулебин Овца (Меньшой) и Семен Никитич Бутурлин. [772]
766
ПСРЛ. Т. 26. С. 313; Тысячная книга. С. 208.
767
АСЭИ. Т. 1. № 659. С. 584—585. О волостях на Угре, пожалованных Шемячичу и Стародубскому, см. выше.
768
ЦГАДА. Ф. 281 (Грамоты Коллегии экономии). Малый Ярославец, № 6/7696. О грамоте см.: Каштанов. История. С. 265.
769
Тихомиров М. Н. Россия в XVI столетии. С. 49.
770
Лихачев Н. 77. О происхождении Яновых // ИРГО. СПб. 1900. Вып. 1. С. 153; ИЛ. С. 172.
771
Род. кн. Ч. 2. С. 159. Его старший брат Михаил Шарап бежал в Литву с кн. Василием Верейским (откуда и связи с Шемячичем).
772
Родословная книга по трем спискам // Временник ОИДР. М., 1851. Вып. 10. С. 63 («служил в Литве Шемячичю»); РК. С. 62.
Вместе с Василием Стародубским Шемячич владел волостями Товарковом, Конопкарь и некоторыми другими на реке Угре. [773]
Василий Шемячич участвовал в крупных военно-политических акциях Василия III. Осенью 1507/08 г. он ходил вместе с В. С. Стародубским в поход в Литву на помощь М. Л. Глинскому. В 1508 г. встречал отъехавших на Русь М. Л. Глинского «с братьею». [774] 18 января 1511 г. ему были написаны три опасные грамоты. В одной из них Василий III снимал с него обвинения в измене, [775] возложенные на Шемячича князем Василием Стародубским, в другой митрополит гарантировал князю безопасный приезд в Москву, а третью давали великокняжеские бояре. [776] Воспользовался ли этой гарантией Шемячич, остается неясным. Весной 1512 г. оба князя обороняли русские «украины» на юге. Весной 1513 г. Шемячич даже настолько глубоко проник в пределы Великого княжества Литовского, что смог сжечь посады Киева. [777]
773
ДДГ. № 104. С. 440, 441.
774
РК. С. 38—40; Р. С. 102. Согласно завещанию П. М. Плещеева (до 1510 г.), у Шемячича надо было душеприказчикам взять 10 руб. (АРГ 1505—1526 гг. № 59. С. 61).
775
«Что будьтость наперед сего слуга наш князь Василей Семеновичь обговорил тебя нам, что уряживаешся королю служити» (СГГД. Ч. 2. № 28. С. 34—35).
776
СГГД. Ч. 2. № 69. С. 36; ср.: Описи Царского архива. С. 52; ЦГАДА. Ф. 197 (Малиновского). Портф. 2. № 138.
777
РК. 45; ИЛ. С. 193.
В это время новгород-северский князь держался вполне независимо. Московский посол в Турцию Михаил Алексеев (январь 1513 г.) писал, что он, по словам крымских послов, «ни царя (крымского. — А. 3.), ни великого князя обеих не смотрит». Оба Василия во время второго Смоленского похода 1513 г. держали оборону на Угре. В 1512—1513 гг. Шемячич с Василием Стародубским находился в Стародубе и даже писал оттуда Василию III. Судя по этому, именно Шемячич тогда распоряжался самим князем Василием. Летом 1515 г. Сигизмунд советовал Мухаммед-Гирею вступить в переговоры с Шемячичем, чтобы тот «королю дружбу учинил». Крымский хан, очевидно, пользовался известным кредитом у новгород-северского князя (в том же году Менгли-Гирей посылал грамоты Шемячичу). В ноябре 1517 г. Шемячич разбил крымских татар, нападавших на путивльские места. [778]
778
Сб. РИО. Т. 95. С. 88, 167, 175, 176; РК. С. 50; ПСРЛ. Т. 13. С. 28.
25 июля 1517 г. В. С. Стародубский (Можайский) прислал к Василию III донос, в котором сообщалось о сговоре Василия Шемячича с киевским воеводой Ольбрахтом Гаштольтом. Шемячич якобы предлагал Ольбрахту с крымскими царевичами идти на его города, чтоб он, воспользовавшись этим, мог изменить Василию III. Донос подтвердил позже кн. Федор Пронский, который воеводствовал тогда в Стародубе. Очевидно, уже летом 1517 г. к Шемячичу были посланы доверенные лица Василия III — Шигона Поджогин и дьяк Иван Телешов, которые вместе с Григорием Федоровичем (Давыдовым) должны были расследовать дело. Узнав об этом, Шемячич послал в Москву своего человека Степана Рагозина, сообщая, что Стародубский его оговорил. При таких обстоятельствах и решено было вызвать Шемячича в Москву. Он прибыл сюда 14 августа 1518 г., и все обвинения с него были сняты. [779] Но проблема Шемячича этим решена не была. Новгород-северский князь продолжал находиться на полусамостоятельном положении. Крымский «царь» и царевичи писали ему особо от Василия III не только в 1515 г., но и в 1518 г. В 1519 г. в Новгороде у Василия Шемячича находились уже московские воеводы. Очевидно, это связано с «изветом» Василия Стародубского. Шемячича оправдали, но на всякий случай взяли под присмотр. [780]
779
АИ. Т. 1. № 124.
780
Сб. РИО. Т. 95. С. 175—176, 527; РК. С. 62. Возможно, в связи с этим делом взята «запись целовальная, на чом целовали послы князя Василья Шемятича великого князя бояром» (Описи Царского архива. С. 52).
Через несколько лет, 12 мая 1523 г., Шемячич был «поиман». [781] Это произошло после набега Мухаммед-Гирея в 1521 г. в связи с активизацией крымской угрозы. Историю этого события подробно рассказал Герберштейн. По его словам, Шемячич — «человек храбрый на войне и гроза татар» [782] — довел Василия Стародубского «до последней крайности» и после изгнания Василия захватил его княжество. (Насколько справедливо это сведение, сказать трудно. Во всяком случае, в 1519 и 1521 гг. в Стародубе находились московские воеводы. [783] ) Затем Шемячич донес на Дмитрия (Путивльского) и по поручению Василия III схватил его, а затем тот в оковах был доставлен в Москву, где тогда же, т. е. в 1519 г., и умер. Юный сын Дмитрия (также носивший имя Дмитрий) бежал к татарам и был убит там родителями девушки, в которую он был влюблен. Внушению Василия Шемячича Герберштейн приписывает заточение Василием III еще раньше «владыки Каширского» (видимо, Абдул-Летифа в ноябре 1517 г.) и брата государя (очевидно, речь идет о Семене, умершем в июне 1518 г.), умерщвленных якобы в тюрьме.
781
ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, вып. 3. С. 541; Т. 6. С. 264, 281; Т. 24. С. 222 (11 мая); Дунаев. Максим Грек. С. 59.
782
О храбрости Шемячича писал и А. М. Курбский (РИБ. Т. 31. Стб. 326): он вспоминал князя Василия как «мужа славнаго и зело храбраго и искусного в богатырских вещах ... пагубу бусурманов, яже не токмо отчину свою Северу ... оборонял ... зело часто, но и на дикое поле под самую орду Перекопскую ходяще многажды.
783
РК С. 62, 67.
Между тем дело дошло и до самого Шемячича. Это надо связывать с походом Мухаммед-Гирея 1521 г. Шемячич ничего не сделал для его предотвращения. В 1522 г. Василий III, прибыв на Коломну, «въсхоте» послать Шемячича и воевод на Мухаммед-Гирея, [784] но поход не состоялся. Тогда новгород-северского князя обвинили в измене и вызвали в Москву. Он согласился приехать туда лишь после того, как получит охранную грамоту, скрепленную «клятвою государя и митрополита». Митрополит Варлаам не согласился пойти на клятвопреступление и в конце 1521 г. оставил митрополичий престол. Его место занял податливый Даниил, который согласился дать «крестоцеловальную запись» с тем, чтобы вызволить «запазушного врага» в столицу. 18 апреля 1523 г. Шемячич прибыл в Москву, с почетом был принят Василием III, но вскоре был схвачен и брошен в тюрьму. Причиной гибели Шемячича Герберштейн, ссылаясь на слухи, называет то, что Шемячич послал киевскому наместнику письмо, адресованное польскому королю, в котором содержалось сообщение о готовности перейти на его сторону. Киевский наместник переслал письмо в Москву. Вариант, близкий к тому, что было предметом расследования в 1518—1519 гг. Скорее всего, это полуофициальная версия. Сам же Герберштейн склонялся к другой. Один Шемячич оставался на Руси крупным властителем, и «чтобы тем легче изгнать его и безопаснее властвовать, выдумано было обвинение в вероломстве, которое должно было устранить его». [785]
784
Тихомиров М. Н. Русское летописание. М., 1973. С. 161 (в летописном тексте ошибочно Ахмат-Кирей; ср.: ПСРЛ. Т. 34. С. 13—14).
785
Герберштейн. С. 109—111.