Формула бессмертия. На пути к неизбежному

Никонов Александр

Когда Экман и Томкинс впервые встретились, Экман показал феномену кадры, отснятые среди дикарей Папуа — Новой Гвинеи. Сняты были представители двух племен — племени саут-фор и племени кукуку. Первые отличались мягким нравом, вторые были не только агрессивны, но и гомосексуальны, они использовали мальчиков доподросткового возраста в качестве сексуальных объектов. На коротких отрывках, показанных Томкинсу, были снятые крупно лица разных представителей этих двух племен. Никаких предварительных данных Томкинсу сообщено не было.

Внимательно отсмотрев пленки, Томкинс сказал, что люди племени саут-фор доброжелательны и неагрессивны, а вот второе

племя не только жестоко, но и с гомосексуальным налетом. «Как ты это делаешь?» — поразился Экман. И Томкинс попытался растолковать, какие именно мимические проявления дикарей навели его на подобные мысли. Именно тогда Экман и решил поставить томкинсовскую эмпирику на научные рельсы.

Работа заняла семь лет. Она началась с того, что экспериментаторы взяли анатомический атлас и изучили все мышцы лица, выделили движение каждой мышцы. Они учились двигать каждой отдельной мышцей лица. На этом пути бывали и сложности, ведь не каждую мышцу человек может найти в себе. К некоторым у большинства из нас просто нет сознательного доступа. Поэтому экспериментаторам помогали анатомы — если самим исследователям найти мышцу не удавалось, анатом втыкал в мышцу иголку и подавал на нее электрический импульс. Мышца начинала дергаться, и человек ее ощущал. Неприятно.

Результатом этой неприятной семилетней работы стала мимическая «азбука», составленная исследователями. В ней 43 основных мимических позиции, или «буквы». Сочетание которых дает «слова». Большинство таких «слов» не несет никакой информации, это просто случайное сочетание «букв». А вот осмысленных «слов» и «выражений» получилось около трех тысяч. Я бы назвал это второй сигнальной системой, если бы на это почетное звание не претендовал язык. Язык, если следовать эволюционной хронологии, на самом деле третья сигнальная. А вот мимика — как раз вторая система сигналов, придуманная природой для передачи информации на расстояние.

Разобрав и пронумеровав всевозможные сочетания мышечных напряжений лица, Экман изложил все это в пятисотстраничном труде, где подробно разбираются нюансы движения глаз и губ, виды наморщивания кожи между глазами и щеками, изгибы носогубных складок. Теперь это — рабочий инструмент, которым примерно за полгода можно научиться пользоваться и получить сертификат. Сертифицированных специалистов, кстати, не так уж много — около пятисот человек на все США. Зато помимо спецслужб методику взяли на вооружение производители мультфильмов.

На этой методике основана также прогностика прочности браков. Скажем, американский физиолог Джон Готдман так наловчился в этом деле, что может, отсмотрев запись часового разговора мужа с женой, предсказать с точностью до 95 %, будут ли они женаты через 15 лет. Пятнадцатиминутный отрывок записи снижает вероятность точного прогноза, но совсем немного — до 90 %. Готтман присваивает всем промелькнувшим эмоциям некий весовой коэффициент, который заносит в эмпирическую формулу и получает результат — развод или совместная жизнь до гроба.

Ранее мы говорили: «человек мыслит телом», «без тела нет мышления». Экман лишний раз подтвердил эти тезисы. Когда-то он, как все нормальные люди, полагал, что гримасы на лице — отражение того, что происходит в мозгу. Мимика — тень мышления, его производная. Но после одной серии экспериментов Экман уже не был так уверен в этом. Он тогда вместе с коллегой тренировал выражение злобы и отчаяния. Через две недели упорных тренировок оба экспериментатора почувствовали себя просто отвратительно — подавленными и опустошенными. Заинтересовавшись этим явлением влияния мимики, то есть тела, на эмоции и образ мыслей, экспериментаторы начали работать в данном направлении. И обнаружили, что искусственное создание на лице той или иной гримасы вызывает соответствующие гримасе изменения в организме и в настроении.

Вот как описывал это сам Экман: «Скажем, мы воспроизводили единицу действия номер один, поднимая внутренние края бровей, номер шесть, поднимая щеки, и номер пятнадцать, опуская уголки губ. Мы заметили, что одного этого выражения уже достаточно, чтобы привести к заметным изменениям в вегетативной нервной системе… А когда я опускал брови и поднимал верхние веки, а потом прищуривал глаза, сжимал губы, я генерировал злобу. Мое сердцебиение ускорялось на 10–12 ударов, руки становились горячими…»

Тут же была проведена серия опытов на людях. Датчики замеряли сердечный ритм и температуру тела добровольцев, которые были разбиты на две группы. Первой группе велели вспомнить какую-то стрессовую ситуацию. И у них тут же подскакивали показатели. А вторую группу попросили просто покорчить рожи, то есть изобразить на лице злость, тоску или страх. Результат был тот же.

Писатель Малколм Гладуэлл рассказывает об опыте, проводившемся в Германии. Там одну группу испытуемых заставляли смотреть карикатуры, зажав карандаш между носом и верхней губой, а вторую группу — зажав карандаш между зубами. Первый способ блокирует мышцы, отвечающие за улыбку, и тем самым препятствует улыбке. А второй, напротив, заставляет человека как бы постоянно скалиться в улыбке. Так вот, второй группе карикатуры показались смешнее, чем первой.

Вам это ничего не напоминает? Например, внешний привод доктора Блюма, который учит паралитиков ходить, принудительно двигая их ногами. Мозг сам двигать конечностями не может. Но если ими для него двигать принудительно, он «заводится».

Какой же вывод?

Когда я был маленький, я, как многие дети, думал, что ветер дует, потому что деревья качаются. Потом люди взрослые, которые все прекрасно понимают о причинах и следствиях, объяснили, что это вовсе не так. Люди взрослые прекрасно знают: из двух взаимосвязанных событий только одно может быть причиной, а другое следствием. Не может быть так, чтобы причина была одновременно и следствием. Вернее, может, но только в случае, который я называю «системой рычага».

Представьте себе рычаг или коромысло. Или весы. На левое плечо нажимаем — правое поднимается. Причина — опускание левого плеча. Следствие — поднятие правого плеча. Но ведь аналогичного эффекта мы можем добиться, просто приложив тянущее усилие к правому плечу! Тогда оно поднимется, а левое опустится. В такой системе непонятно, что причина, а что следствие, потому что это одна и та же твердая система, и, искусственно разделив ее на правую и левую части, мы просто слегка передернули.

Ветер может дуть и в отсутствие деревьев, эти две системы никак между собой не связаны. И потому одна может служить причиной движения другой. А вот наоборот не получится: деревья сами по себе качаться не умеют. Иное дело цельная палка, лежащая на опоре. Это одна жесткая система, которая приводится в движение вся целиком. И мы не можем сказать, если не видели нажатия пальцем, а видели только результат, почему она вдруг изменила положение — то ли потому, что на левую часть нажали, то ли потому, что за правую потянули.