Формула одиночества

Мельникова Ирина Александровна

Ольга Борисовна появилась на горизонте уже после этого инцидента. Она была скромной, внимательной, вежливой аспиранткой. С готовностью бросалась выполнять любую просьбу отца. И хотя звезд с неба не хватала, зато обладала терпением и выдержкой. Известно, что при осаде города частенько побеждает не тот, кто бросается очертя голову на крепостные стены, а тот, кто терпеливо выжидает под ними, пока защитники не начнут загибаться от голода.

Юная аспирантка дождалась. Однажды Аркадий Сергеевич не вышел из своей спальни в раз и навсегда заведенное им время. Требовалось подписать

какие-то документы, и бухгалтер музея позвонила ему домой. Трубку подняла Марина. Удивившись столь странному поведению отца, она постучала в дверь его спальни. Ей открыла аспирантка. Она была в отцовской рубахе.

– Милочка, – полные губы ее скривились в презрительной улыбке, – Аркадий Сергеевич еще спит. Он очень устал за ночь, – и захлопнула дверь.

Часа через два отец появился в столовой. Марина ожидала увидеть его виноватым, потерянным, кающимся, но он выглядел так, словно ничего не случилось. А когда Марина потребовала объяснений, резко оборвал ее, даже прикрикнул, приказав не вмешиваться в дела взрослых. Вечером Ольга перевезла вещи в их флигель, через месяц она официально стала женой отца. И покатилось...

За спиной неожиданно просигналил автомобиль. Марина вздрогнула и остановилась. Ее обогнала новенькая «девятка». Из окна высунулся следователь Матюхин и помахал ей рукой. И только тут она поняла, что подошла к воротам усадьбы. Они распахнулись, пропуская автомобиль, который притормозил возле административного корпуса. Марина же прошла сквозь боковую калитку и направилась к флигелю, в котором провела детство и юность. Ей очень хотелось побывать в кабинете отца, но он был опечатан. Еще одна комната, в которую ей не терпелось заглянуть, спальня мачехи, была заперта на замок.

Отца должны были привезти из морга через час, но возле крыльца уже стояла прислоненная к перилам крышка гроба. Какие-то люди суетились в доме, Марина заметила это сквозь раскрытое окно. Она знала, что подготовкой похорон и поминального обеда занимаются сотрудники музея. Ее, видно сговорившись, не тревожили, но и Марина никому не мешала, справедливо полагая, что пожилым людям виднее, как подготовить и провести печальную церемонию.

Она замешкалась возле крыльца, не решаясь войти во флигель. И тут ее окликнул Олег. Он подошел абсолютно бесшумно, и Марина вздрогнула, когда кто-то назвал ее по имени и положил руку на плечо.

– Не пугайтесь, это я, – лицо у него было серьезным, а взгляд пристальным. – Как ваши дела? Поговорили с Ольгой Борисовной?

– Мои дела – это мои дела, а у Ольги Борисовны свои делишки, – вздохнула Марина и подозрительно посмотрела на Олега. – Вы следили за мной?

– Боже упаси! – выставил он ладонь. – Вон с того крыльца, – он кивнул на музейный корпус, – село видно как на ладони.

– Что вам нужно? – спросила Марина.

– Хотелось бы поговорить, – сказал Олег, не сводя с нее взгляда, – но так, чтобы нам никто не мешал. Можно тут где-нибудь уединиться?

– Меня уже допрашивали сегодня, – нахмурилась Марина. – Я рассказала следователю прокуратуры все, что знаю.

– Это не допрос, – одними губами улыбнулся Олег, но глаза его по-прежнему смотрели холодно. – Этот разговор в ваших интересах.

– Что вы знаете о моих интересах? – горько усмехнулась Марина. – Я желаю одного: отстоять музей. Остальное меня не касается. Если Ольге Борисовне хочется поскорее смыться отсюда, скатертью дорога. Я искренне этому обрадуюсь.

Олег молча смотрел на нее.

– Ладно, пошли, – сказала Марина и первой направилась в сторону пруда.

Его берега густо заросли ивой, а под одним из деревьев сохранилась старинная беседка. Марина поднялась по ступенькам и вошла в беседку первой. Олег молча проследовал за ней. И опустился на скамью рядом с Мариной. Она слегка отодвинулась.

– Не бойтесь, я вас не укушу, – усмехнулся Олег и достал из кармана джинсовой куртки пачку сигарет. – Вы не против, если я закурю?

«Парламент»!» – отметила про себя Марина и тотчас вспомнила Арсена. Но постаралась переключиться на Олега, чтобы тот любвеобильный тип даже в мыслях не маячил у нее перед глазами.

– Не против, – ответила она и требовательно посмотрела на Субботина. – Выкладывайте, что вам нужно.

– От вас лично мне ничего не нужно, Марина Аркадьевна. – Олег закурил и огляделся по сторонам, не зная, куда сбросить пепел.

Марина молча встала и, поднявшись на цыпочки, достала пепельницу, которая хранилась в выемке потолочной балки.

Олег покачал головой.

– Кому пришло в голову прятать пепельницу? Уж не вам ли в детском возрасте?

Марина печально улыбнулась.

– Честно сказать, сейчас я сделала это машинально. А пепельницу прятал от мамы отец, потому что она не позволяла ему курить. В детстве у него были слабые легкие. – Она с недоумением посмотрела на балку. – Надо же, сколько лет прошло, а пепельница не исчезла.

– Так, может, Аркадий Сергеевич до последнего дня здесь тайно покуривал?

– Вряд ли, ему врачи пару лет назад запретили курить, – пожала плечами Марина, – да и какое это имеет отношение к нашему разговору?

– Марина... – Олег глубоко затянулся. – Я тут встретился кое с кем. Решение о ликвидации музея принято уже там, наверху. Государство не в состоянии содержать мелкие музеи, тем более те, что дублируют друг друга...

– Что? – Марина вскочила на ноги. – Какие мелкие музеи? Это Ясенки – мелкий музей? О чем вы говорите? Что такое поете? Вы же сами заявили, что не дадите музей в обиду. Что могло измениться за сутки?

– Не шумите! – Олег поднял руку и недовольно поморщился. – Есть варианты, как сохранить хотя бы усадьбу. Конечно, все ценные экспонаты разместят в городских музеях, но менее ценные можно оставить здесь. Я разговаривал час назад с Заварзиным, владельцем строительной компании, которая участвует в тендере на выкуп земельного участка. Я не сомневаюсь, что они выиграют этот конкурс. Так вот Заварзин – здравомыслящий человек и готов оставить здесь все, как есть. Ну, добавится тут сауна, бассейн, ресторанчик, в селе еще один возведут, рядом небольшое казино или игровые залы построят... Что в этом плохого? И сами мужики заработают, и люди работу не потеряют, и гостей привлекут. Не сопротивляйтесь, это все-таки лучше, чем ничего!