Формула жизни. Сборник рассказов
Шрифт:
Снег продолжал идти, но уже не такой сильный. Оставив машину у двери, Петр, Валентин Иванович и Борис отправились искать доктора, а Виктор Петрович со своими сотрудниками занесли внутрь все вещи, и начали обустраиваться в отведенных комнатах. Появился посыльный, офицер, и сказал, что полковник ждет их к девяти вечера у себя. Добавил, что через двадцать минут им принесут поесть, а за десять минут до встречи он зайдет за ними, и снова исчез за дверью, впустив за собой вихрь снежинок и холод.
Где-то через полчаса вернулись запорошенные снегом Борис с Валентином Ивановичем. Сказали, что Петру доктор зашивает рану, а для Валентина Ивановича он одобрил Борино лечение и посоветовал продолжать время от времени прикладывать снег в полиэтиленовом пакете на ушибленное место. Спустя некоторое время услышали, как отъехала
Свободное место на стенах в "красном уголке" было занято портретами военачальников, и только одна изображала панораму Бородинской битвы. Из комнаты, по направлению от входной двери, шел неширокий коридор, в который выходили двери гостевых комнат. Стены были покрашены светлой коричневой краской, потолок - белой. Было чисто, опрятно и - казенно. "Нет, не умеют мужики уюта создавать", - суммировал общее впечатление Борис, перетаскивая в комнату свои вещи и чемоданчик своего начальника. Валентин Иванович не преминул вспомнить, что раньше Борис таких претензий к убранству не предъявлял. Не означает ли это замечание, что у Бориса за время с последнего визита осенью так сильно развился утонченный эстетический вкус? На что Борис мечтательным голосом начал: "Ах, Валентин Иванович! Одно дело золотистая осень, когда сам воздух, кажется, напитан "пышным природы увяданьем" и светлой грустью", - здесь он сделал паузу, и, переключив голос в суровую холодную тональность, продолжил, - "И совсем другое, когда за окном свирепствует лютый уральский мороз, а метель бешено колотится в готовую сорваться с петель дверь." Все дружно рассмеялись. "А Вы, Борис, ещё и поэт", - заметил Виктор Петрович. "Наверное", - улыбнувшись, ответил тот.
Вскоре раздался громкий стук в дверь. Борис трусцой побежал открывать, на ходу шутливо благоговейным голосом приговаривая "Супчик! Супчик!". Действительно, это повар с двумя солдатами принесли пищу. Быстро разложили еду по тарелкам и столовые приборы на столе, и повар деловито пригласил прибывший гостей к столу. Сам с солдатами сел в "красном уголке", но телевизор не стали включать. Дождались окончания трапезы, с удовольствием выслушали вполне искреннюю благодарность от накормленных гостей, собрали все со стола, и исчезли за входной дверью.
К намеченному сроку оделись и сели в "красном уголке", ожидая посыльного офицера. Он появился, как обещал, и проводил их к полковнику, Игорю Федоровичу. Это был коренастый, уверенный в себе мужчина. На вид ему не было ещё пятидесяти; и он производил впечатление энергичного и властного человека. Лицо малоподвижное, взгляд острый, быстрый. Чувствовалось, что этот человек привык контролировать, что происходит вокруг него. В кабинете, кроме полковника, были ещё два офицера средних лет, причастные к тестовым испытаниям; оба черноволосые, с серьезными лицами, среднего роста и одинаково подтянутые. Полковник встретил прибывших приветливо, однако глаза его все время оставались цепкими, наблюдательными, и было в них что-то холодное, хотя в общении это не проявлялось. Посетовал о происшествии - ему уже доложили, - расспросил, как чувствует себя Валентин Иванович. Тот пошутил, ответив, что голова цела, а для тех дел, для которых они приехали, это главное. После этого сразу приступили к делу.
По приглашению Игоря Федоровича все расселись на стульях вокруг стола для совещаний, приставленного к письменному столу буквой 'Т'. Офицеры представили протоколы испытаний, на переносном компьютере показали изображения сигналов, данные с контрольно-проверочной аппаратуры, на что ушло около часа. Потом пришел черед вопросов со стороны прибывших специалистов. В основном их задавали Соболев и Валентин Иванович. Они уточняли условия проведения теста, характеристики целей, режимы работы станции. Борис заручился заверением, что оставленный им осенью ящик с деталями в сохранности, и завтра его доставят. В двенадцатом часу Игорь Федорович предложил на сегодня закончить, и завтра к восьми утра снова собраться и выслушать предложения, как организовать работу и, может, появятся какие догадки, в чем проблема. На том распрощались с военными, и пошли к себе. На улице метель прекратилась. Небо местами прояснилось. Мороз к ночи завернул ещё круче. По дороге поговорили о проблеме, но так ни к чему и не пришли. Это был тот случай, когда неполадки могли быть в любом месте.
Уснул Виктор Петрович быстро. Однако проснулся рано. В комнате было довольно прохладно. Подсветил часы, которые с вечера положил на стуле возле кровати - только-только пошел шестой час. По коридору кто-то осторожно, стараясь не шуметь, прошел на кухню. Слышно было, как набирали воду. Спустя несколько минут послышался приглушенный шум нагревающегося электрочайника. Виктор Петрович решил попить, оделся и вышел на кухню, где было ещё холоднее, чем в комнате. За кухонным столом сидел Соболев, тепло одетый, поставив локти на стол и подперев скулы ладонями. На звук шагов он обернулся и, увидев Виктора Петровича, приподнял в знак приветствия руку.
– Как самочувствие, Сергей Семенович?
– спросил Виктор Петрович, проходя к подносу возле мойки, на котором стояли кружки. Выбрал белую стеклянную кружку, с большой ручкой, насыпал заварки, поставил возле шумящего чайника. Соболев не спеша отнял ладони от лица, выпрямился, и, стараясь говорить потише, ответил вполне бодрым голосом: "Нормально, Виктор Петрович. Выздоравливаю. Некогда болеть." Помолчав, крутанул головой, и добавил: "Как мы с дороги свалились. Ни разу со мной такого не случалось. Сразу даже не понял, что произошло. Но повезло, повезло нам всем, можно сказать. Легко отделались." И тут же заговорил о деле, перечисляя, что нужно сделать. Виктор Петрович предложил записать по пунктам. Сходил к себе в комнату, взял из сумки тетрадь, ручку, и вдвоем с Соболевым они минут за двадцать составили план, в какой последовательности проверять систему, на каких режимах, и какие делать замеры. Увлекшись, забыли о чайнике. Закончив писать, снова его включили и, когда он закипел, каждый залил себе заварку кипятком. Немного подождали, и начали пить чай, продолжая обсуждать предстоящую работу. Виктор Петрович ощущал что-то похожее на давно забытое состояние, когда возникшая проблема вызывала возбуждение, заставляла мобилизовываться, и голова начинала работать быстрее и четче. Это не было то давнее чувство; скорее, намек на него, но этого намека хватило, чтобы вспомнить и само былое ощущение сконцентрированной целеустремленности.
В коридоре послышался звук открываемой двери, и через несколько секунд на кухне появился Борис. Одет он был в легкие спортивные брюки и футболку, но по свободным движениям, как будто он был на жарком солнечном пляже, было видно, что ему абсолютно не холодно. Приветливо поздоровавшись, он заметил тетрадь на столе и осведомился, не план ли это на сегодняшний день. Получив подтверждение, заинтересовался, и попросил у Соболева разрешения ознакомиться. Внимательно прочитав, предложил дополнительно несколько остроумных измерений, в том числе переключить генераторы на разные тракты. Соболев засомневался насчет последнего, так как могло не хватить специальных соединений, но Борис сказал, что в ящике, оставленном осенью, много всяких деталей и, скорее всего, там есть нужные. "Ну, если так!" - обрадовался Соболев.
Борис заварил себе чая и, глянув, на наручные часы, спохватился: "Пойду поднимать Валентина Ивановича. Пора. Пока соберемся... А, кстати, как насчет завтрака? Может, соберем что есть, а то потом неизвестно, как сложится?" Виктор Петрович с Соболевым охотно поддержали предложение. Соболев пошел будить Николая.
Через пятнадцать минут, собрав остатки домашней снеди, у кого что было, все сидели за столом и завтракали, перебрасываясь время от времени замечаниями по поводу вчерашней поездки и предстоящей работы. Валентин Иванович хоть и плоховато спал из-за ушибленного плеча, выглядел неплохо и настроен был по-деловому. Он уже ознакомился с начальным планом работ и, в целом одобрив его, добавил свои соображения. Во время завтрака мнения сошлись на нескольких возможных причинах, хотя все признавали, что проблема несколько необычная.
К полковнику отправились, когда ещё не рассвело. С восточной стороны занимался холодный сиренево-розовый восход. Небо было ясное; сквозь морозную дымку проглядывали утренние звезды. Снег жестко и как-то возмущенно громко скрипел под ногами. Холод, по выражению Николая, стоял "собачий". Но сказал он это весело, приплясывая и подпрыгивая, пока они поджидали снаружи замешкавшихся Валентина Ивановича, который из-за ушибленного плеча не мог сам надеть пальто, и Бориса, ему помогавшего.