Форпост. Тетралогия

Валерьев Андрей Валерьевич

Иван нажал голосом.

— Садись на вёсла, Серёжа. Нам надо поговорить.

Лицо Маляренко было каменным, но глаза Ивана отчаянно молили.

"Садись"

Спиридонов сел.

— Стой! Куда?

Часовой на вышке, из бывших пограничников, растерялся. Спиридон не должен был никуда плыть!

Бинокль прилип к глазам. Сергей вовсю работал вёслами, а из-за спины у него торчала голова этого… как его.

Палец сам собой вдавил кнопку. Снова, как и неделю тому назад, над мирными посёлками завыла

сирена.

— Лукин, пля, ты, твою мать, кого к нам привёз?

Войтенко разрывался между биноклем и автоматом. Расстояние до лодки было метров двести и быстро увеличивалось.

"Сейчас или никогда".

Игорь метался по площадке и заворачивал этаж за этажом — этот грёбаный "шеф" их всё-таки кинул! Ведь не хотел же он его сюда вести. Идиот!

— Стреляй, не то уйдёт.

— Не уйдёт.

Войтенко бросил, наконец, бинокль и тщательно прицелился.

На вышке грохнул выстрел.

"В воздух".

Спиридонов сплюнул и стал грести медленно-медленно.

— О чём ты хотел со мной поговорить, Ваня?

Маляренко судорожно потёр лицо ладонями.

— О том, ПОЧЕМУ мы здесь.

Спиридонов бросил вёсла, встал в полный рост и, повернувшись к далёкому берегу, замахал руками.

Больше по ним не стреляли.

"Беда" ушла в открытое море так далеко, что даже в монокуляр рассмотреть берег не получалось. Франц и Игорь, повинуясь приказу Ивана, под изумлённым взглядом Сергея запрыгнули в пластмассовую лодочку и отчалили от стоявшего на плавучем якоре кораблика.

— Пойдём.

На носу "Беды" стояло два раскладных кресла. Спиридонов ошарашенно покачал головой — качество лодки потрясало.

"Такое чудо просто так найти?! Быть того не может!"

Иван поставил на маленький столик бутыль бражки и два стакана. Серебряных. Сергей задумчиво вертел один из них в руке и пристально смотрел на хозяина лодки. Иван разлил по первой и, не торопясь, выпил.

— Был у меня тут один… приятель.

Маляренко налил по второй.

— Зарезал я его. Живот вспорол. Он умер, но не сразу. Мучался долго. Кричал. — Голос рассказчика скрипел как тележное колесо. — Почему и за что — тебе не важно будет. Скажу одно — дело того стоило.

Иван оторвал взгляд от дрейфующей в сотне метров от них лодочки с экипажем "Беды" и долго, не мигая, смотрел на Сергея.

— Ты знаешь, где мы?

Спиридонов почувствовал, что волосы на голове у него встали дыбом.

— Где?

— Вот смотри.

И Ваня выволок из-под стола атлас.

— Один человек нашёл в глухой степи развалины. А среди развалин — памятник. Древний памятник. А на памятнике надпись: "Морякам-краснофлотцам, павшим при освобождении Крыма" и год. Тысяча девятьсот сорок четвёртый..

Атлас открылся на нужной странице, и палец Ивана упёрся в кусок степи на севере Крыма.

— Вот тут.

Ваня пнул пустую бутылку и выудил из сумки ещё одну.

— Ты молчи. Ничего не говори. Ладно? А там был шар. Он светился. Этот человек хотел уйти, но шар его догнал. А потом у этого человека в голове голос появился. Да. Наливай, наливай. А потом я его убил. Не голос — человека. Но он мне рассказал. Успел.

Маляренко пьяно рассмеялся.

— Это эксперимент. Научный. Исследование социальное, твою мать! Понимаешь? А где человечество, а? Неважно. Он мне рассказал. Про схрон. Про то, что должен был, используя все эти ништяки, стать вождём. Повести людей. Куда-то. К светлому будущему. А знаешь, чей это эксперимент?

На этот раз Маляренко пьяно и истерично заржал.

— ИНОПЛАНЕТЯН. Они нас на тысячу триста лет в будущее занесли. Прикинь, да?

Спиридонов был тоже изрядно пьян, но смеяться ему не хотелось. Перед глазами потемнело, в ушах шумела кровь. Он поверил всему, что ему рассказал Иван. До последнего слова.

"Эксперимент".

Он вспомнил всех, кого уже здесь ему пришлось схоронить, и скрипнул зубами.

— Почему я?

Иван его понял. Враз став трезвым, он сжал кулаки.

— Ты мне поможешь. Ты сможешь, остальные — нет. Я им не доверяю.

Серёга понимающе наклонил голову.

— Где-то там, — Иван махнул рукой на северо-запад, — у этой сволоты База есть.

— Ты хочешь …? — Спиридонов хищно подался вперёд.

— Да. Я хочу с ними поквитаться.

Старший оперуполномоченный поставил на столик стакан и, поднявшись на ноги, протянул свою руку.

Маляренко тоже встал и, неловко извернувшись, очень крепко пожал ладонь нового друга левой рукой.

"Пипец вам, козлы!"

— Вилли! Вилли! Ты где?

'Что ж ты так орёшь?'

Человек попытался плотнее втереться боком в глинобитную стенку дома, крепче закрыл глаза и сделал вид что его здесь нет.

'Я сплю'

Вставать и тащиться с этими дурами за две мили к морю не хотелось. Вот абсолютно.

— Вилли!

Визгливый голос продолжал своими переливами лезть в уши. Вокруг зашевелились остальные жильцы дома.

— Вил. Вставай и вали отсюда. Визгля всех достанет.

По ноге не больно, но вполне увесисто прилетело из темноты.

'Сэм'

Это было серьёзно. С Сэмом не рисковали связываться даже эти чернож…ые ублюдки. Сэмуэл хоть и был худ и невысок ростом, но характер имел совершенно мерзкий и злопамятный. И дрался он всегда так, будто в последний раз.

'Хрен с вами!'

— Иду! Заткнись, стерва.

Бывший второй пилот семьсот пятьдесят седьмого, так и не долетевшего из Ванкувера в Токио, Уильям Маршалл, ныне известный всем, как просто Вилли, сел, протёр сухими и пыльными ладонями лицо и, наконец, окончательно проснулся.