Форс-мажор (сборник)
Шрифт:
Долгое время о них ничего не было известно. Сайтены не вступали в межсекторные организации и не участвовали ни в каких международных проектах. И, что было уж совсем странно, не выставляли свою команду для участия в турнире по орбитальному футболу. Когда же они вновь явили себя миру, мир озадаченно зачесал в затылке.
Использование в медицине искусственных органов и мышечных имплантатов давно уже стало обычным делом. Но никому прежде не приходило в голову модифицировать таким образом здоровое тело. Сайтены, по сути, превратили себя в киборгов, в полуживых, а может быть, наоборот, полумертвых существ. При этом они демонстративно выставляли
Впрочем, ничего плохого поначалу от них тоже не ждали. Люди привыкли терпимо относиться к тем, кто считает себя иным, а на человеконенавистническую риторику сайтенов первое время никто внимания не обращал. Ну хочется сайтенам считать себя венцом творения – пусть считают! И все на этом.
Так думали люди. Что думали сайтены, никто не знал, однако они сразу же принялись за дело. Купив у Туркменского ханства два десятка списанных в утиль боевых кораблей, сайтены отремонтировали их, модернизировали, установили новое оружие и почти без боя захватили расположенную неподалеку от них систему Доро с тремя терраформированными планетами, принадлежавшими Пятому Рейху.
На очередном заседании Международного совета планетарных союзов рейхсканцлер выступил с речью, обличающей немотивированную агрессию сайтенов. МСПС принял резолюцию, осуждающую противоправные действия сайтенов. А сайтены, как газонокосилка по лужайке, прошлись по Туркменскому ханству, уничтожив в битве при Галахаре боевой ханский флот, только числом вдвое превосходивший сайтенский. Другие сектора Восточного альянса, в который входило Туркменское ханство, предпочли не вмешиваться.
Полгода ушло у сайтенов на восстановление кораблей и техники. Одновременно они пополняли ряды боевых юнитов за счет бывших подданных Туркменбаши.
Новая война, развязанная сайтенами, получила название войны Тринити. В ней против сайтенов выступил весь Восточный альянс, Османский картель и Союз неприсоединившихся секторов. Спустя месяц после начала боевых действий, потеряв два из двенадцати подконтрольных секторов и половину боевого флота, Османский картель вышел из войны. Полученная от «османов» контрибуция позволила сайтенам удвоить численность боевого флота.
После того как пал Восточный альянс, сайтены принялись за планомерную зачистку неприсоединившихся секторов.
Тут уже и международная общественность по-серьезному всполошилась. Соседство сайтенов никого не радовало, но что с ними делать, никто не знал. Момент, когда процесс расползания сайтенов по Галактике можно было подавить в зародыше, уже упустили – военная мощь империи сайтенов позволяла им самим диктовать условия. Не всем, но многим. Те же державы, что имели реальную возможность бросить сайтенам вызов, не торопились это делать. У всех имелись на то свои веские причины, сумма которых именовалась Большой Политикой. Проще говоря, никто не хотел ввязываться в драку, когда ему самому ничто не угрожало.
Я до сих пор не могу понять, почему Международный совет повел себя столь беспечно перед лицом, казалось бы, вполне очевидной угрозы. Во всех секторах, на любой из тысяч терраформированных планет, на улицах, на работе и дома люди только и говорили, что о сайтенах, и все без исключения сходились во мнении, что, ежели не изничтожить эту новоявленную космическую саранчу, она заполонит собой всю Вселенную. И что тогда? На последний вопрос ответа ни у кого не было. Должно быть, именно потому, что он был последним.
Как бы там ни было, явление сайтенов с их имперскими амбициями значительно прибавило работы ликвидаторам. Имея если не самый современный, то самый большой по численности флот боевых кораблей, сайтены придерживались очень простой и эффективной стратегии. Разбив флот противника и захватив орбитальные станции, они только в исключительных случаях высаживали десант на терраформированные планеты. Их интересовали крупные производства тяжелой промышленности, которые без особого труда и больших затрат можно было перевести на военные рельсы, и атмосферные доки, чтобы ремонтировать и переоснащать корабли. Разумные же люди давно уже выносили подобные производственные мощности за пределы обитаемых планет, дабы экологию не портить.
Когда я впервые ступил на борт «Пеликана», меня никто не встретил. То есть вообще никто. Корабль стоял в доке пересадочной станции «Эко-5», и команда, надо полагать, отдыхала. Но должен же был остаться на корабле хотя бы один вахтенный? Для начала я деликатно покашлял. Затем громко позвал вахтенного. Не получив ответа, я включил внутренний коммуникатор и нажал кнопку общего вызова. Вообще-то гостю не полагалось вести себя подобным образом. Но, во-первых, в кармане у меня лежал мемори-чип с утвержденным назначением на «Пеликан», так что я был не совсем уж чужой, а во-вторых, должен же я был вручить кому-то этот самый мемори-чип. Вновь не получив ответа, я досадливо прикусил губу и медленно двинулся в глубь корабля, благо все двери были гостеприимно распахнуты.
Так никого и не встретив, я добрался до мостика.
В капитанском кресле сидел здоровяк под два метра ростом с широченными плечами и мускулатурой, наводящей на мысли о стероидах. Из одежды на нем были только майка и трусы камуфляжной расцветки. На правом предплечье – голо-марк с кельтским крестом на развевающемся флаге. Позднее я узнал, что это эмблема «Нерожденных» – особого штурмового батальона Русского сектора. Звали здоровяка Коля Жданов – он настаивал на том, чтобы все называли его именно Колей; по причине, никому не ведомой, он терпеть не мог имени Николай, – на «Пеликане» он выполнял обязанности второго пилота. Коля сидел, закинув ногу на ногу, и, время от времени почесывая босую пятку, увлеченно читал большой, тяжелый том в твердом переплете.
Поскольку здоровяк не обращал на меня внимания, я деликатно постучал по переборке.
Не отрывая взгляда от книги, Коля махнул рукой:
– Проходи.
Я приблизился к капитанскому креслу и достал из кармана мемори-чип со своим назначением.
– Господин капитан…
– Не-не-не! – протестующе замахал рукой Коля. – Я не капитан.
Он захлопнул книжку, положил ее на выдвижную консоль пульта управления и посмотрел на меня. Глаза у Коли были васильково-голубыми, а взгляд – по-детски добрым.