Форточка (приквелл)
Шрифт:
– Нет, только на трех. Двенадцатый век, 1894 и 1932 годы. В 1894 году больше других, но все в пределах нормы. Да еще у вас «якорь». Огромный запас стабильности, – обнадежил Никиту Китин.
– А когда Вы их последний раз проверяли?
– Характеристики? Недавно. Две недели назад. Переходы, давай, пока прекратим. Я займусь исследованиями, – радостным тоном сообщил Китин.
Никита обзвонил всех и сообщил о неприятностях. Надо было предупредить еще Пал Палыча и Владимира Филипповича, те застряли в 1894
Никита долго колебался, не решаясь рискнуть. Наконец поставил в «лифт» стул, сам сел писать перечень неотложных дел для 1894 года, в основном денежных. Стул развалился на две части и с грохотом упал через два часа. «Приличный запас. Рискну, пожалуй», – с облегчением подумал Никита.
Пал Палыч отказался возвращаться домой без своего инструмента.
– У меня здесь целая мастерская, одних сварочных аппаратов три штуки. Вы сошли с ума! Даже если ваш «лифт» сдохнет, ничего страшного, работы здесь завались, меня уважают. Внуки в поместье под Воронежем, Китин хрен их оттуда забрал, уверен на все сто.
– Как только на ту сторону переберусь, сразу Китину позвоню. Люди важнее физики, – успокоил Павла Павловича Коробов.
– Когда ваш Китин, всех в 2007 год перетащит, приходите за мной. Милости прошу, – согласился Павел Павлович.
– Владимир Филиппович, а Вы с нами? – попросил Коробов.
– Я готов. Смену подготовил. Стыдно не будет, – обрадовал тот.
– Нам, с дядей Володей, еще быстренько деньги собрать, хоть третью часть, – напомнил Никита.
– На остальные деньги сделаем доверенность на Пал Палыча. Он на пару деньков, наверное, задержится здесь, – уточнил Коробов.
25 октября 2007 года
Коробов был в ярости. В тихой, спокойной ярости. Никто, кроме, пожалуй, жены не мог бы заметить эту ярость. Собственно та, чаще всего, тоже решала не замечать. И вулкан, клокотавший внутри Владимира Александровича, портил нервы только ему самому.
– Володя, все не так плохо. Если в прошлое не ходить, то характеристики переходов не меняются. Сейчас я проверяю, что будет, если визиты возобновить, но ограничиться только наблюдением, – радостно сообщал о проделанных исследованьях Китин.
– Меня это не устраивает. Как я буду спасать голодающих? – в который раз вопрошал Коробов.
– Никак. Сама природа против. Мы бессильны! – с пафосом сообщил Кит.
– Через десять дней мы будем перетряхивать лагеря Беломорканала. Совершенствуй электронику, дорабатывай «якорь». Я не брошу операцию спасения на полпути, – потребовал Коробок.
– Судя по параметрам, пока можешь работать. Для истории заключенные уже умерли, а вот Беломорканал могут не построить. Хотя кому он нужен? Один шум, бесполезная стройка. Работайте. Только ты, Володя, перед каждым переходом мне звони, я сообщу, когда станет опасно.
– Коля, ты считаешь, что виноваты изменения в истории? Но из 1932 года мы перетащили в двенадцатый век пятнадцать тысяч человек. Кроме того винтовки, пулеметы. А в 1894 год только станки и моторы. Неувязка, – засомневался Коробов.
– Послушай, Вова, Югин, царство ему небесное, устроил «естественный» отбор для каторжников с Беломорканала. Сталин для целой страны. Почему тебе каторжников не было жалко?
– Те, что не попали в отряд, имели шансы на жизнь и свободу.
– Давай ты сам попробуешь выжить в рабстве. Даже на свободе, через неделю перетаскивания лодок в холодной воде, будешь с букетом таких болезней! Любое наше вмешательство приносит горе людям.
– Так мы не дошли еще до «хороших» дел, – начал оправдываться Коробок.
– А когда дойдем, предкам мало не покажется, – засмеялся Кит.
Глава 6.
Попытка номер два.
Никто не хочет учиться на чужих ошибках. Некоторые и на своих не хотят.
26 октября 2007 года
Всё продолжало идти по плану. Всё, да не всё. Переходы между мирами свели к минимуму. Работу с письмами бойцов из отряда Скворцова отменили. Было непонятно, будет работать «лифт» через три недели, увидят они Скворцова еще раз? Приостановили помощь первой группе «крестьян». Оружием их успели снабдить с запасом, в расчете на скорый прирост населения из Беломорканала. А остального явно не хватало. Лошадь одна на троих, коров совсем мало. Картошки успели завезти всего тонну, на семена для десяти человек. Единственное чего хватало, это лопат, кирок и тележек из Беломорканала.
Светлана и Иннокентий Петрович работали, как два давнишних напарника. Понимали друг друга с полуслова, легко находили общее решение. Но вместе больше не ужинали. Свете не понравилась её готовность, после третьего фужера переспать с Мышкиным. Два деловых человека даже в этом вопросе легко нашли взаимопонимание.
Разное образование, разный опыт, разная философия жизни, на практике приводили их к одинаковым решениям. Только теоретическую базу под эти решения, они подводили совершенно разную.
27 октября 2007 года
Братья Коробовы вели необычный для себя, активный образ жизни. Оба загорели, похудели и стали старше выглядеть. «Давно пора было им повзрослеть», – подумал, глядя на них, отец. Валентина он послал на Аляску к Коле Китину. Туда скоро должно было приплыть золото, и его следовало сразу легализировать. Валерия отец вернул на Север. Через неделю начиналась операция на Беломорканале.
30 октября 1894 года
Валера завернул по пути в Таллинн. «С Фёклушкой попрощаюсь», – подумал он, – «после спасения простого народа от жестоких тиранов, «лифт» сдохнет наверняка.» Ехал он из С-Петербурга на поезде, и читал обычную книгу, купил в магазине у вокзала. «А если это библиографическая редкость, вдруг из-за этой мелочи «лифт» перестанет работать», – шутил про себя.
– Что же ты так долго не ехал, я ждала тебя каждый день, все глаза повыплакала, – упрекала Фёкла Валеру, после того, как привела в порядок одежду. Валера не отвечал, он не переставал целовать и ласкать свою Фёклушку.