Форточник
Шрифт:
А вот нынешний часовой видел двоих. Проходили они порознь, но с интервалом минут в десять. Было это примерно за час до рассвета. К складу ни один не приближался, поэтому часовой не счел нужным их останавливать.
– И вам не показалось странным, что люди ночью, в ненастье, идут на пляж?
– спросил Белов.
Сержант строго глянул на солдата. Медведь тихо рыкнул.
– Да они сами странные, - начал оправдываться солдат.
– Форточники чертовы. Они ж как наркоманы, совсем без головы. Ну нет, думал я их тормознуть, чтоб не угробились ненароком, так они оба сразу в ворота шасть, а где я их там в темноте ловить буду? Да и пост оставлять
– Не удивительно, в шторм-то, - заметил Джим.
Перед самым рассветом один из тех двоих прошел обратно, а где-то еще через полчаса из ворот как ошпаренный выскочил Боб и рванул прямиком на пост. Медведь его тогда чуть на месте лапой не отоварил. Часовой поначалу решил, что Боб тяпнул лишнего, но, как оказалось, тот спешил сообщить о преступлении. Часовой вызвал начальника караула, тот вызвал полицию и завертелось.
– Понятно, - сказал Белов.
– А как эти двое выглядели - описать сможешь?
– Да как выглядели?
– переспросил солдат.
– Обыкновенно. Молодые все, унылые как черти, одеты бедно, ну так они все такие. Что вам еще рассказать?
Белов попросил рассказать всё, что солдат только сможет вспомнить. Тот, поминутно оглядываясь на медведя, начал припоминать детали. Описание первого из тех двоих отлично подходило к покойнику, и Белов попросил солдата сосредоточиться на втором. На то, чтобы составить более-менее пригодный словесный портрет, у них ушло минут пятнадцать.
– Значит, форточники, - сказал Белов.
– Этого следовало ожидать. Кого бы еще на ночь глядя понесло бы на пляж? Что ж, похоже, у нас есть мотив для убийства.
– Думаете, они что-то вытащили?
– с интересом спросил солдат.
Белов пожал плечами и сказал:
– Надеюсь, что нет.
Военных такой ответ разочаровал. Для многих форточки были просто аналогом бесплатной лотереи, и не более того. Выигрывал в нее, конечно, едва ли один из тысячи, даже если включать в число победителей тех, кто вовремя бросил охоту за форточками. Остальные постепенно деградировали, превращаясь в полубезумных бродяг. Министерство здравоохранения приравнивало их к наркоманам и пыталось как-то с ними бороться, но на местах министерские указания часто выполнялись спустя рукава. Для тех, кто прошел мировую войну, полубезумные бродяги - такое же обычное дело, как дождь или ветер. И отношение к ним - точно такое же.
– Поехали, Джим, - сказал Белов.
– Найдем этого форточника.
Неподалеку на обочине стоял полицейский автомобиль. Джим сел за руль. Белов занял место рядом и они поехали. Дорога в город была одна. Белов, откинувшись в кресле, мрачно размышлял. С появлением форточников у преступления появлялась своя логика, и эта логика капитану совсем не нравилась.
– Что-то он всё-таки вытащил, - проворчал Белов.
Суть "лотереи" была проста. Помимо нашего мира существовал еще один - так называемый параллельный. Географически он был полной копией этого, а вот политически оказался полным его антиподом. В том мире войну выиграл Северо-Атлантический Альянс. Используя систему телепортации, Альянс разгромил СССР и оккупировал его территории, но злоупотребление перемещениями в пространстве даром не прошло. Граница между мирами пошла по швам, и в местах разрывов начали открываться проходы.
Впрочем, полноценные врата - такие, что крейсер мог пройти - появились всего один раз. Обычно открывались окна. В них едва мог пролезть человек, а держались
А вот форточки оказались проблемой. Эти мини-оконца в диаметре были не более двадцати сантиметров и открывались лишь на несколько секунд, зато и отследить их было практически невозможно. А открыться они могли где угодно и когда угодно. Если форточка открылась рядом с вами, а по ту сторону лежало что-то ценное и оно не приколочено - считайте, что вы сорвали джек-пот.
Уголовный кодекс, правда, трактовал такой выигрыш как кражу, однако отношения между двумя мирами исключали прием жалоб с той стороны, поэтому форточки высматривали многие. Парень на пляже определенно что-то высмотрел, и теперь полиции предстояло выяснить, кто получил его выигрыш.
– Сворачиваем в участок?
– спросил Джим.
Автомобиль проехал мимо автобусной станции. Белов взглянул на часы. Те показывали половину восьмого. Первый автобус отправлялся в восемь двадцать, но у кассы уже стояла небольшая очередь. В основном - местные. Все они выглядели немногим благополучнее Боба. У некоторых висела на плече холщовая сумка или рюкзак. В Иствилле имелась пара лавчонок и аптека, но ассортимент там был весьма скромный и те, кто ездили в Норфолк, предпочитали закупаться там. Чуть особняком стояли двое солдат в советской форме. То ли из охраны склада, то ли с контрольной станции - она располагалась с другой стороны Иствилла.
– Нет, - сказал Белов.
– Давай по главной.
Иствилл - городок маленький. Здесь проще было прокатиться по единственной главной улице, чем объявлять человека в розыск.
Джим кивнул. Вырулив на главную, он сбросил скорость, и автомобиль теперь полз не быстрее ленивого пешехода. По обе стороны дороги стояли трехэтажные дома из серого кирпича. Все они были одинаковы, различаясь лишь номерами да блеклыми плакатами, призывавшими горожан сотрудничать с новой властью. Плакаты были старые.
Здесь вообще мало что изменилось со времен оккупации. Даже завод на окраине, который разбомбили еще во время войны, так и не восстановили. Верховное командование опасалось, что в случае новой войны - уже с тем, параллельным, миром - местное население примкнёт к противнику и всё, созданное на здешней территории, окажется в руках врага.
Народу на улице было немного. Люди спокойно занимались своими делами или куда-то шли. Шли большей частью в сторону автобусной станции. В самом Иствилле с работой дела обстояли не лучшим образом, и многим приходилось каждый день мотаться в Норфолк. Навстречу полицейской машине столь же медленно полз мусоровоз. Когда автомобили разминулись, Белов увидел форточника.
Настоящего, законченного форточника узнать не составляло никакого труда. Уставший уже с утра - сказывалось постоянное напряжение - он едва переставлял ноги. Одежда была пыльная и мятая. Лицо застыло словно маска. Потухший взгляд через силу метался по сторонам. Люди обходили его, словно прокаженного, но каждый второй при этом рефлекторно оглядывался по сторонам, словно бы тоже надеялся увидеть форточку. Вот так эта зараза и распространялась.
Конкретно этот форточник был еще молод, но уже мог служить наглядным примером того, во что превращался человек за несколько лет "лотереи". Щуплый, осунувшийся, потерянный и для общества и для самого себя. А еще он вполне подходил под описание второго форточника с пляжа.