Фортунат

Сухов Александр Евгеньевич

Родная моя сторона!

Не нужно мне солнце чужое,

Чужая земля не нужна.

— бойцы бурно зааплодировали. Понравилось. Ну не нужен нам берег турецкий, но если что, к рукам приберем и будет этот берег уже русским, а значит, любимая родина. Хе-хе!

Ну всё, хватит язвительного ёрничанья насчет внешней политики моего государства. Вообще-то, тезис «кто на нашу землицу позарится, без своей останется» вполне одобряю, ибо нефиг.

До нужного места добрались к пяти вечера. Солнышко уже скатилось к закату, но пока что светило и жарило во всю мощь своей термоядерной топки. Это на земле, а на высоте пяти километров было весьма прохладно. Однако внутри самолета из-за работающего кондиционера было вполне комфортно. От слепящего света я не страдал, несмотря на то, что солнечные лучи били в глаза

практически всю дорогу, ибо чародей и право имею. Сидящему же рядом горцу выдал очки с затемненными стеклами.

Облетели Mahmud Bahc?van, сверху все рассмотрели. Хорошая такая крепостица на вершине довольно крутой горы. Интересно, где тут пресловутый Махмуд мог сажать свои бахчевые культуры? Кругом камень, скудная растительность и открытый вид на просторы пролива и Русского моря, именуемого турками в пику ненавистным гяурам Понтом Эвксинским. Стены из тесанного камня, огораживают участок площадью примерно два гектара. Внутри казарма на пару сотен человек, большой вполне приличный дом для комсостава, конюшня и еще множество всяких построек хозяйственного назначения. Батарея установлена на наиболее возвышенной части огороженного пространства. Пять вполне современных морских орудий калибра десять дюймов на поворотных платформах позволяющих контролировать не только прилегающую акваторию Русского моря, также, при предельной дальности полета снаряда в десять тысяч саженей (примерно 20 километров) Босфор практически по всей его длине. Но самое главное — это наличие достаточно мощной электростанции, работающей на угле. Посредством электрических двигателей осуществляется подача боеприпасов из подземных хранилищ, собственно, управление орудиями, а также питание мощных прожекторов, с помощью которых в темное время суток осуществляется наблюдение за акваторией Русского моря и за подходами к стенам крепости. Все-таки в этой реальности французы впереди планеты всей по системам вооружений и не только. Эвон даже дирижабль раньше нас изобрели, вот только реальный аппарат удалось построить русским, не без моей, впрочем, помощи и на совершенно иных принципах. Краснею от подобного бахвальства, но ничего с собой поделать не могу, как говаривал поп из одного популярного фильма моего детства: «Все мы немощны, ибо человеци суть». Жаль, что российские ученые не уделяют должного внимания электричеству, больше на магию надеются. Жаль.

Ну всё, посмотрели, прикинули что к чему, пора сматываться, пока нас не заметили и не насторожились. Хорошо, что в реальной жизни в небеса чаще всего устремляют взгляды мальчишки и неисправимые мечтатели. Среди гарнизона Mahmud Bahc?van ни первых ни вторых не оказалось.

Совершив несколько кругов над крепостью, «Стремительный» направился вглубь азиатской территории противника. В пяти верстах от форта располагался приличных размеров лесной массив. Достаточно протяженной для приземления обычным способом площадки там не было, но была вполне приличная поляна, куда я с помощью магии собираюсь пристроить самолет. Всего-то дел, снизить предельно скорость, затем захватить летательный аппарат телекинетическим конструктом, зависнуть над поляной и совершить мягкую посадку на выпущенные шасси. Дело нехитрое на мой взгляд. Тем же способом и взлетим после успешно выполненной операции.

Сели, как и планировалось, вполне удачно. Быстро выгрузились. Аппарат накрыли специальной маскировочной сетью. Чтобы не отвлекать бойцов на охрану самолета, пришлось ограничить доступ к нему посредством замысловатого ментального конструкта. Всякое живое существо крупнее той-терьера при подходе к лесной поляне почувствует сильный страх и поспешит как можно скорее покинуть это место.

Дождались наступления темноты и быстрым шагом двинули в направлении турецкого форта. Артиллеристов от греха подальше оставил в кустах примерно в версте от крепостных ворот, велев не высовываться и ждать, когда за ними придет кто-то из наших. Шарившие по прилегающим окрестностям лучи прожекторов нам не помешали подойти вплотную к стене. Далее действовали по предварительному плану, который отрабатывали во время тренировок.

Полдюжины бойцов с помощью стальных кошек и веревок споро поднялись на стену и взяли в ножи охрану ворот, что было несложно сделать, поскольку османы в основном мирно почивали на своих постах. А кто не спал, прожил на пару мгновений меньше. Ворота распахивать не стали, приоткрыли лишь небольшую калитку.

Оказавшись внутри разошлись по заранее намеченным уже после посадки местам. Пять диверсантов во главе со мной направились к зданию караулки, затем наш путь лежал к общежитию офицеров. Полтора десятка двинули к казармам. Мустафу Исламова с приданными ему тремя бойцами направил на захват батареи, склада боеприпасов и электростанции. Во время учений горец показал себя с самой лучшей стороны, именно по этой причине я доверил ему, пожалуй

самый ответственный участок операции. Остальные парни были брошены на окончательную зачистку стен и осмотр хозяйственных построек.

Не устаю удивляться безалаберности турецких воинов, дрыхнут не только на постах, но и в караульном помещении. Мало что спят, еще и двери держат незапертыми. Жуть, у нас за подобное безобразие, да еще в военное время вмиг отправили бы в штрафную часть, где по слухам, после атаки выживает едва ли четверть личного состава, а посему желающих там оказаться, очень мало. Тут же, считай весь личный состав караула, вместе с начальником, помощником и разводящими первые кандидаты на почетное звание «штрафник». Вообще-то, командиры форта, допускающие подобный бардак на вверенном им объекте достойны того, чтобы их без суда и следствия поставили к стенке. Впрочем, не стану роптать, даже искренне рад подобному разгильдяйству. В караулку вошел, когда все было кончено. Трупы с характерным расплывающимся темным пятном на мундире в области сердца, остались там, где были. Ловко сработали товарищи, ни звуков падения ни хрипов или, упаси Господь вскриков.

Далее в неверном свете примитивных угольных дуговых ламп двинули к обители офицеров. Блин, да они тут святые люди. Вход не охраняется вообще, на тумбочек дрыхнет дневальный, рядышком на трех табуретах пристроился дежурный. Двух разгильдяем устранили походя, тела на всякий случай убрали с глаз долой в какую-то каптерку.

Два десятка комнат на двух этажах, большинство не заперты. С них и начали. Спящих офицеров живьем не брали. Четко отработанный удар ножом в сердце и верный труп. Пленные нам ни к чему, да и мне проще «допрашивать» покойников. Пока информационная матрица не успела отлететь на посмертное переформатирование, кое-какие данные я забирал у мертвецов в личное пользование. Извини Великое Нечто, накопленные за годы жизни этих людей знания дойдут до тебя в несколько усеченном виде. Авось не обидишься от потери весьма незначительной их толики, скорее всего, даже не заметишь. Тем более, весь житейский мусор я оставлял покойникам, забирал исключительно самое нужное. Помимо всего того, что касалось крепости, как-то неожиданно для себя освоил турецкий, а еще арабский и греческий языки. Мелочь, а приятно. Впрочем, пока только понимаю, о чем говорят, чтобы разговаривать самому требуется отработка речевых навыков, иначе можно ненароком челюсть вывихнуть, ну или язык сломать.

Ничуть не удивился тому факту, что в форте оказались не только османы. Три французских инструктора весьма обогатили запас моих знаний о новейших артиллерийских системах повышенной мощности, коими являются крепостные орудия. Помимо собственно пушек, на мою подкорку четко легли знания и умения управления всей крепостной электротехникой и прочей машинерией.

Запертые двери оставили на десерт. Хотя тут особых трудностей не возникло. Я накладывал особый конструкт на замок, он с еле слышным щелчком отпирался. Все-таки хорошо быть чародеем, как там в песне «Лучше работы я вам, сеньоры, не назову». Хе, в ней, правда, генерал имелся в виду, ну и плевать, чародеем быть намного лучше. Далее действовали по отработанной схеме — нож в сердце и фиксация агонизирующего тела, чтобы ненароком не перебудил оставшийся народ.

На свое счастье, командир крепости убыл на пару дней в Стамбул по каким-то важным делам, оставив вместо себя заместителем заведующего хозчастью Исмаила-баши, туповатого солдафона, от которого я не узнал практически ничего полезного.

Еще одним приятным бонусом для нас оказалась казна. Приличный такой сундучок весом около трех пудов, наполненный под самую крышку серебряными монетами, а к нему еще пара увесистыхмешочков с золотишком. Всё это богатство хранилось в сейфе под надежной защитой кодового замка. Разумеется, шифр из двенадцати последовательных вращений двух колесиков с циферками был известен только начальнику береговой батареи. Это хорошо, за время его отсутствия ничьи шаловливые ручонки не добрались до содержимого железного ящика. Мне же, как ведуну, открыть мудреный замок не составило ни малейшего труда. Деньги пока что оставил на месте, заберем после завершения операции, то-то парни обрадуются, тут каждому навскидку по паре годовых окладов, не рядовых солдатских, а комбатовских. После демобилизации неплохое подспорье в хозяйстве получится.

Обосновался я в комфортабельном кабинете командира форта, куда вскоре от командиров групп стали поступать доклады об успешном завершении возложенных на них миссий. Последним примчался Исламов.

— Гатова, камандыр, пушка тэпэр наш. — Раньше как-то не замечал за горцем специфического кавказского акцента, похоже, это у него от волнения и радости.

— Молодцы! — поздравил я личный состав, выстроившийся перед зданием штаба. — Все целы, никого не потеряли.

— Рады стараться Ваше Высокопревосходительство! — дружно гаркнули три десятка луженых глоток.