Фото на память
Шрифт:
– Передам, милок, че ж не передать, – старушка снова потрепала кошек по загривкам, – как только ее увижу, так сразу и передам.
– Спасибо вам, бабушка, вас как звать-то?
– Бабой Верой меня здесь кличут, люди хорошие и за хлебом и за молоком мне ходят, и животным моим рыбки приносят.
Она, похоже, еще долго могла бы рассказывать о своей жизни и о помощи сердобольных соседей, но Алискер с Женькой попрощались с ней и пошли к машине.
Женька попросил отвезти его домой.
– Поехали, – сказал Алискер и нажал на педаль акселератора.
На
– Пока думаем, – заместитель директора, плотный усатый мужчина с плешью вяло покуривал, сидя за огромным столом.
– Если возникнут какие-то сомнения, сразу звоните, – Алискер даже не присел, – с прошедшими вас.
– Ага, – ответил зам, встал и, подойдя к холодильнику, достал две бутылки пива, – не хочешь?
– Благодарю, я за рулем. Ну так до встречи? – попрощался он.
Когда он поъехал к офису «Кайзера», часы на приборном щитке его «Нивы» показывали половину четвертого. В конторе было тихо и прохладно как на осеннем кладбище.
– Привет, Алискер, – Антонов-старший вышел из дежурки.
– Здорово, Шурик, – Мамедов пожал протянутую ему руку, – ты сегодня дежуришь?
– Да, сегодня с Маркеловым.
– Как у Валандры настроение?
– С утра к ней патрон заходил, а после его посещений, сам понимаешь, какое может быть настроение.
Затрахала меня мещеряковская въедливость. Ну что человеку спокойно не сидится? Все-то ему нужно знать, во все сунуть свой мясистый нос. Ну, понятно, достала тебя дома жена, так приди на работу, возьми книжку какую и отдыхай от дома. Так нет же, надо на мне отыграться! Подумаешь, мэр его не поставил в известность, напрямую ко мне обратился! Так работа у меня такая, деликатная. Ты скажи спасибо, что я тебя в известность поставила.
Никакой личной жизни. Откуда-то узнал про Виктора! Я же не бегаю за ним по подвальчикам. Прошлый раз все совершенно случайно получилось, ей богу. Возвращалась домой после десяти вечера, забыла Максу мюсли его любимые купить, спустилась в этот магазинчик, он круглосуточно работает, а там шеф собственной персоной! Водочки уже принял и пивом ее, родимую, запивает. Ладно бы еще заведение было приличное. Два ободранных стола, вокруг которых трутся недоросли из ближайшего общежития. И Мещеряков. В помятом, как всегда, костюме, да еще продавщице глазки строит.
Но это же его дело. Я-то ему ни словом об этом ни обмолвилась. А он запомнил. Вот теперь и расхлебываю. Вообще-то как профессионал, администратор он свое дело знает. Ну создал структуру, которая приносит тебе стабильный немалый доход, и отдыхай! Так нет же, ему надо и мою жизнь наладить.
Я отложила тетрадь и ручку и закурила.
Взгляд Вершининой скользнул по висевшему над журнальным столиком портрету Ларошфуко кисти одного тарасовского «пикассо». Полотно было подарен Валандре мужским коллективом «Кайзера» на Восьмое
Как раз за этим «смакованием» и застал ее Мамедов. Постучав в дверь, он толкнул ее и вошел в кабинет.
– Валентина Андреевна… – Мамедов застыл посреди комнаты.
– Садись, Алискер, что у тебя?
– Ситуация следующая, – он снял плащ и, перекинув его через спинку стула, подсел к столу, – Беспалову убили в подъезде дома по улице Тараса Бульбы, где она незадолго до этого сняла квартиру. Прежде она жила на улице Рыжова сорок пять дробь девятнадцать. Мне кажется она…
– Не торопись с выводами, Алискер, – прервала его Вершинина, – давай сначала факты.
– Почему-то она поменяла жилье, и через несколько дней ее убили.
– Как это произошло?
– Ударили ножом в живот.
– Оружие нашли?
– Не знаю, сегодня у многих нерабочий день. Мне удалось поговорить только с фотографом «Олл старз»…
– И все? – в голосе Вершининой появилось недовольство.
– Нет. Еще я нашел дом, где снимает квартиру Ольга Рыбакова. Она приехала в Тарасов вместе с Марией, и они там сначала жили вдвоем.
– И что же? – Вершинина достала из пачки «Кэмела» сигарету и закурила.
– Соседка Рыбаковой сказала, что та уже два дня не появляется дома и что кроме нас ей интересовались бритоголовые ребята.
– Так, так, – Вершинина на минуту задумалась, выпуская дым через тонкие ноздри, – отлично, очень хорошо.
– Не понял, – черные брови Мамедова вопросительно округлились.
– Ну как же, Алискер… – она покрутила сигарету в пепельнице, – а тебя еще Визирем прозвали! За что спрашивается?
Мамедов некоторое время растерянно смотрел на начальницу, потом хлопнул себя ладонью по лбу.
– Ну вот, – улыбнулась Вершинина, – я была уверена, что ты знаешь, о чем я говорю.
– Вы хотите сказать, что если кто-то разыскивает подружку Марии Беспаловой, значит, негативов у них нет?
– Конечно, Алискер. Теперь выиграет тот, кто быстрее найдет Ольгу Рыбакову. Мне кажется, ниточка тянется к ней. И еще. Если мы предполагаем, а нам приходится это делать, что негативы были у Марии, то как ты думаешь, стали бы убивать Беспалову, не найдя у нее негативов?
– Думаю нет, но что нам это дает?
– А то, что ее убил не тот, у кого эти негативы украла Беспалова, а кто-то еще, кто украл их у Беспаловой.
– Получается, что действует не одна команда, а как минимум две?
Вершинина кивнула головой.
– Не считая нас. И негативы сейчас находятся у убийцы Беспаловой. Если мы найдем убийцу, найдем и негативы.
– А какую роль в этой игре вы отводите Рыбаковой?
– Одно из двух: либо она знает о местонахождении негативов и скрывается ото всех, либо негативы у нее, и она тоже должна скрываться.