Шрифт:
Пролог
СПЯЩИЙ ПРИНЦ
Этой ночью Матчек ускользает из своего сна, чтобы снова навестить вора.
Во сне он видит себя в книжном магазине. Это темное неприбранное помещение с низким потолком и ветхой лесенкой, ведущей к небольшой мансарде. Полки прогибаются под тяжестью запылившихся фолиантов. Из дальней комнаты тянется пьянящий аромат благовоний, смешиваясь с запахами пыли и плесени.
Прищурившись в тусклом свете, Матчек разглядывает рукописные указатели на полках. Они немного изменились с прошлого раза, как изменился и список эзотерических
Он тянется к небольшому томику, название которого, выведенное округлыми золотыми буквами, гласит: «Тайная история пушки Заккини», и его пульс заметно учащается. Эти истории в снах нравятся Матчеку, хотя после пробуждения он не может их вспомнить. Он открывает книгу и принимается за чтение.
«Человек-ядро никогда не любил ее, несмотря на то, что говорил о любви не один раз. Единственной его любовью оставалось ощущение полета, когда его выбрасывало из огромной железной пушки, которую его дед изготовил из металла, по преданию, добытого из упавшего с неба камня. Человек-ядро хотел обзавестись женой, поскольку так было принято, и это помогло бы ему поддерживать в рабочем состоянии великолепный механизм, образуемый им самим и пушкой, но назвать это любовью было бы неправильно…»
Матчек моргает. Это не та история. Она не приведет его к вору.
От неожиданного кашля за спиной Матчек вздрагивает и резко захлопывает книгу. Если он обернется, то увидит сидящего за прилавком тощего владельца магазина, который неодобрительно посматривает в его сторону безумными глазами, увидит седые волосы на его груди, пробивающиеся сквозь петли грязной рубашки, увидит небритое злое лицо и проснется.
Матчек качает головой. Сегодня он не просто смотрит сон. Он здесь по делу. Он осторожно ставит книгу обратно на полку и начинает подниматься по ступенькам лесенки.
Дерево отзывается скрипом на каждый его шаг. Матчек чувствует себя неуклюжим. Перила под его рукой внезапно становятся мягкими. Стоит допустить оплошность, и он рискует провалиться в другой, более глубокий сон. Но вот среди серых фолиантов, сверху на крайней полке, где заканчивается лестница, он видит голубой проблеск.
Хозяин магазина внизу заходится отрывистым влажным кашлем.
Матчек поднимается на цыпочки и кончиками пальцев тянется к голубому переплету. Книга падает с полки, а вместе с ней вываливается целый каскад других томов. Пыль мгновенно забивает глаза и горло. Он начинает кашлять.
— Что ты делаешь там, наверху, парень? — раздается скрипучий голос, сопровождаемый шаркающими шагами и стоном половиц.
Матчек опускается на колени, разбрасывает книги о блошиных цирках и поющих мышах и отыскивает голубой томик. Сквозь царапины и потертости на обложке проглядывает коричневый картон, но серебряные минареты, звезды и месяц остались все такими же яркими.
По лестнице поднимается нечто, пахнущее благовониями и пылью, но это не хозяин магазина, а что-то намного хуже, что-то сухое и старое, как пергамент…
Не сводя глаз с книги, Матчек резко раскрывает ее. Слова с пожелтевшей страницы устремляются ему навстречу потоком черных шевелящихся насекомых.
«Одна из легенд о древних народах повествует о царе из династии Сасанидов, повелевающем армиями солдат и слуг, у которого было двое сыновей — старший и младший…»
Слова взвиваются вихрем. Бумага и буквы становятся объемными, принимают форму руки с черными и белыми пальцами и устремляются к Матчеку из книги.
Пыльное существо кашляет и шепчет, что-то щекочет плечо Матчека. Он изо всех сил сжимает протянутую руку, острые края пальцев-слов впиваются в ладонь. Но он не выпускает их, и рука внезапно увлекает его в простирающийся впереди океан символов. Слова перекатываются через него, словно…
…волны, вокруг босых ног бьются клочья прохладной пены. Над ним теплое вечернее солнце, навстречу широкой улыбкой расстилается белый песчаный пляж.
— Я уже пробыл здесь некоторое время и думал, что ты так и не соберешься это сделать, — произносит вор.
Он сжимает руку Матчека в крепком рукопожатии. Это худощавый мужчина в шортах и белой рубашке, глаза скрыты за линзами солнцезащитных очков, синими, как книга из сна.
Полотенце вора расстелено на песке неподалеку от пустых шезлонгов под зонтиками. Они с Матчеком садятся рядом и наблюдают, как солнце опускается в море.
— Я частенько бывал здесь, — говорит Матчек. — Раньше, как ты понимаешь.
— Я знаю. Я почерпнул это из твоих воспоминаний, — отвечает вор.
И пустой пляж внезапно заполняется, как в те субботние дни, когда Матчек приходил сюда с отцом. Сначала они посещали рынок, где торговали всевозможной техникой, потом раскладывали свои приобретения на песке и испытывали в волнах плавающих дронов или просто наблюдали за паромами и водными мотоциклами. Но, несмотря на ощущение песка между пальцами ног, несмотря на запах солнца, пота и соли на коже и красную линию скал на другом конце пляжа, что-то кажется Матчеку неправильным, не таким, как прежде.
— Ты хочешь сказать, что украл все это, — говорит Матчек.
— Я думал, что тебе это уже не нужно. Кроме того, я надеялся порадовать тебя.
— Да, наверно, так и есть, — соглашается Матчек. — Но кое-какие детали переданы неверно.
— В этом ты должен винить свою память, а не меня, — возражает вор.
Его слова вызывают у Матчека беспокойство.
— Ты тоже выглядишь несколько иначе, — говорит он, просто чтобы что-нибудь сказать.
— Это помогает, если не хочешь быть пойманным, — отвечает вор.
Он снимает очки и убирает их в нагрудный карман. Он действительно немного изменился, хотя Матчек мог бы поклясться, что тяжелые веки и легкий изгиб губ остались такими же, как прежде.
— Ты никогда не рассказывал, как тебя поймали, — говорит Матчек. — Только о самой тюрьме и о том, как тебя вытащила оттуда Миели. [2] И о твоем путешествии на Марс в поисках воспоминаний, необходимых, чтобы украсть что-то для ее босса и обрести свободу.
2
Разум (фин.).