Французская магия (гет)
Шрифт:
— Я думаю, вы оба догадались, о чем пойдет речь. — Сириус говорил без улыбки.
— Сложно не догадаться, когда ты в лицо бросаешь директору обвинение в том, что твоего крестника избивали все его детство. — Грюм поерзал в кресле. — Мне куда интереснее будет услышать те доводы, с помощью которых ты будешь уговаривать присоединиться к вашему маленькому заговору меня. — Улыбка на изуродованном лице аврора смотрелась довольно странно.
— Лунатик, ты всегда был моим другом и другом Джеймса и Лили. — Сириус перевел внимание на Люпина. — Но вместе с тем ты также был благодарен Дамблдору за то, что тот позволил тебе учиться в Хогвартсе, а потом и изредка поддерживал, когда
Люпин кивнул.
— Бродяга, я знаю, что, будь ты все эти годы на свободе, ты не забыл бы про меня и мои проблемы. Но что такого прислал тебе Гарри, что ты готов был разорвать директора на части?
— Думаю, ответ проще увидеть, чем услышать... Кричер! Мой Омут памяти сюда, быстро! — Сириус, которому крестник разрешил использовать воспоминания для вербовки, решил пойти с самого сильного козыря, показав будущим, в чем он не сомневался, сторонникам, все три воспоминания.
Оба мужчины быстро сунули головы в мерцающий нездешним светом Омут, погрузившись в изучение. Сириус, помня о своей реакции на увиденное, манящими чарами призвал к себе три бокала и доверху наполнил их крепчайшим бренди. Поставив бокалы на стол, он стал ждать.
Выбравшийся из Омута Аластор казался еще более мрачным и задумчивым, словно в его голове, встала на место какая-то давно неуловимая мысль. Его волшебный глаз застыл на одном месте и как-то даже потух. Люпин, бледно-зеленый от увиденного, залпом опрокинул протянутый ему бокал и затих, глотая воздух от неожиданно крепкого содержимого бокала.
— Знаешь, Сириус, ты меня все же удивил. — Аластор был на удивление серьезен. — Я нечасто видел такое откровенное дерьмецо в жизни, а меня удивить сложно, сам понимаешь... Я всегда знал, что Дамблдор — человек с гнильцой, несмотря на все заявления о всеобщем благе, но чтоб ради этого блага так испоганить человеку судьбу... — Аврор потянулся за бутылкой, налив себе следующий бокал. — Я согласен. — Опрокинув второй бокал в глотку и блаженно прислушиваясь к разгоревшемуся внутри пожару, аврор вдруг рявкнул: — Мне надоело сидеть в прогнившем и безвольном Ордене, пока все эти Пожирательские крысы бесчинствуют на улицах. Война, что бы ни думали себе Фадж и даже Дамблдор, уже началась, и первая жертва в ней — сын Амоса Диггори.
— Люпин! — Аврор потряс ушедшего в себя оборотня, тот медленно поднял глаза на товарищей, поразив их яростно горящим в зрачках пламенем.
— Я с тобой, Сириус. — Оборотень сейчас казался еще опаснее аврора, хотя обычно был довольно тихим и уравновешенным существом.
— И опять же... — Грюм несколько секунд колебался, стоит ли продолжить. — Я нечасто вспоминаю, что мой род уходит корнями в глубину Темных веков, но я согласен с тобой, — лишить потомка Поттеров надлежащего обучения, знаний о наследстве рода, магии, финансах.. Это преступление и оскорбление аристократов.
— Что будем делать с его «друзьями»? — Люпин явно жаждал крови.
— Жаль, что эта... Гермиона оказалась предательницей. Невзирая на всю ее книжную премудрость, у нее сильная кровь и магия... Я даже одно время надеялся, что Гарри ей увлечется, потеснив этого рыжего недоумка, но — теперь уж точно не судьба.
— Думаю, с этой парочкой пока лучше ничего не делать — Дамблдор ничего не должен знать. — Грюм злорадно засмеялся. — Мы должны подготовить для Поттера ту сторону в грядущей войне, на которую он сможет опереться, не боясь предательства, раз уж нам самим с Темным лордом не совладать. Что ты там говорил насчет Риманов, Джонсов и Кармайклов? Они будут в деле?
— Добавь к ним еще Августу
— Значит... сбор новой партии и война... — Неожиданно для всех вздохнул Аластор. — Надеюсь, когда она закончится, я наконец-то смогу уйти на покой, оставив Аврорат без присмотра.
07.10.2013
Глава 13. О роли маленького человека в политике.
14 июля 1995 г. Поместье Делакуров.
Обед — мое самое любимое время в доме Делакуров, потому что рядом со мной за столом всегда сидит Флёр и нередкопросит своим нежным голосом передать ей то или иное блюдо. А когда наши руки сталкиваются над столом, ее щеки чуть заметно алеют, будто электрический разряд передается через сомкнувшиеся пальцы.
После возвращения из заповедника мы старались не афишировать возникшее между нами чувство, — нам достаточно было осознания того, что мы больше не одиноки. Вдобавок полученный от единорога дар хоть изредка передавать друг другу свои эмоции тоже помогал нам очень сильно, иначе на следующий же вечер я бы отправился в комнату Флёр, пожелать ей спокойной ночи и вряд ли ушел бы назад сразу же.
Вернувшись в дом после поездки, я только слегка укоризненно посмотрел в глаза Делакуру-старшему, который, уловив мой намек, словно извиняясь, пожал плечами. Больше мы с ним не показывали, что поняли друг друга. Но я четко осознавал, что если через какое-то время Жан-Клод не поднимет вопрос о моем отношении к его дочери — то я сделаю это сам, самое позднее — в день моего шестнадцатилетия, хотя мне и будет очень трудно выдержать целый год. В отношении же Флёр ко мне, как и в своих чувствах к ней, после произошедшего между нами тем вечером в лесу прорыва эмоций, я не сомневался ни в малейшей степени.
Мои сладостные размышления прервал неожиданный грохот, раздавшийся откуда-то снизу, со стороны входной двери в особняк, вслед за которым послышался рев сигнала тревоги.
— Нападение! — Жан-Клод вскочил на ноги, выхватывая палочку. — Мари, уведи дочерей в женское крыло особняка!
Я рванулся следом за политиком, жалея, что Киаран сразу после утренней тренировки отправился по своим делам, и в доме всего два бойца, считая меня.
На полпути в буферную зону на первом этаже, которая привлекла мое внимание еще в первый визит в дом Делакуров, до нас донесся крик, усиленный магией.
— Жан-Клод Делакур, выйди и прими ответ за нанесенные моему роду оскорбления!
— Это Маркус Риордан! — Жан-Клод обернулся ко мне, скороговоркой выплевывая фразы. — Значит, они решились на вендетту, а не стали присылать официальный вызов на дуэль! Мистер Поттер, правила вендетты между семьями просты — женщин и детей не трогают, но мужчин можно убивать, и пострадавший род не будет жаловаться в Министерство. Но постарайтесь все же не убивать, если уцелеете.
Выглянув в буферный зал, мы увидели, что нападавшие, размахивая палочками, теснили единственного выжившего охранника вверх по лестнице, второй охранник, окруженный лужей крови, лежал у ее основания. Впрочем, созданная предками Делакура оборонительная зала уже оправдала свое существование — два бессознательных или мертвых тела уже лежали между кадками цветов, не успев увернуться от заклинаний охраны из-за многочисленных препятствий.