Французская магия (гет)
Шрифт:
— Взаимно, — ответил вербовщик, однако, едва рыжеволосый скрылся за дверями таверны, мужчина с брезгливостью стал вытирать правую руку.
— Проклятые предатели крови, — прошипел Люциус Малфой, все еще кривясь от того, что пришлось пожать руку такому отребью, — скоро наступит и ваш черёд.
Фенрир Сивый, выполнявший на этой встрече роль устрашающего фактора, согласно зарычал, за обе щеки уплетая плохо прожаренное мясо с кровью.
18 июля 1995 г. Усадьба Делакуров.
Большую часть времени до бала мы с Флёр провели вместе с супругами Делакур, то вдвоем, то поодиночке расписывавшими
Наконец, вечером девятнадцатого июля, наверное, в сотый раз повторив все пируэты вступительного танца с madameГенриеттой, я был признан «небезнадежным юным господином, который может еще ощутить всю прелесть настоящего полета в танце» и отпущен до завтра. В голове слегка гудело от усталости и от принимаемых в течении трех дней стимуляторов памяти. На ночь мне предстояло выпить целую батарею бутыльков с зельями, которые избавили бы меня от достаточно вредного для здоровья последействия стимуляторов и обеспечили здоровый крепкий сон и прилив сил в течение следующего длинного и тяжелого дня.
Жан-Клод и Мари еще в обед отбыли на какой-то волшебный курорт на Юге Франции, где планировали остаться до утра. Как я понял по намекам политика, сам он не злоупотреблял эликсирами, чтобы быть в форме в течение длинного выматывающего светского раута, а предпочитал использовать живительную силу самой природы. Вода источников того курорта давала сходный с моими зельями эффект, но без вредных для находившегося уже в солидном возрасте мужчины последствий. Так что до утра в доме оставались только Флёр, Габриель, четверо охранников — после нападения Жан-Клод удвоил количество людей в смене — домовые эльфы и я.
Взглянув на часы в своей комнате, я обнаружил, что уже девять вечера. Вызвав домового эльфа, и заказав ему сока с парой пирожных и фруктами, я задумался о том, как поживает мой верный Добби, оставшийся в Хогвартсе. Но, к моему большому сожалению, вытащить его сюда означало раскрыть мое убежище, поскольку при всех его плюсах особым умом эльф не отличался. Видимо, действительно еще не вырос, как я знал от Мисс-Я-все-знаю, эльфы созревают довольно медленно, а Добби был совсем молодым по меркам их народца.
Эльф, поклонившись, опустил на столик поднос, заставленный кувшинами и тарелками, источавшими непередаваемый аромат выпечки и свежих фруктов. Поблагодарив верного слугу, я отпустил его, приступая к трапезе.
Вдруг легкий стук всколыхнул опустившуюся на дом тишину. Стучали в мою дверь. Открыв дверь, я с удивлением обнаружил стоявшую за ней Флёр, одетую в простую юбку и рубашку навыпуск, лихорадочно горящие глаза девушки в очередной раз заставили сладко заныть сердце. Проскользнув внутрь, девушка палочкой наложила на двери запирающие и поглощающие шум чары, вызвав у меня еще большее
— Здравствуй, любимая. — Слово выговорилось гораздо легче, чем в первый раз.
— Я соскучилась. — С этими словами Флёр прижалась ко мне всем своим гибким телом, я чувствовал ее жар через тонкую ткань рубашки.
Мои руки сами подхватили на руки это хрупкое сокровище, показавшееся мне совсем легким. Впрочем, в моем состоянии, — гулко стучащее в груди сердце, участившееся дыхание, — я мог свернуть горы и не заметить этого.
Спустя минуту мы вдвоем уютно устроились в одном кресле, стоявшем в углу моей комнаты напротив небольшого, почти декоративного камина, в котором уже горел маленький огонёк. Голова Флёр, щекоча мне щеку и лицо пушистой гривой волос, уютно устроилась на моём плече. Укрыв её обнаженные ноги одеялом, выдернутым Манящими чарами из шкафа, я гладил хрупкую спину, проводя ладонью по маленьким косточкам позвонков, чуть выступающим под нежной кожей, от чего по телу девушки — я прямо чувствовал это — прокатывались волны дрожи. В голове, предательски подсунутая моей интуицией, билась фраза из кодекса французских чистокровных семей о вступивших в любовную связь до заключения помолвки. Ничего хорошего эта строка кодекса девушке не обещала, как, в общем-то, и парню, так что предстоящий мне год показался невыносимо длинным.
Флёр, видимо, поняла причину моего изменившегося настроения, и чуть-чуть успокоилась, не провоцируя меня совсем уж откровенно.
— Я заметила сегодня ваш с папой обмен взглядами. — Чуточку ворчливо произнесла она.
— Ну... Видимо, девушкам это заметить легче, чем нам. Твоя мать тоже обратила внимание Жан-Клода на наши изменившиеся отношения.
— О чем вы с ним договаривались? — Острые коготочки осторожно взяли в плен мое правое ухо.
— Думаю, он все понял, и его интересовала серьезность моих намерений. — Я многозначительно помолчал.
— И ты...?
— А ты думаешь, я мог ответить ему что-то другое, любимая моя? — Я зарылся лицом в душистые волосы, закрывая глаза. Коготки на моем ухе разжались.
Флёр, как будто решившись на что-то, перебралась из кресла ко мне на колени, и следующий поцелуй стал самым замечательным в моей жизни. Единственное, что несколько омрачало те небеса, на которых я оказался, было определенное неудобство, вызванное близостью горячего девичьего тела... Довольно... существенное неудобство, я бы сказал, и мне очень не хотелось, чтобы Флёр это заметила. Свернувшись клубком у меня на коленях, укрытая одеялом девушка закрыла глаза и, кажется, задремала. Моя же... проблема беспокоила меня все сильнее. Тихо достав палочку, я направил её на свою ногу, одними губами произнося выученное с Киараном заклинание боли. Ногу на мгновение словно ошпарило, но мне как будто полегчало.
Спустя пару часов проснувшаяся Флёр ушла, одарив меня на прощание еще одним нежным поцелуем. Обнявшись, мы бы еще долго стояли возле двери в мою комнату, но девушка наконец выскользнула наружу, оставив внутри меня легкое сожаление. Вместе с тем, я прекрасно понимал, что если не хочу для нее лишних проблем, мне предстоит долгое ожидание.
— Мсье, я вижу, что вы каким-то неизвестным мне способом избавились от вашего ужасного шрама, буквально сопротивлявшегося всем моим попыткам его спрятать! — Уже готовый к нападению многоцветного вихря по имени Мириам, я ловко перехватил тонкую ручку стилиста и поднес её к губам.