Франклин Рузвельт
Шрифт:
Важные документы обнаруживаются и во многих других фондах. Для изучения биографии особый интерес представляет обширная коллекция Грейс Тулли, которая на протяжении многих лет являлась личным секретарем президента и бережно собирала и хранила документы, связанные с его государственной и общественной деятельностью, а также личной жизнью.
Общий же объем документального материала в этом уникальном учреждении составляет свыше 17 миллионов листов. Исследователю понадобилось бы 2830 рабочих дней по десять часов, чтобы, затрачивая на каждый лист всего минуту, бросить хотя бы беглый взгляд на всю документацию архива Библиотеки Рузвельта.
Немаловажными дополнениями к документам Библиотеки Рузвельта служат материалы Национального архива Соединенных Штатов, рукописных отделов Библиотеки Конгресса США, Нью-Йоркской публичной библиотеки и др.
Естественно, изучить всю эту документацию, составляющую многие миллионы листов, просто невозможно. При отборе приходится полагаться на справочные материалы, уже опубликованные документы и в немалой степени на исследовательскую интуицию, которая, к сожалению, иногда подводит, но в большинстве случаев позволяет среди тысяч документов обнаружить самое важное.
К этому морю документации необходимо добавить массу мемуарных изданий, с разных сторон освещающих деятельность нашего героя, а подчас, к сожалению, и существенно ее искажающих. Сам Рузвельт не оставил воспоминаний, хотя, по словам его жены Элеоноры, проявлял интерес к истории и считал, что опыт настоящего должен служить людям руководством на будущее: «Ему хотелось, чтобы каждый записывал свои впечатления и мысли; он надеялся, что это поможет достижению конечной цели — лучшему взаимопониманию между народами и созданию лучших средств сохранения мира» {28} .
Воспоминания же самой Элеоноры Рузвельт, детей Франклина и других родственников, министров его кабинета и политических советников, их дневниковые записи обогащают данные документов неповторимым колоритом эпохи, живыми наблюдениями и зарисовками, но в то же время, как и любые мемуары, страдают субъективизмом, массой неточностей, а подчас невольным или сознательным извращением фактов. Ведь память человеческая всегда пристрастна, она видоизменяет прошлое в соответствии с позднейшими потребностями, представлениями, надеждами. Советник президента Джона Кеннеди Т. Соренсен писал (всё же несколько преувеличивая): «Выдумки в большинстве дневников и автобиографий вашингтонских деятелей превосходит лишь бесстыдство их авторов» {29} .
Во всем этом хитросплетении разобраться нелегко. Автор предлагаемой читателю книги надеется, что ему хотя бы в какой-то степени удалось распутать огромный исторический клубок, к которому он подступался с самых разных сторон.
Передо мной стояла на первый взгляд формальная, но по существу немаловажная задача транскрипции американских имен и названий. Первоначально я пытался передавать их как можно ближе к оригинальному произношению. При этом, однако, оказывалось, что приходится нарушать давно сложившиеся и привычные способы транскрипции. Мне вспоминается, что при одном из контактов с двумя американскими коллегами я произнес фамилию Рокфеллер так, как к ней привыкли в России. Мои собеседники меня не поняли, стали переспрашивать. Только после объяснения они сообразили, кто именно имеется в виду, дуэтом воскликнув: «А, Ракафеллер!»
В результате я решил пойти по компромиссному пути: привожу имена собственные так, как они транслитерируются в российских справочниках и словарях (например, Франклин Рузвельт, а не Фрэнклин Рузевелт, Оппенгеймер, а не Оппенхаймер, река Гудзон, а не Хадсон, хотя во всех трех случаях точнее вторые варианты). Имена же и географические названия, не попавшие в русскоязычную справочную литературу, я старался передать максимально близко к американскому произношению.
Мне приятно выразить глубокую благодарность сотрудникам архивов и библиотек, оказавшим помощь в работе над этой книгой — документацией, литературой, компетентными советами. Я признателен многим коллегам и друзьям, которые в самых различных, порой неожиданных, формах содействовали ее подготовке. Всем им мой низкий поклон.
В 1997 году в столице США Вашингтоне был открыт созданный архитектором Лоуренсом Холприном мемориал, посвященный памяти Франклина Рузвельта. Он состоит из четырех галерей, каждая из которых освещает одно из его президентских четырехлетий (последнее — незавершенное, прерванное кончиной). Галереи соединены гранитными коридорами и переплетаются с водопадами и фонтанами, являясь своего рода лабиринтом, каковым была вся жизнь Франклина Делано Рузвельта. Отправимся же в путешествие по этому лабиринту, двигаясь не по мемориалу, а по книге.
Глава первая.
ДЕТСТВО И ЮНОШЕСТВО. ВОЗМУЖАНИЕ
Единственным пределом наших завтрашних свершений станут наши сегодняшние сомнения.
Семья американских патрициев
Будущий президент Соединенных Штатов Америки Франклин Делано Рузвельт — человек, имя которого стало известно всему миру как одного из «большой тройки» государственных деятелей, руководивших разгромом нацистской Германии и ее союзников во Второй мировой войне, родился 30 января 1882 года в семье, глава которой Джеймс Рузвельт был потомком выходцев из Голландии.
Именно голландцами были первые европейские поселенцы на той территории, которая позже стала огромным Нью-Йорком. В 1624 году они основали на острове Манхэттен небольшую колонию, жители которой занимались ремеслами и торговлей мехами. Колония получила название Нью-Нидерландс, а центральная ее часть, где и жили Рузвельты, — Нью-Амстердам. Собственно говоря, Рузвельт — это слегка измененная фамилия основателя клана Клаеса Мартензена ван Розенвельта (фамилию можно перевести как «с поля роз»), сугубо предположительно родом из голландского Гарлема. Поселился Розенвельт в Нью-Амстердаме примерно через десять лет после появления на острове колонии и за 20 с лишним лет до того, как Нью-Амстердам в 1658 году превратился в Нью-Йорк. Розыски, предпринимавшиеся Франклином Рузвельтом и его родными, так и не дали возможности установить точный год прибытия основателя рода на Западный континент. Франклин очень осторожно писал своим корреспондентам, что это было во всяком случае до 1648 года. Видимо, более точно можно было бы что-то утверждать, если бы в 1866 году в доме его отца не произошел пожар, во время которого сгорели все фамильные бумаги {30} .
В семействе Рузвельт твердо придерживались мнения, что их предки происходили именно из достопочтенного Харлема, художественного и научного центра на западе Нидерландов (современная провинция Северная Голландия). Когда же появилась версия, что их корни уходят в другую часть этой небольшой страны, в провинциальный поселок Воссемеер, который ничем и никем не прославился за всю свою историю, она была отвергнута как досадная выдумка. Даже в 1938 году в ответ на просьбу журналиста разъяснить, откуда в самом деле приплыли Рузвельты в Америку, президент, едва сдерживая бушевавшее негодование, произнес, что он уверен в гарлемской версии и что всякие иные слухи — это только пропаганда с целью привлечения туристов… {31}