Франсуа Антон Месмер
Шрифт:
— Так вот, его повесили!
Дальнейшая судьба Жильбера и Адриенны станет известна Месмеру по рассказам знакомых, уцелевших во время революционного террора.
Когда во Франции началась революция, Лафайет стал депутатом Национального собрания, командующим Национальной гвардией. Но преуспеет он на революционном поприще на родине намного меньше, чем в Америке. Его честность плохо сочеталась с политическими интригами. В результате перед ним встала дилемма — немедленное бегство или эшафот, то есть казнь на гильотине. (К тому времени изобретение доктора Гильотена было уже испытано
В момент, когда Лафайет переходил границу, он был захвачен отрядом австрийской кавалерии и французских эмигрантов. Его сразу же узнали, он был пленен и посажен в тюрьму прусского городка Везель. Затем его перевели в Магдебург, где он провел в тюрьме ровно год.
Адриенна осталась на родине, где вскоре была арестована. Но еще до этого получила через американского посла несколько строк, начертанных на куске холста. Ее сердце забилось от волнения — она узнала почерк мужа. С трудом разобрала первые строки послания: «Я еще жив…»
После скитания по разным тюрьмам Лафайет оказался в Олмутце, одной из мрачнейших австрийских крепостей в Моравии. Его камера шириной три шага и длиной пять находилась в подземелье, без света и свежего воздуха. Адриенна содрогалась от ужаса, воображая своего «горячо и нежно любимого Жильбера» в этой страшной клоаке. Здесь 8 ноября 1794 года была предпринята попытка побега. Организовали его давние почитатели Лафайета — доктор медицины из Ганновера Эрих Больман (кстати, знакомый Месмера) и американский студент Хьюггер, сын майора, который первым встретил Лафайета на земле Америки в 1777 году. План был тщательно ими продуман. Но случилось непредвиденное. Во время схватки с охранником убежала одна из приготовленных двух лошадей. Лафайету передали оставшуюся лошадь, два пистолета и кошелек с золотыми дукатами. На прощание Больман успел только крикнуть: «Get to Hof! (Следуйте в Хоф!)». Лафайету же послышалось «Got off! (Бегите!)».
Ни о каком городе Хоф он слыхом не слыхивал и тем более не знал о дальнейших планах организаторов побега. А между тем в Хофе, на австрийской границе, его ждали и оттуда должны были переправить дальше в Бреслау. В тот же день заблудившийся Лафайет был схвачен и водворен обратно в тюрьму. Его приговорили к содержанию в кандалах. Но австрийский император Франц отменил эту крайнюю меру. Его засыпали письмами о помиловании Лафайета. Одним из тех, кто вступился за героя американской революции, был сам Вашингтон. Однако пока что все попытки оставались тщетными. И когда Лафайет совсем было потерял надежду увидеть свободу и свою семью, двери камеры отворились и он увидел свою драгоценную жену и дочерей.
Как жена эмигранта, она сама была почти пленницей, но все же ей удалось собрать некоторую сумму, чтобы поехать к мужу. Но Адриенна не успела осуществить свои намерения. Двенадцатого ноября 1793 года маркиза де Лафайет была оторвана от своих детей, арестована и через несколько месяцев переведена в парижскую тюрьму. После короткого пребывания в тюрьме Форс ее перевели в Плесси — «лавку Фуке-Тенвиля», резервуар, куда этот общественный
Маркиза Лафайет была освобождена только в начале следующего года. Наконец-то она получила возможность реализовать свой план: найти того, кто составлял счастье всей ее жизни. С обеими дочерьми она села на корабль, который, как все уверяли, отплывал в Америку. Но на деле маркиза оказалась в Гамбурге, где консул Соединенных Штатов передал ей паспорт на имя мадам Мотье, американской гражданки. Адриенна пересекла всю Европу, прибыла в Вену и добилась с большим трудом аудиенции у императора Франца.
— Освободить Лафайета? Об этом не может быть и речи! Его идеи сравнимы с бочкой пороха;
Несчастная Адриенна бросилась на колени перед императором, умоляя его разрешить хотя бы разделить с мужем его заключение. В этом Франц милостиво уступил.
— Вы найдете господина Лафайета в добром здравии, с ним хорошо обращаются и хорошо кормят. Ваше присутствие будет еще одной поблажкой для него.
Двадцать четвертого октября Адриенна, опьяненная счастьем, оказалась перед воротами мрачной цитадели Олмутц. Дочери поддерживали ее. Хватит ли у нее сил выдержать счастье столь долгожданной встречи?
Уже при входе в тюрьму их обыскали, отобрали все личные вещи, затем через темный коридор провели во двор тюрьмы, где стражник открыл дверь со множеством запоров и замков. Пройдя через вторую дверь с не меньшим количеством запоров, Адриенна наконец-то увидела своего дорогого Жильбера, исхудавшего, бледного, постаревшего и сгорбленного, ослепленного ярким светом, проникшим в открытую дверь. Узнав наконец свою «дорогую Адриенну», он бросился с рыданиями в ее объятия. Она показала ему дочерей, ибо он видел их последний раз еще совсем крошками.
Лафайет рассказал им о своих мытарствах. У него отобрали в тюрьме все вещи, а после попытки бегства лишили даже света и имени. Обращались к нему, только называя тюремный номер. Он должен был есть руками — лишили его и столовых приборов. Но все это не так важно, раз теперь с ним была его семья.
Адриенна прожила два года в сумрачной камере своего обожаемого Жильбера. Она была счастлива, безраздельно владея мужем. Каждый день, в полдень, к ним приводили под конвоем дочерей, содержащихся в соседней камере, и они проводили часть дня с родителями. Все четверо мужественно переносили тяготы, смеялись над тем, что приходилось рвать руками куски мяса за обедом, старались содержать в порядке свою одежду, превратившуюся в лохмотья.
Они смеялись над своими несчастьями до того дня, когда Адриенна заболела. Император Франц милостиво разрешил ей проконсультироваться с врачами в Вене, но с условием, что маркиза не вернется в Олмутц.
Адриенна предпочла отказаться. Ее болезнь и каменные стены тюрьмы не мешали ей находить посредников, чтобы вызывать сочувствие всего мира к судьбе ее мужа. Она посылала призывы ко всем американским дипломатам в Европе. Даже Париж потребовал освободить «мученика свободы». Сам президент Соединенных Штатов вмешался в дело освобождения Лафайета.