Франсуа де Ларошфуко. Максимы. Блез Паскаль. Мысли. Жан де Лабрюйер. Характеры
Шрифт:
Хороший врач – это человек, знающий средства от некоторых недугов или, если болезнь ему незнакома, зовущий к больному тех, кто сможет ему помочь.
Печальные следствия, к которым приводит наглость шарлатанов, заставляют нас ценить врачей и искусство врачевания: врачи не препятствуют нам умирать, а шарлатаны нас убивают.
Карро Карри приезжает к нам, запасшись снадобьем, о котором он говорит, что это быстродействующее лекарство, хотя правильнее сказать, что это медленно действующий яд: рецепт снадобья – тайна, переходящая от отца к сыну в его семье, но он его еще улучшил. Хотя предназначено оно для страдающих резями, Карро Карри лечит им также перемежающуюся лихорадку, плеврит, водянку, апоплексию и эпилепсию. Напрягите память, назовите первую пришедшую вам в голову болезнь. «Кровотечение», – говорите вы? Он лечит и кровотечение. Он честно признает, что никого еще не воскресил из мертвых ¦ и никому не вернул жизнь, однако утверждает, что с его помощью люди дотягивают до глубокой старости. Правда, “ его отец и дед умерли молодыми, но это – несчастное стечение обстоятельств. Врачи берут за свои визиты то, что им дают, – иной раз им просто говорят слова благодарности, – а вот Карро Карри так уверен в своем снадобье и его действии, что, не колеблясь, требует платы заранее и берет прежде, чем даст. Если болезнь неизлечима – тем лучше: тогда она особенно достойна н его снадобья и его стараний. Вручите же ему несколько кошельков с деньгами по тысяче франков в каждом, составьте акт на пожизненную ренту или подарите одно из ваших поместий – самое маленькое, конечно, – а после не мечтайте больше о своем выздоровлении, как не будет заботиться о нем и Карро Карри. Пример этого человека наводнил нашу страну людьми, фамилии которых оканчиваются на «о» или «и» – фамилии весьма почтенные, внушающие трепет и пациентам н болезням. Сознайся, Фагон, твои врачи со всех факультетов излечивают иных пациентов на короткое время, а иных и совсем не могут излечить; между тем люди, которые заимствовали знахарский опыт у своих отцов и получили знания, так сказать, по наследству, клятвенно заверяют больных, что те полностью исцелятся. А ведь человеку, страдающему смертельным недугом, так сладостно ждать выздоровления и так отрадно чувствовать себя сносно, испуская последний вздох! Смерть подходит к нему незаметно, не внушая ужаса: она настигает больного, прежде чем он успеет приготовиться к ней и смириться. О Эскулап-Фагон, распространяй по всей земле хину и рвотное; старайся проникнуть во все тайны целебных зелий, дарованных человеку для продления его жизни; наблюдай с небывалой еще остротой зрения и внимательностью за признаками болезни, за влиянием на нее климата, времени года и телосложения больного; лечи каждого так, как подобает при его недуге; изгоняй из человеческого тела, чья деятельность тебе известна, как твои пять пальцев, самые загадочные или застарелые болезни, но не пытайся исцелить болезни ума, ибо они неизлечимы: оставь Коринне, Лесбии, Канидии, Тримальхиону и Карпу их слабость – вернее, безумное
В нашем государстве терпят шарлатанов и хиромантов, людей, которые составляют гороскопы и гадают на картах и на решете, узнают прошлое и предрекают будущее, глядя в зеркало и в сосуд с водой. Надо сказать, что эти люди, бесспорно, приносят пользу: они предсказывают мужчинам, что те разбогатеют, девушкам – что они выйдут замуж за своих возлюбленных, сыновьям – что их зажившиеся на свете отцы в конце концов умрут, а молодым женам старых мужей – что их ждет утешение. Таким образом, эти люди за гроши обманывают тех, кто хочет быть обманут.
Что сказать о магии и колдовстве? Теория, лежащая в их основе, темна, принципы туманны, запутаны и похожи на принципы учения о духовидении. Однако люди умные и здравые рассказывают о некоторых поистине удивительных явлениях, при которых присутствовали они сами или их друзья, также вполне достойные доверия. Было бы одинаково неосторожно полностью поверить таким рассказам или целиком их отвергнуть: на мой взгляд, здесь, как и во всем, что касается вещей сверхъестественных, выходящих за рамки обычного, следует держаться середины между слепой верой и вольнодумным отрицанием.
Чем больше языков человек усвоит с малолетства, тем для него лучше; потому родителям следовало бы приложить все старания, чтобы обучить им своих детей. Языки полезны для лиц любых сословий, ибо открывают доступ к познаниям столь же легким и приятным, как и глубоким. Но стоит отложить эти занятия на более позднее время, которое называется молодостью, – и у человека уже не хватает способностей или прилежания, чтобы по собственному почину одолеть их. Впрочем, даже если у него и хватит прилежания, придется убить на заучивание языков то время, которое он мог бы посвятить их применению в жизни, придется зубрить слова в том возрасте, когда хочется проникнуть в суть выражаемых ими вещей, придется признать, что наши первые и лучшие годы были понапрасну потеряны. Большие запасы познаний можно приобрести лишь тогда, когда все само собой врезается в душу, когда память свежа, податлива и остра, когда ум и сердце еще не ведают страстей, забот и желаний, когда к занятиям побуждают ребенка те люди, от которых он зависит. На мой взгляд, у нас так мало истинно образованных людей, или, если хотите, так много людей поверхностных, именно потому, что мало кто помнит о необходимости изучать языки.
Работа над подлинниками – занятие необыкновенно полезное: это самый короткий, верный и приятный путь к приобретению познаний. Прибегая к подлиннику, вы все получаете из первых рук, черпаете из источника; поэтому читайте и перечитывайте его, заучивайте наизусть, цитируйте при случае, вникайте в смысл во всей его глубине, сложности и противоречивости, старайтесь постичь идеи автора, делайте из них выводы. Я советую вам поставить себя на место первых комментаторов текста: пытайтесь до всего дойти сами и только в крайнем случае следуйте ходу их мыслей и перенимайте их точку зрения. Помните: их взгляды – не ваши, поэтому вам легко в них запутаться, тогда как мнения, рожденные вашим собственным разумом, навсегда остаются при вас; их легко вспомнить, когда вы приходите к кому-нибудь за советом, когда вы спорите или просто беседуете. Кроме того, вам будет приятно убедиться, что вас не остановили трудности, казалось бы непобедимые, перед которыми стали в тупик комментаторы и ученые, столь изобретательные, хитроумные и полные никому не нужной эрудиции, ибо они блистают ею там, где и без них все ясно и понятно даже непосвященным.
Применяя эту методу, вы увидите, что лишь из-за человеческой лени педантам удалось так увеличить библиотеки, нисколько их не обогатив, и похоронить тексты под грудой комментариев; при этом лень действует против самой себя и самых дорогих своих интересов, ибо, чем больше на свете книг и исследований, тем больше надобно трудиться – а как раз трудиться лени и не хочется.
Что руководит людьми, когда они выбирают себе тот или иной образ жизни, ту или иную пищу? Забота о здоровье и правильном режиме? Не думаю. Один народ ест мясо после плодов; другой – плоды после мяса; третий начинает трапезу одними плодами, а кончает другими. Разум ли тут причиной или обычай? Разве о здоровье думают мужчины, когда носят глухие камзолы с воротниками и брыжами, – те самые мужчины, которые так долго ходили с открытой грудью? Разве они пекутся о пристойности, когда носят одежду, в которой умудряются казаться голыми? И разве женщины, открывающие грудь и плечи, крепче здоровьем и равнодушнее к требованиям приличия, чем мужчины? Можно ли назвать скромностью то чувство, которое побуждает женщин закрывать не только ноги, но даже ступни, и в то же время требует от них, чтобы они обнажали руки выше локтя? Кто внушил не* когда людям, что на войне надо либо защищаться, либо нападать и потому следует всегда иметь при себе оборонительное и наступательное оружие? Почему они отказываются от него ныне, почему посылают безоружных и одетых в одни куртки землекопов работать под перекрестным огнем противника, между тем как сами надевают высокие сапоги, даже когда едут на бал? Были мудры или простоваты наши отцы, которые сочли бы этот обычай вредным для государя и страны? Впрочем, каких героев почитаем в нашей истории мы сами? Дюгеклена, Клиссона, Фуа, Бусико – а ведь все они носили шлем и панцирь!
Кто может объяснить, почему иные слова в нашем языке процветают, а другие стали отверженными? Ains [261] погибло, и даже гласная, которой оно начинается, такая удобная для связывания его с предыдущим словом, не спасла его: оно уступило дорогу другому односложному слову [262]– своей, можно сказать, анаграмме. Certes [263] прекрасно в своей старости и на закате дней все еще полно сил: поэзия любит его, и наш язык весьма обязан авторам, которые, невзирая на нападки критиков, употребляют его в прозе. Мы не должны были отказываться от слова maint [264] – это истинно французское слово так легко укладывается в любое выражение! Moult, [265] хотя и перешло к нам из латыни, но также в свое время было очень в ходу, и я не вижу, чем Ьеаисоир [266] лучше, нежели moult. Каким только гонениям не подвергалось саг, [267] хотя заменить его у нас нечем: не найди оно защитников среди людей образованных, быть бы ему изгнанным из языка, которому оно так долго служило. В дни своего расцвета cil [268] было одним из прелестнейших французских слов: поэты скорбят о том, что оно состарилось. Douloureux [269] так же естественно происходит от слова douleur, [270] как от слова chaleur [271] происходят слова chaleureux [272] и chaloureux. [273] Последнее употребляется все реже, хотя оно было полезно языку и точно выражало то, что лишь частично выражает chaud. [274] Рядом с valeur [275] должно было сохраниться valeureux, рядом с haine [276] – haineux, с peine [277] – peineux, с frtiit [278] – fructueux, с pitie [279] – pitieux, с joie [280] – jovial, с foi [281]– feal, с cour [282] – comtois [283] , с gife [284] – gisant, [285] с haleine [286] – halene, с vanterie [287] – vantard, с mensonge [288] – mensonger, с coutume [289] – coutumier; существуют же вместе с part [290] – partial, вместе с point [291] – pointu [292] и poititilleux, [293] с ton [294] – tonnant, с son [295] – sonore, с frein [296] – effrene, [297] с front [298] – effronte, [299] с ris [300] – ridicule, с loi [301] – loyal, [302] с cocur [303]– cordial, с bien [304] – benin, [305] с mal [306] – malicieux. Heur [307] легко было поместить там, где не станет bonheur; [308] создав такое истинно французское прилагательное, как heureux, [309] оно перестало существовать. Поэты иногда еще пользуются им, но не столько по доброй воле, сколько по требованию размера. Issue [310] процветает, а породившее его issir упразднено, в то время как fin [311] здравствует, а его детище finer умерло; cesse [312] и cesser существуют иа равных правах. Verd [313] не образует больше verdoyer, fete [314]– fetoyer, larme [315] – larmoyer, deuil [316] – se douloir и se condouloir, joie – s'ejouir, хотя то же слово joye образует se rejouir и se conjouir, точно так же как orgueil [317] образует s’enorgueillir. Прежде о людях говорили собирательно gent: [318] это легко произносимое слово вышло из употребления, а вместе с ним и слово gentil. Мы говорим diffame, [319] но забыли, что происходит оно от устарелого fame, [320] часто произносим curieux, [321] , но не помним сиге. [322] Мы отказались от si que в пользу de sorte que или de maniere que, [323]– ot de moi в пользу pour moi или quant a moi, [324] от je sais que cest qu’un mal в пользу je sais ce que c’est quun mal, [325] хотя говорить по-старому было проще: в первых двух случаях помогала аналогия с подобными же латинскими выражениями, а в последнем – фраза была на одно слово короче и ее удобнее было произносить в надгробных речах. Обычай выбрал par consequent вместо par consequence, [326] но еп consequence вместо еп consequent, [327] faqons de fairee вместо manieres de faire, [328] но manieres d'agir вместо fagons d’agir; [329] предпочел глагол travailler глаголу ouvrer, [330] etre accoutume – soulior, [331] соnvenir – duire, [332] faire du bruit – bruire, [333] injurier – vilainer, [334] piquer – poindre, [335] faire ressouvenir – ramentevoir. [336] Pensees заняли место pen- sers, [337] которые так чудесно выглядели в стихах. Мы говорим grandes actions, а не prouesses, [338] louanges, а ие loz, [339] mechancete, а не mauvaistie, [340] porte, а не huis, [341] navire, а не nef, [342] armee, а не ost, [343] monastere, а не monstier, [344] prairies, а не prees… [345] А ведь
261
Но (франц.).
262
Mais. (Прим. автора.)
263
Конечно
264
неоднократный, не одни
265
очень, весьма
266
очень, весьма
267
ибо, по скольку
268
этот
269
болезненный
270
боль
271
тепло
272
горячий, пылкий
273
горячий, пылкий
274
теплый, горячий
275
доблесть, ценность
276
ненависть
277
тягота, горе
278
плод
279
жалость
280
радость
281
вера, верность
282
двор
283
учтивый
284
жилище
285
лежащий, расположенный
286
дыхание
287
хвастовство
288
ложь
289
обычай
290
часть
291
точка
292
остроконечный
293
мелочный, обидчивый, колючий;
294
звук, тон
295
звук
296
узда
297
разнузданный
298
лоб
299
нахальный
300
смех
301
закон
302
верный
303
сердце
304
благо
305
благодушный
306
зло
307
счастье
308
счастье
309
счастливый (франц.)
310
Выход
311
хитрый
312
остановка, перерыв
313
зеленый
314
праздник
315
слеза
316
грусть, горе
317
гордость
318
народ, люд
319
опозоренный
320
слава, молва
321
любопытный
322
забота, внимание
323
так что, таким образом
324
что касается меня
325
я знаю, что такое недуг
326
следовательно
327
вследствие
328
характер поступков
329
способ действий
330
работать
331
иметь обыкновение
332
подобать
333
шуметь
334
оскорблять, бранить
335
колоть
336
напоминать
337
мысли
338
подвиги
339
похвалы
340
злобность
341
дверь
342
корабль
343
войско
344
монастырь
345
луга
346
подделывать вино
347
Доказывать
348
прибыль, выгода
349
пшеница
350
профиль
351
провизия, запас
352
вести на прогулку
353
променад, место для прогулок
354
ловкий, полезный, легкий, послушный, подвижный, плодородный
355
подлый
356
тонкий, деликатный
357
печать
358
плащ, пальто
359
шляпа
360
нож
361
поселок
362
юный дворянин
363
юнец (франц.)
Лучше ли писали наши предки, чем пишем мы? Превосходим ли мы их в умении выбирать нужные слова, в изяществе слога, в ясности и сжатости изложения? Об этом много спорят, но не могут прийти ни к какому решению. Споры эти вовек не кончатся, если мы будем следовать примеру тех, кто сравнивает какого-нибудь бездарного писаку прошлого века с нашими самыми прославленными авторами, стихи Лорана, которому платили деньги, чтобы он больше не писал их, со стихами Маро и Депорта. Чтобы найти правильный ответ, нужно противопоставить один век другому, сопоставить одно превосходное произведение с другим, например лучшие рондо Бенсерада и Вуатюра с теми рондо, которые я привожу ниже; история сохранила нам эти стихи, но кто и когда их написал, мы не знаем.
Давным-давно, меж рыцарей блистая, Ожье неверных в их стране разил. Он, жалости к язычникам не зная, Великие дела там совершил. Изъездил свет от края и до края И воду юности себе добыл. Был стар Ожье. Ушла весна младая, А вместе с ней погас н юный пыл Давным-давно. Но лишь водой волшебной он омылся, Как тут же на глазах переменился И стал таким, как в прежние года… Увы, увы! Все это – небылицы. Мне жаль вас, перезрелые девицы: Вам в той воде уже пришла нужда Давным-давно. Сей славный муж – пример для всех времен, Достойный лавров н хвалы премногой: В обман нечистой силою введен, Он сочетался браком с козлоногой. До правды все же доискался он, Но страх отринул, совладал с тревогой, За что был до небес превознесен Людской молвой, придирчивой и строгой, Сей славный муж. Узнав, как он отважен и умен, Дочь короля взяла его в полон, Хотя слыла средь многих недотрогой. С кем жить спокойней – с женщиной земною Иль с ведьмою хвостатой и двурогой – Постигнуть мог с отменной полнотой Сей славный муж.Глава XV
О ЦЕРКОВНОМ КРАСНОРЕЧИИ
Христианская проповедь превратилась ныне в спектакль. Евангельское смирение, некогда одушевлявшее ее, исчезло: в наши дни проповеднику всего нужнее выразительное лицо, хорошо поставленный голос, соразмерный жест, умелый выбор слов и способность к длинным перечислениям. Никто не вдумывается в смысл слова божьего, ибо проповедь стала всего лишь забавой, азартной игрой, где одни состязаются, а другие держат пари.