Фредерика
Шрифт:
– Вы заставляете меня краснеть, Лукреция, – сказал маркиз. – Я так часто вас разочаровывал.
– Как же вы любите надо мной подшучивать! Умоляю, будьте серьезны! Это касается Хлои.
– В таком случае вы должны меня извинить, – заявил его лордство. – Я ничего не понимаю в школьницах, так что, боюсь, мой совет окажется бесполезным.
– Вы все еще думаете о ней как о школьнице! Действительно, трудно представить, что она уже выросла. Тем не менее ей вот-вот исполнится семнадцать, и, хотя я не собиралась выводить ее в свет до следующего года, все говорят мне, что откладывать это было бы неразумно. Ходят слухи, что у королевы так плохо со здоровьем, что она может умереть в любой момент, и даже если этого не случится, вряд ли
– В самом деле – кто знает? – сочувственно отозвался Элверстоук, которому такая возможность казалась крайне маловероятной.
– Поэтому я чувствую, что должна представить Хлою в этом сезоне, чего бы это ни стоило! – заявила миссис Донтри. – Я надеялась заранее подготовиться к будущему году и сделать все как следует, но, увы, это едва ли возможно. Дорогое дитя! Когда я сказала ей, что буду вынуждена представить ее в одном из моих придворных платьев, она приняла это так безропотно, что мое сердце чуть не разорвалось! Я не смогла удержаться от вздоха – Хлоя такая хорошенькая, что я бы хотела нарядить ее во все самое лучшее! Но если придется представлять ее в теперешнем сезоне, то об этом и думать нечего.
– В таком случае я советую подождать до следующего года, – сказал Элверстоук. – Утешайте себя мыслью, что, если королева не будет устраивать приемы, ни одна из дебютанток сезона не будет наслаждаться опытом, в котором отказано вашей дочери.
– Нет-нет! – возразила миссис Донтри. – Как же я могла оказаться настолько непредусмотрительной? Каким-то образом я должна представить Хлою этой весной. Может быть, дать бал? Но в моем положении… – Она не договорила, словно ей в голову пришла внезапная идея. – Интересно, намерена ли Луиза представлять в этом сезоне Джейн? У бедняжки столько веснушек и такая некрасивая фигура! Но можете не сомневаться, что Луиза постарается представить дочь достойно, хотя она настолько скупа, что наверняка будет ворчать из-за каждого пенни, который ей придется на это истратить. Ходят слухи, – с тихим смехом добавила миссис Донтри, – что вы даете бал в честь Джейн.
– Вот как? – осведомился его лордство. – Но вам, безусловно, известно, дорогая Лукреция, что «слух лишь дудка, куда дуют зависть, ревность и…». Забыл остальное, но позвольте заверить вас, что, когда будут разосланы приглашения на бал в этом доме, имя Хлои не окажется забытым. А теперь позвольте мне проводить вас к вашей карете – мысли о верной Харриет, томящейся там в ожидании вас, начинают терзать мою душу.
– Погодите! – остановила его миссис Донтри, которую осенила еще одна идея. – Что, если мы с Луизой объединим наши ресурсы? Боюсь, что моя красавица Хлоя затмит бедняжку Джейн, но думаю, что это не будет заботить Луизу, если она сможет немного сэкономить. – Она воздела руки молитвенным жестом и добавила тоном, в котором искусно сочетались лесть и лукавство: – Если бы Луиза одобрила этот план, вы бы позволили нам, дорогой Вернон, устроить бал здесь, в вашем великолепном зале?
– Нет, дражайшая Лукреция, не позволил бы, – ответил маркиз. – Но не отчаивайтесь! Случай не представится, так как уверяю вас, что план Луизе не понравится. Вижу, что вам стало дурно из-за моей чудовищной нелюбезности. Может быть, позвать преданную Харриет?
Это уже было немного чересчур даже для миссис Донтри. Бросив на кузена укоризненный взгляд, она удалилась с видом, напоминающим миссис Сиддонс [1] в облике музы Трагедии, какой ее изобразил сэр Джошуа Рейнолдс [2] .
1
Сиддонс Сара (1755 – 1831) – английская актриса.
2
Рейнолдс Джошуа (1723—1792) – английский художник.
Третьим визитером маркиза была леди Дживингтон, которая пришла не просить его об одолжении, а умолять не поддаваться назойливым приставаниям леди Бакстид. Она заявила серьезно и сдержанно, что не ожидает помощи брата в том, чтобы ввести в общество ее дочь Анну, но сочтет сознательным пренебрежением к себе, если он исполнит такую миссию для мисс Бакстид, которая, как подчеркнула леди Дживингтон, не разделяет со своей кузиной чести быть его крестницей. Если же пристрастие побудит брата оказать подобную милость Хлое – дочери «той женщины», – то она прекратит с ним всякие отношения.
– Ты почти убедила меня, Огаста, – промолвил его лордство.
Эти слова были произнесены самым любезным тоном и сопровождались самой сладкой улыбкой, однако леди Дживингтон, кипя от гнева, поднялась и без единого слова вышла из комнаты.
– А теперь, – сказал маркиз секретарю, – вам остается только потребовать от меня дать бал для вашей протеже.
Глава 3
После пережитых испытаний казалось маловероятным, чтобы маркиз, который редко был расположен удовлетворять чьи-либо прихоти, кроме своих собственных, откликнулся на просьбу мисс Мерривилл, тем более что Чарлз Тревор не рискнул напомнить ему об этом. Однако, то ли из любопытства, то ли потому, что в один прекрасный день его лордство оказался поблизости от Аппер-Уимпоул-стрит, он нанес ей визит.
Пожилой дворецкий проводил Элверстоука по узкой лестнице в гостиную на втором этаже походкой, красноречиво свидетельствующей о возрасте и дряхлости, и доложил о его приходе.
Задержавшись на пороге и быстро оглядевшись, маркиз почувствовал, что его подозрения подтверждаются: неизвестная родственница явно нуждалась, ибо комната была меблирована весьма убого. Отсутствие должного опыта не позволило ему разглядеть признаки, которые поведали бы человеку менее обеспеченному, что дом арендован на сезон и обставлен настолько дешево, насколько это возможно.
За маленьким письменным столиком, стоящим под прямым углом к окну, сидела леди и что-то писала. Быстро обернувшись, она устремила на Элверстоука удивленный и одновременно оценивающий взгляд. Маркиз сразу увидел, что женщина еще очень молода – не старше двадцати трех или двадцати четырех лет. Прямой взгляд ясных серых глаз хорошо гармонировал с четко очерченным маленьким носом и твердыми линиями рта и подбородка. Светло-каштановые волосы были подвязаны тесьмой; под полосатым жакетом было платье с высоким воротником из превосходного батиста и с двойной отделкой. Однако Элверстоук, достаточно искушенный в тонкостях дамской одежды, сразу разглядел, что туалет был хотя и модным, но не дорогим. При этом женщина носила простое платье с редким изяществом – никто не мог бы сказать, что она скверно и неопрятно одета.
Молодая леди держалась абсолютно спокойно – это заставило Элверстоука предположить, что она, возможно, старше, чем ему показалось с первого взгляда. Молодые незамужние женщины редко принимают визитеров мужского пола – было бы более естественно, если бы она проявила некоторое волнение при появлении незнакомого джентльмена, однако девушка оставалась невозмутимой. Она не покраснела, не опустила глаза и не обнаружила ни малейших признаков смущения, а окинула посетителя задумчивым и (как он не без юмора отметил) критическим взглядом.