Фрэнсис Дрейк
Шрифт:
Во время нашего пребывания там к нам пришли три или четыре негра, которым мы оказали помощь и дали провизию. Мы нашли на рейде семь каравелл и еще одну, строившуюся на стапелях. На этих кораблях имелись хлеб, вино, масло, сахар, мармелад, цукаты и тому подобные яства, но мы не нашли на них людей; их понесло к скалам, откуда мы их увели, забрав все товары и пустив их в открытое море без единой живой души; лишь один, новый, мы разобрали на части и увезли с собой…
Епископ этого города очень богат; он приезжал в церковь на серебряных дрогах с роскошным тентом над головой, который несли от восьми до двенадцати человек.
Эти серебряные дроги — вещь очень дорогая. Епископ весьма опасался за свою жизнь, ибо тремя годами ранее город был ограблен французами, которые убили мужчину, женщину и ребенка. Епископа тогда захватили, но, поклявшись, что привезет им огромные сокровища, он смог сбежать, хотя и объятый жутким страхом, с каковым и жил с тех пор».
Город Рибейра-Гранде, как и Прая, был сожжен англичанами дотла. Это было сделано в отместку за то, что ни местный губернатор, ни епископ не пожелали явиться на переговоры о выкупе.
По свидетельству Биггса, перед уходом Дрейк собрал всех участников экспедиции, которым были зачитаны новые приказы «для лучшего управления армией». Капитаны провели перекличку
«29 ноября мы покинули Сант-Яго [Сантьягу], вручив себя великому Океану и пролагая наш курс далее на запад, в Вест-Индию», — записано в «Генеральной карте» экспедиции.
Северо-восточный пассат и попутные течения благоприятствовали трансатлантическому переходу. Однако менее чем через неделю после прощания с островами Зеленого Мыса, в субботу 4 декабря, на кораблях неожиданно вспыхнула эпидемия неизвестной болезни — она начала косить экипажи с угрожающей быстротой. «Поэтому каждый корабль, как только проходил мимо адмирала, отчитывался перед ним, а он консультировался затем с капитанами и мастерами по поводу того, что им предпринять, дабы побыстрее вылечить больных, — читаем в судовом журнале „Тайгера“. — И было решено, что лучше всего сделать им кровопускание». Тем не менее в течение нескольких дней на кораблях умерло, по разным данным, от трехсот до пятисот человек, а те, кто смог выжить, «долгое время оставались поврежденными в уме и бессильными. На некоторых умерших были ясно видны маленькие пятна, какие часто находят на тех, кто заразился чумой».
Описание косившей экипажи эпидемии содержится также в «Трактате и описании экспедиции сэра Фрэнсиса Дрейка…». Там, в частности, отмечено, что «на адмиральском корабле одновременно заболели более сотни людей, на вице-адмиральском — около шестидесяти, и точно так же, в соответствии с численностью их команд, — на всех остальных кораблях». Каждый день на судах отпевали «иногда одного, иногда двух или трех людей».
ЗАХВАТ И ГРАБЕЖ САНТО-ДОМИНГО
Выписка из «Генеральной карты» экспедиции:
«[В субботу] 18 декабря мы прибыли к Гваделупе, одному из островов Вест-Индии, осуществив наш переход через океан за 19 дней.
18 декабря мы подошли к Доминике, другому острову, где мы запаслись водой и подкрепились теми продуктами, которые дикари этого острова принесли нам».
Биггс сообщает, что первым островом, которого они достигли после пересечения Атлантики, была Доминика: «Ее населяют дикари, которые ходят нагишом; кожа имеет красноватый оттенок; они — очень красивые, статные, крепкие люди, которые почти не общаются с испанцами; ибо, как смогли выяснить некоторые из наших людей, они удерживают в плену одного или двух испанцев… Те несколько часов, которые мы провели среди них, они относились к нам очень доброжелательно, помогая нашим людям наполнять и тащить на голых плечах [бочонки] со свежей водой от реки до наших корабельных шлюпок и принося из своих домов большое количество табака, а также разновидность хлеба, именуемого кассавой, очень белого и отличного качества, испеченного из корней кассавы. Взамен мы подарили им стекляшки, разноцветные бусы и другие вещи, которые мы нашли в Сантьягу».
В море шлюпка с «Примроуза» повстречала каноэ, в котором находились восемь индейцев-карибов. Увидев англичан, индейцы знаками показали, что настроены миролюбиво. «Мы тут же взяли их на абордаж, — рассказывает один из участников плавания. — Их лодка оказалась каноэ, сделанным наподобие свиного корыта из цельного ствола дерева. Эти люди ходят нагими, без какой-либо одежды. Убив кого-либо из своих врагов, они обычно вырывают у него зубы и носят их у себя на шее, словно цепь, а мясо [убитого] съедают.
Когда мы абордировали их, они дали нам нечто похожее на бутыль с водой и хлебом из кассавы, сделанную из дерева, а мы подарили им галеты и бидон пива, и они это тут же съели и выпили. Затем мы покинули их и принялись грести, держась ближе к берегу; люди той страны выбежали на берег, с величайшим изумлением взирая на нас. Потом мы приблизились к красивой речке с чистой водой, и туда же направились шесть человек туземцев — среди них был один, который командовал остальными. Один нес петуха и курицу, другой — картофель, а третий — банан. Они переплыли речку и подошли к нашей шлюпке; капитан решил подарить им гребень, что и сделал, потребовав взамен петуха, но они ответили отказом. Тогда капитан показал им подзорную трубу, за которую они отдали нам петуха, и капитан поманил их, приглашая в шлюпку. Один из них согласился и отправился было с нами, но его товарищи окликнули его и запретили ему это делать; тогда он прыгнул в море, держа в одной руке лук и стрелы, и поплыл в сторону берега к остальным. После этого мы простились с ними на некоторое время.
На следующий день мы собрались пройти дальше вглубь страны, и эти люди побежали по берегу следом за нами. Тогда капитан приказал бить в барабан, чем вынудил людей во внутренних районах кричать что есть мочи, свистеть и дуть в горн. Затем они пришли на берег моря и стреляли в нас. Мы попытались найти какое-нибудь удобное место, но, ничего не обнаружив, вынуждены были отступить.
Этот остров полон лесов и кустарника; мы видели много домов туземцев и нашли змей огромных размеров, тритонов и прочих ядовитых гадов. Также мы увидели здесь много пеликанов; а еще там есть картофель, апельсины, кокосы, бананы, кассава и много видов неизвестных нам фруктов».
Безусловно, с самого начала англичане планировали задержаться на Доминике до тех пор, пока больные не восстановят свои силы, но, в конце концов, не обнаружив на берегу безопасного места для лагеря и разуверившись в дружелюбии туземцев, предпочли покинуть остров.
19 декабря корабли направились от Доминики на север, миновали Гваделупу, 20-го прошли мимо Монтсеррата и Редонды, а 21-го стали на якорь близ Сент-Кристофера. Здесь англичане оставались до 25 декабря. Больных переправили на берег, где благодаря чистому воздуху и свежим продуктам большинство из них выздоровели. Умерли 20 человек, тела которых похоронили на берегу.
Пока часть моряков пополняла запасы воды, дров и провизии, другие занялись очисткой судов и проветриванием их внутренних помещений. Тем временем Дрейк собрал военный совет, на котором обсуждался план дальнейших действий. В конце концов было решено идти к Эспаньоле и атаковать ее административный
25 декабря на кораблях экспедиции было проведено торжественное богослужение, после чего все отпраздновали Рождество.
Снявшись с якоря, флот взял курс на вест-норд-вест. В понедельник 27 декабря участники экспедиции достигли острова Санта-Крус, 28-го прошли мимо южных берегов Пуэрто-Рико, а 29-го, имея на траверзе остров Мона, увидели впереди побережье Эспаньолы.
30 декабря, в четверг, флот продолжал двигаться в западном направлении, очутившись близ юго-восточной оконечности Эспаньолы. В тот же день из-за плохого знакомства с окрестными водами потерпел крушение пинас «Томас». Командовавшему им Томасу Дрейку, брату адмирала, удалось вместе с несколькими людьми благополучно высадиться на берег и позже добраться до реки Айна, где их подобрали солдаты Карлейла.
Недалеко от Санто-Доминго вице-адмирал флота Мартин Фробишер захватил два небольших испанских фрегата. Один из них был нагружен ящиками с сахаром, а второй вез шкуры, табак, говядину, бекон, горох, рис и иные продукты. На борту призов нашли двух испанских купцов и негритянку с ребенком. Пленные подробно рассказали англичанам «о подходах к городу, об укреплениях и вооружении, о наиболее уязвимых местах для нападения со стороны моря». Ключевыми пунктами в системе обороны Санто-Доминго были две каменные башни с воротами, находившиеся на морском берегу, и форт Осама. Пилот одного из захваченных фрегатов, грек по национальности, взялся показать англичанам удобное место для высадки десанта, расположенное примерно в восьми милях к западу от Санто-Доминго, в устье реки Айна.
Известие о появлении какого-то большого соединения кораблей к востоку от города достигло ушей горожан между восемью и девятью часами утра 31 декабря (по григорианскому календарю — 10 января 1586 года); эту новость доставил шкипер каботажного судна, который заметил подозрительную армаду в районе островка Санта-Каталина. Около десяти часов об этом узнали «отцы города», но лишь пополудни президент королевской аудиенсии и капитан-генерал Санто-Доминго дон Кристобаль де Овалье и старший альгвасил города капитан Хуан Мельгарехо точно установили, что таинственные корабли принадлежат англичанам. Гарнизон форта Осама был приведен в боевую готовность, у входа в гавань были затоплены три судна, перекрывшие фарватер, а в центре прохода испанцы поставили большую галеру, пушки которой должны были помешать неприятельским пинасам и шлюпкам войти во внутреннюю гавань и приблизиться к форту. Согласно английским источникам, на борту этой галеры находилось «четыреста рабов — турков, мавров, негров, французов и греков».
Флот Дрейка лег в дрейф между мысом Торресилья и Эль-Матадеро. Вечером, когда все было готово для начала операции, командующий приказал пересадить солдат Карлейла с кораблей в пинасы и шлюпки, а сам перебрался на борт барка «Фрэнсис». Ночью десантная флотилия в составе тринадцати малых судов направилась к устью Айны.
На рассвете 1 января 1586 года отряд англичан, насчитывавший от шестисот до семисот человек (по другим, видимо завышенным, данным — от тысячи до тысячи двухсот человек), благополучно высадился на берег и стал строиться в походную колонну. Дрейк, оставив командование сухопутными частями Карлейлу, вернулся к месту стоянки основных сил флота.
Биггс, непосредственный участник нападения на Санто-Доминго, писал:
«Мы начали движение примерно в восемь часов. И примерно в полдень или около часа дня мы достигли города; в это время некий [испанский] джентльмен и иные важные персоны, всего 150 бравых всадников, стали демонстрировать свою удаль (по другим данным, число всадников не превышало сорока или пятидесяти человек. — В. Г.).Но мы произвели в их сторону залп из аркебуз, подкрепив его добрым количеством пик, так что они, не обнаружив в наших рядах ни одного слабого места… ускакали, дав нам возможность продвинуться к двум городским воротам, которые находились несколько далее, на морской стороне. Они обеспечили их людьми и установили свои пушки (на случай подобной внезапной тревоги) с наружной стороны ворот, а также оставили несколько отрядов стрелков в засаде на главной дороге. Мы разделили все наши силы… на две части, чтобы атаковать одни и другие ворота одновременно; генерал-лейтенант открыто поклялся капитану Пауэллу, который возглавил второй отряд для прохода через другие ворота, что с Божьей помощью он не успокоится до тех пор, пока мы все не встретимся на рыночной площади.
Их пушки выстрелили, как только мы приблизились, и произвели в наших рядах некоторое опустошение, хотя и не очень значительное (погибли трое солдат. — В. Г.),но тут генерал-лейтенант бросился вперед, подбадривая остальных; первый же человек, сраженный пушечным ядром, находился почти рядом с ним; и после этого все тоже поспешили, чтобы уберечься от нового пушечного залпа. Несмотря на их засаду, мы двигались или, точнее, бежали так быстро в их сторону, что сломя голову ворвались в ворота и позволили им позаботиться о том, чтобы спасаться бегством, а не продолжать отстаивать свои позиции в расчете переломить ход сражения. Затем мы поспешили на рыночную площадь… Туда же, как и было условлено, прибыл капитан Пауэлл со своим отрядом. Эту площадь, а также прилегающие к ней районы мы укрепили с помощью баррикад, поскольку здесь было наиболее удобное место для обороны. Город был слишком обширным, чтобы такой небольшой и уставший отряд мог его удерживать. Где-то после полуночи те, кто охранял крепость [Осама], услышав, как мы проводим подготовку близ ворот указанной крепости, покинули ее; некоторые были взяты в плен, некоторые бежали в лодках на другую сторону гавани, а затем вглубь страны».
Пока сухопутные силы штурмовали укрепления Санто-Доминго, Дрейк, желая отвлечь внимание испанских сил на себя, приказал флоту открыть по городу огонь из тяжелых пушек. При этом погиб лишь один горожанин — бакалавр Франсиско Тостадо. Испанские канониры тоже обстреляли английские корабли. Одно из ядер прошило адмиральский галеон, но, к счастью, никто из моряков не пострадал. «Мы всегда отвечали двумя выстрелами на их один, — писал анонимный участник сражения. — Все это продолжалось в течение трех часов, а когда на судах поняли, что наши люди вошли в город, они прекратили огонь из страха угодить в своих».
Почти все жители Санто-Доминго покинули город при первом же известии о приближении неприятеля. Они устремились по размытой дождями дороге на север, в район между Гуанумой и Перальвильо. Большая их часть остановилась на сахарной плантации Ла-Хагуа, принадлежавшей Антонио Пиментелю. Капитан-генерал Овалье и старший альгвасил Мельгарехо бежали из Санто-Доминго в сторону Перальвильо, скорее всего по реке, воспользовавшись лодкой. Оттуда Овалье отправил тревожные сообщения о нашествии англичан колониальным властям Кубы и правительству Испании.