Фрэнсис Дрейк

Губарев Виктор Кимович

В четверг 4 ноября, лавируя против ветра, английские корабли приблизились к острову Гомера, лежащему между Тенерифе и Иерро, и в два часа пополудни стали там на якорь. Дрейк, как обычно, собрал всех капитанов на совещание. Было решено отправить барк «Хокинс» и «Фрэнсис» на поиски «Хоупа», отбившегося от флота 2 ноября, и «Скаута», пропавшего 28 октября. Остальные корабли тем временем должны были идти к острову Иерро.

Утром 5 ноября на Иерро был высажен десант численностью от семисот до тысячи человек. Через два или три часа, как пишет Биггс, «местные жители, сопровождаемые молодым человеком, рожденным в Англии… пришли к нам, показывая, что их состояние было столь убогим, что все они находились на грани голодной смерти, и это было похоже на правду».

Другой источник, «Трактат и описание экспедиции сэра Фрэнсиса Дрейка…», более подробно освещает эту встречу: «Здесь мы нашли английского мальчика; он спустился к берегу с судьей этого острова и с 20 или 30 другими

людьми. Они спросили нас, чего мы желаем; мы сказали им — масла, вина и воды. Мы усадили мальчика в нашу лодку с большими хлопотами; и мы спросили этого мальчика, как он здесь очутился. Он сказал нам, что был родом из Плимптона, что в Девоне, и что он был оставлен здесь продать пшеницу и кашемир ради брата, который у него имелся, и он провел здесь полгода. Мы расспрашивали его о состоянии здешних мест, но он не рискнул поведать нам об этом; тогда мы забрали двух испанцев в нашу лодку, и они рассказали нам о том, что имелось на острове. После этого мы высадили их на берег и велели доставить к нам овец и коз, масло, или сыр, или оливковое масло, или еще что-нибудь, за что им обещаны были деньги. Мальчик и эти двое пошли к судье и говорили с ним, и он отправил их к нам снова, пообещав дать дюжину коз, но ни одной не прислал.

Мы высадили там примерно 600 человек со всем снаряжением и бродили туда-сюда; осознав, что они ничего нам не пришлют, мы вернулись на борт кораблей и решили на следующий день прочесать весь остров.

Но на следующий день подул благоприятный ветер, и в ту же ночь мы обнаружили четыре наших корабля, которые ранее отбились от нас».

Запись в судовом журнале «Тайгера» уточняет: «Ближе к вечеру мы увидели барк „Хокинс“, „Хоуп“, „Фрэнсис“ и „Скаут“, которые шли к нам».

6 ноября перед обедом Дрейк поднял на мачте флаг, приглашая капитанов на очередное совещание. На нем было решено наказать двух провинившихся моряков погружением в воду с нока реи, «поскольку, имея приказ охранять пинас, они оставили его, отправившись на остров пограбить».

И в тот же вечер «Хокинс» и «Фрэнсис» привели в расположение флота отбившиеся суда, после чего Дрейк приказал взять курс на побережье Западной Африки.

УДАР ПО САНТЬЯГУ

8 ноября слева по борту показались африканские берега. Ветер был слабый, и флот медленно продвигался вдоль выжженного солнцем марокканского побережья на юг, в сторону мыса Бланко. Обнаружив, что глубина уменьшилась до 50 саженей, моряки занялись рыбной ловлей. Следующие два дня в условиях штиля команды продолжали развлекаться ловом рыбы, что позволило пополнить запасы провизии практически на всех судах. Свежий ветер подул лишь к вечеру 10 ноября, и утром 13-го флот достиг мыса Бланко. Обогнув его, английские корабли вошли в бухту, в которой обнаружили четыре французских корсарских судна. Французы приняли корабли Дрейка за испанские и, подняв якоря, попытались уйти в открытое море, но англичане догнали беглецов, вступили в переговоры и быстро рассеяли их страхи. Небольшой французский пинас присоединился к английскому флоту.

Некоторое время моряки занимались рыбной ловлей в районе мыса Бланко, а после полудня Дрейк вновь собрал свои корабли и велел капитанам ложиться курсом на острова Зеленого Мыса.

В «Генеральной карте» экспедиции записано:

«16 ноября мы открыли один из островов Зеленого Мыса, именуемый Бона-Викта [Боавишта].

17 ноября [на рассвете] мы увидели остров Маю и подошли к нему.

17 ноября [вечером] мы также обнаружили остров Сант-Яго [Сантьягу]».

В пять часов корабли отдали якоря у южного побережья Сантьягу, между городами Рибейра-Гранде (он же Сантьягу; ныне — Сидаде-Велья), в котором насчитывалось около семисот каменных домов, и Прая. В «Трактате и описании экспедиции сэра Фрэнсиса Дрейка…» сообщается, что португальцы «произвели этой ночью около дюжины выстрелов в сторону наших кораблей, после чего ушли прочь». При этом, уходя, они забрали с собой наиболее ценные вещи, а из трех церквей унесли серебряную утварь и статуи святых.

Английские источники сообщают, что Дрейк высадил на берег отряд численностью от шестисот до тысячи человек. В судовом журнале «Галеона Лейстер» записано: «…около 7 часов вечера мы безотлагательно высадили 220 человек: капитана Карлейла — генерал-лейтенанта, капитана Пауэлла — сержант-майора, капитана Моргана и капитана Сэмсона [Сэмпсона) — полевых капралов, и различных других капитанов… Мой капитан (сэр Фрэнсис Ноллис. — В. Г.)тоже сошел на берег с позволения генералов, ведя за собой 140 человек. Так все вместе мы двигались большую часть ночи дорогой к городу Сент-Якамо, которая была весьма трудной из-за частых гор и скал. И находясь менее чем в одной английской миле от города, мы остановились на отдых до следующего дня, не зная точно, где мы находимся, ориентируясь лишь по крикам людей, лаю собак и пушечным выстрелам, производимым горожанами. А на рассвете мы разделили отряд на три части, намереваясь войти в город тремя различными путями, и сделали это таким образом.

Команда моего капитана из 140 человек была объединена с командами „Тайгера“ и „Уайт лайона“, насчитывавшими в целом 250 человек. Они были размещены на правом фланге, возглавляемые моим капитаном, капитаном Сэмсоном и капитаном Платтом. Капитан Сэмсон отобрал из команд „Тайгера“ и „Уайт лайона“ 30 человек, из которых составили четыре линии стрелков и две линии лучников. Ричард Стэнтон, мой капитан-лейтенант, отобрал из нашей команды еще 30 людей такого же сорта… Капитан Пауэлл и капитан Джордж [Бартон] вели столько же людей на левом фланге, Джордж и Горинг возглавляли два таких же отряда, как капитан Сэмсон и мастер Стэнтон. В центре, слегка отставая от остальных, двигался капитан Карлейл с кордебаталией, насчитывавшей 600 человек. Все должны были войти тремя разными путями, но когда рассвело и мы начали движение, мы все увидели людей из города, убегающих в горы, чтобы найти там лучшее убежище…»

Спускаясь по склону горы вниз, англичане отказались от первоначального плана атаковать город с трех сторон и, не встретив никакого сопротивления, довольствовались одной-единственной дорогой. Достигнув городских стен, Карлейл велел Сэмпсону и Бартону взять своих стрелков и знамя с красным крестом Святого Георгия, чтобы водрузить его над крепостью Сан-Фелипе и тем самым дать знать кораблям флота, что город захвачен.

Все жители бежали из Рибейра-Гранде с наиболее ценными вещами еще до прихода англичан. Обнаружив в городе от пятидесяти до шестидесяти бронзовых пушек и 12 бочонков пороха, захватчики произвели салют в честь Дня коронации Елизаветы I (праздник традиционно отмечался в Англии 17 ноября). В ответ флот тоже открыл огонь из всех пушек, так что «было удивительно слышать такой долго не прекращавшийся громоподобный грохот». После этого Карлейл вошел в город вместе с большей частью находившегося под его командованием войска, и пехотные капитаны занялись расквартированием солдат. К вечеру во всех ключевых местах были расставлены патрули, так что англичане могли не опасаться внезапного нападения португальцев.

Люди Дрейка провели в Рибейра-Гранде две недели, переправляя на борт кораблей вино (его нашли около 100 тонн), масло, муку, оливки, копченое козье мясо, уксус и хлопок, а также хранившиеся на складах побрякушки, предназначавшиеся для торговли с аборигенами Африки и Ост-Индии. Но ни золота, ни драгоценностей, ни денег англичане здесь не обнаружили.

«Расположение Сантьягу [Рибейра-Гранде] несколько необычно, — писал Биггс. — По форме — наподобие треугольника, имеющего на восточной и западной сторонах две горы со скалами и утесами, которые словно нависают над ним; на вершинах указанных гор возведены укрепления для защиты города… К югу от города простирается море; на северной стороне — долина, лежащая между упомянутыми горами… И долина, и город словно зажаты с двух сторон; так что пространство между двумя скалами на этом конце города не превышает двести или двести сорок ярдов. В середине долины протекает речушка со свежей водой, которая возле морского побережья образует пруд или заводь, где наши корабли весьма легко и охотно брали воду. Чуть выше города, с северной стороны, между двумя горами, долина становится шире, чем на городской окраине; указанная долина переходит в огороды и фруктовые сады, изобилующие различными сортами фруктов, овощей и деревьев, таких как лимоны, апельсины, сахарный тростник, кокосы, бананы, картофель, огурцы, малый и круглый лук, чеснок и некоторые другие продукты, названия которых я уже не могу вспомнить».

Один из участников экспедиции сообщает также о множестве тритонов, которых англичане видели в домах и на улицах города, а также об обезьянах, обитавших на окружавших Рибейра-Гранде скалах.

В самой большой из церквей размещался госпиталь. Он поразил захватчиков «прекрасными комнатами», которые содержались в идеальном порядке. Все больные — примерно два десятка человек — оказались неграми, страдавшими от «заразных и страшных болезней». Не обнаружив в церкви сокровищ, англичане довольствовались тем, что сняли с колокольни все колокола и переправили их на борт кораблей.

«Мы удерживали город девять дней, — читаем в „Трактате и описании экспедиции сэра Фрэнсиса Дрейка…“, — и ни один человек не пришел, чтобы оказать нам сопротивление. Когда мы провели там шесть дней, туда явился один итальянец, который, как мы полагали, был шпионом. Обыскав его, мы нашли у него в сапоге 50 золотых монет; он был мастером-управляющим этого города. Мы посадили его в тюрьму и пытали, чтобы добиться от него признания.

На следующий день мы захватили еще одного и поступили с ним таким же образом. Потом первый сказал, что в доме епископа хранится большой запас сокровищ, которые мы тут же принялись искать, но ничего не нашли. Тогда он сказал нам, что они увезли все свои сокровища в горы.

Другой признался, что некоторое количество пушек и пороха было зарыто в другом городе, не далее как в шести лигах оттуда, и это оказалось правдой.

Когда мы там находились, один из наших людей, стюард с „Эйда“, был повешен за гомосексуальную связь с двумя юнгами на указанном корабле».