Фрилавщик
Шрифт:
– Новенькая на отлично справилась, а ей оценку снижают. А ты спрашиваешь почему? Серьезно? А если завтра так с тобой поступят. Погодите я сейчас зафиксирую. – делает фото моего решения. – Пошли ребята, а Оля может дальше пресмыкаться перед учителем.
Все засмеялись. Я в шоке выхожу из класса. Они меня поддержали! Меня!
От благодарности чуть не разревелась. В лицее такого не могло быть. Там каждый тряся за свою шкурку, и никогда бы не пошли ни за меня, ни за кого – либо другого.
– Спасибо, ребята. – с благодарностью смотрю на класс, взявший меня в круг.
– Да не за что. Я, Валя. – защитница протягивает мне руку.
– Ника.
– Ты клевая. Классно ты уела училку. Нужно идти к директору.
– Ника, – обнимает меня Ксюша, – ты такая крутая. В первый день всех на уши поставила. Это… это Вау, в общем.
– Я сейчас еще в группу школы выложу, такой кипиш поднимем, мало не покажется. А, что математичка так взъелась на детдомовцев? Ведь она уже не первый раз унижает их. – Валя закончила с телефоном и подошла к нам.
– А, – махнула Ксюша рукой, – Ник ее восемнадцатилетнюю девочку поматросил и бросил. Она уже видела себя его тещей, а тут такой облом.
В кабинете директора седой дядечка, с бровями, как у Брежнев, обалдел от количества делегантов что происходит?
Валя начала свою вдохновенную обличающую речь. С каждым ее словом, брови директора, хмурились больше.
– Хорошо, я вас понял. Мария Ивановна будет лишена премии.
Он сидел в кожаном кресле, внимательно изучал снимок моего решения.
– Вероника, да вы талантливая девушка. Предлагаю вам участвовать в олимпиаде по алгебре. Нужно кому- то защищать честь школы.
– Не знаю, я должна была участвовать в лицее.
– Да, ваш бывший лицей тоже будет участвовать. Признаться он никогда не проигрывал, но сейчас у нас есть вы. И как директор школы, я не могу упустить возможность поквитаться с ними.
– Согласна.
– Хорошо, готовьтесь. – он смотрит на часы. – Через пять минут звонок, идите на следующий урок.
Новость о нашем триумфе, разнеслась по школе, как вирус. Ко мне подходили незнакомые мне люди, кто по похлопывал, кто руки жал. Мне было жутко не удобно, ведь это все Валя.
– О, ты сегодня героиня. – Сережа обнимает меня, целует в щеку. – Первый день и ты у всех на слуху. Тобой вся школа восхищается.
Ник стоит, буравит испепеляющим взглядом руку Сережи, которой он только сильнее прижимает меня к себе.
– Ник, это моя девочка. Правда она у меня молодец?
– Да, конечно.
– Ник! – на его шею вешается очередная блондинка.
Даже не удивлена. Только сердце почему – то колет. Вчера, он обнимал, целовал меня, а сейчас обнимается с другой. Что поделать, фрилавщик.
Сережа, обнимая меня за шею, повел к моему кабинету.
– Ника, я так тобой горжусь.
– Угу, ты уже говорил. Не чем гордиться. Ничего не обычного не случилось. Ты скажи, обратно мы вместе пойдем?
– Прости, но нет, карамелька. Я уже договорился с друзьями.
– Хорошо.
На обеде, к нам подсела Валя. Она такая веселая, умная, мы с ней можем подружится.
– Вероника…
– Можно, Ника.
– Хорошо, Ника, пойдем назад вместе? Я живу рядом с вашим детдомом.
– Давай. Ксюш, ты снами? – она отрывается от смартфона.
– Что?
Смеюсь, у меня подружки, тоже, все время залипали в соцсети. Доходило до смешного, писала им даже тогда, когда сидела рядом, только так их можно было вытащить из всемирной паутины.
– Я, говорила, мы с Валей вместе идем. Ты с нами?
– А, нет. Дамирчик обещал заехать. Ему батя, девятку убитую взял. Мы сразу кататься по городу поедим, ну или до сервиса, как повезет.
Мне странно, что он в таком возрасте попрошайничает у отца. Мог бы и сам заработать.
После школы идем с Валей под ручку. День выдался теплый, бабье лето в разгаре. Под ногами хрустят желтые листья, солнышко греет. В магазине, мы с Валей купили мороженное. С ней так легко общаться, что я даже не заметила, как мы подошли к детскому дому.
– Может пойдешь ко мне? Мама ватрушек напекла.
– Эх, заманчиво, но я наказана.
– За, что?
– Подрались с соседкой.
– Тебе не место среди них. Я, конечно, понимаю, что не все детдомовские плохие, но многие. Гены и воспитание дают о себе знать, и многие повторяют жизнь родителей.
– Нет, ты не права. – я уже защищаю своих. Своих? Когда они стали мне своими? Просто ощущаю, что мы принадлежим одной касте, и не важно, сколько дней я провела с ними. – Они хорошие, их жизнь заставляет рано повзрослеть. Они слишком много видели в этом мире грязи и из этого уже нельзя выйти чистенькими. Нам всем нужна семья, забота, любовь. У тебя это есть, у меня это было, а они это отчаянно ищут, как могут.
– Ты просто хорошая. Ника, – она замолкает, раздумывая спрашивать или нет, – зачем ты встречаешься с Сережей? Он плохой, поверь мне.
Мне уже не первый человек это говорит, но я ничего плохого не заметила.
– Не знаю, я правда его плохо знаю, но мне кажется, ты не права.
– Ты смотришь по виду, по нему он правда ангел. Ты в душу загляни.
– Ой, да ты философ! Хорошо, время покажет. Никогда не знаешь, наверняка, какой человек. Я со своей бывшей подругой, Виленой, с садика дружила, но только сейчас поняла, что она из себя представляет, когда у меня появились трудности, ее репутация оказалась важнее нашей дружбы. Поэтому я и была поражена, что вы меня поддержали, хотя совсем не знали. Спасибо тебе. Ты чудесный человек. Мне особенно нужно было участие.