Фронтовик не промахнется! Жаркое лето пятьдесят третьего

Корчевский Юрий Григорьевич

И в квартиру первым зашёл эксперт. Пока стояли в подъезде, Андрей стал расспрашивать свидетельницу:

– Как вы обнаружили тело?

– Я раз в неделю хожу убираться. Свой ключ есть, утром отперла дверь, смотрю – свет в комнате горит. Непорядок, на улице светло уже. Окликнула хозяйку, думаю – проспала. Не отвечает. Прошла в комнату, а там…

Женщина всплакнула. В это время вошёл эксперт.

– Можно. Фото я сделал, отпечатки снял. Сразу скажу – посторонних отпечатков нет.

Опергруппа вошла в квартиру. Однокомнатная,

с большой прихожей. Обстановка скромная. На полу тело молодой женщины, лет тридцати, в домашнем халате. Судмедэксперт сразу к ней. Андрей уселся за стол, свидетельницу напротив себя посадил, достал бланк допроса.

Сначала формальности – фамилия, адрес, занятие, потом фабула.

– Вы узнаёте убитую?

– Узнаю, Орлова Нина Михайловна.

– Не подскажете, где работала?

– Корреспондентом в газете.

– В какой?

– Ой, говорила же она мне! То ли «Гудок», то ли «Комсомолец». Батюшки, запамятовала.

– Что можете сказать об убитой?

– Ничего плохого. Жила одиноко, мужчин не водила, пьяной не видела ни разу. Иной раз в командировки уезжала на два-три дня, меня предупреждала.

Воровать в квартире или грабить на первый взгляд нечего. Стало быть – должен быть мужчина. Андрея подозвал судмедэксперт.

– Пойдём на кухню, пошушукаемся.

Андрей, зайдя на кухню, дверь за собой прикрыл.

– Смерть наступила около двенадцати часов назад, предположительно в девять вечера, от огнестрельного ранения. Только странность есть.

– Не тяни кота за хвост, Семён Ильич!

– Пуля в левое плечо вошла, выходного отверстия нет. Жизненно важных органов задеть не могла.

– Может, ещё ранение есть?

– Я осмотрел. Поверхностно, конечно, но не нашёл.

– Удар по голове?

– Исключено.

– Занятно. Ребус какой-то.

– После вскрытия скажу точно.

– Насчёт пули не забудь, всё-таки вещдок.

– Андрей Михайлович, я уже двадцать лет судмедэкспертом!

– Простите, просто напомнил.

Труп унесли, Андрей окончил допрос свидетельницы. С улицы зашёл Чумаков.

– Глухо. Никто ничего сказать не может.

– Или не хочет. Ищи понятых, квартиру осмотреть надо.

Андрей надеялся, что времени на осмотр уйдёт не много. Вот когда дом частный, другое дело. В доме, кроме комнат, ещё подвал, чердак, дворовые постройки, сад или огород. Чумаков понятыми пенсионеров привёл из соседней квартиры. Андрей поручил ему досмотреть кухню, сам за комнату принялся. Пошёл по часовой стрелке, методично. Уделял внимание полу, заглянул под стол, под шифоньер. Если был выстрел, должна быть гильза. Дошёл до подоконника – и сюрприз! В двойном стекле пулевое отверстие, довольно низко, почти над нижней частью рамы.

– Эксперт уехал?

– Вместе с медиком.

– Звони, вызывай, надо фото сделать. Товарищи понятые, прошу обратить внимание на отверстие в стекле.

Дырочка была маленькой, но явно пулевой.

Камень из рогатки, если пацаны баловались, имеет небольшую начальную скорость и неровные очертания. И стреляли не из комнаты, а с улицы в комнату, судя по мелким осколкам стекла. Пока дожидались эксперта, Андрей оторвал четвёртую часть газетного листа, свернул трубочкой, просунул в отверстие, приник глазом. Выстрел был сделан от скамейки перед домом. Андрей выскочил из квартиры, подбежал к скамейке, стал осматривать землю. Есть! В траве жёлтым блеснуло. Андрей понятых позвал, указал на гильзу. Поднимать её не стал, дождались эксперта. Сразу фото сделали с разных ракурсов, потом гильзу подняли.

– Не из нашего оружия стреляли. Гильза от патрона калибра 7,65 мм. Скорее всего, немецкая.

Эксперт взял гильзу, осмотрел дотошно. Там клеймо заводское и год выпуска.

– Патрон бельгийского производства, сорок второго года выпуска. Тогда пистолет может быть «браунинг» или «байярд».

– Ага, или «вальтер» полицейский. Или куча других. И всё железо трофейное, отголоски войны.

– Девять лет после войны прошло, а до сих пор о себе напоминает!

– Думаю – ещё долго напоминать будет.

Гильзу приобщили к делу. Эксперт сделал фото пробоин в стекле. И больше интересного для следствия в квартире не обнаружили. По возвращению в райотдел Андрей сразу в паспортный стол отправился и через несколько минут имел установочные данные на убитую. О находках доложил Феклистову.

– Версии есть? – спросил он, выслушав.

– Пока никаких.

– Узнай, в какой редакции работала погибшая, езжай. Может, был с кем-то конфликт на работе, счёты свели.

– Маловероятно. Творческие люди подсидеть могут, ушат помоев вылить, но чтобы убить?

– Не теряй времени, Андрей. Чую – начальство давить будет, на контроль возьмут.

– Намекаешь, что дело политическим быть может?

– Для нас бы оно лучше, соседям отдали.

В милиции соседями называли госбезопасность. Андрей взялся за телефонный справочник. Прежде чем бегать, надо редакции обзвонить. На столе в квартире убитой лежали газеты, но разных издательств. Начал с «Гудка», железнодорожной газеты. Вроде соседка, что обнаружила труп, эту редакцию упоминала. Набрал номер, осведомился – работает ли у них Орлова Нина Михайловна? И получил утвердительный ответ.

– Можно её к телефону?

– Её сегодня нет на работе.

Андрей выяснил адрес редакции и каким транспортом добраться лучше. «Гудок» была газетой ведомственной, но статьи были интересные и на разные темы, далёкие от железной дороги. В киосках Союзпечати газета раскупалась быстро, читалась многими.

Андрей доехал до редакции. Беготня сотрудников с гранками грядущего номера, оглушительный треск пишущих машинок. Сумасшедший дом какой-то! Как люди здесь работают? Прошёл к главному редактору, предъявил удостоверение.