Фронтовик. Без пощады!
Шрифт:
– Ладно. Иди, просмотри все дела, подчисть «хвосты», чтобы операм не пришлось после тебя доделывать.
Андрей прошел к себе, достал из железного ящика тоненькие картонные папки и стал листать.
День прошел в писанине, беготне по экспертам за заключениями.
А на третий день пришел приказ о его переводе. И Андрей и Коркин знали, что он будет, но для оперов он стал полной неожиданностью – как гром среди ясного неба.
– Андрюха, ты что, женился на генеральской дочке? – удивился Гиви.
– Я же не женат. И
– Тогда почему тебя забирают в городское Управление?
Андрей пожал плечами. Его никто не продвигал, более того – он и не думал, что когда-нибудь попадет на Петровку.
Сдав оружие и патроны, он передал дела Коркину.
– Не прощаюсь, – протянул ему руку Коркин, – думаю, еще не раз свидимся. Надеюсь, ты наше отделение не подведешь, краснеть за тебя не придется.
Попрощавшись с операми, Андрей поехал в МУР.
Остаток дня прошел в оформлении бумаг и получении оружия. К вечеру от сутолоки голова кругом пошла.
– Завтра к восьми утра – к старшему оперуполномоченному Арапову.
Сыщик Владимир Арапов был в МУРе личностью легендарной – его знала вся московская милиция. Опытный и вдумчивый, он распутал не одно запутанное дело и имел у оперов непререкаемый авторитет. Быть в фаворе у начальства и среди коллег – это не одно и то же, искреннее уважение товарищей дорогого стоит.
Собираясь на службу, Андрей волновался. Он надел костюм, рубашку, галстук и выглядел, как новый пятак – встречают-то по одежке… А вот провожают по уму.
Сунул пистолет в карман брюк – карман оттопыривается, за пояс – неудобно. Положил во внутренний карман пиджака – непривычно. Да что с ним такое? Нервы, наверное, хотя он считал, что они у него железные. Но все же успокоился, помчался на трамвай, потом – пешком до Петровки. Прежде чем войти в здание МУРа, постоял перед ним пару минут в раздумье – не поторопился ли он со своим согласием на перевод? Однако отступать уже нельзя, он зачислен в штат. Как его примут? Там же все сыщики – «зубры», не одну собаку в своем деле съели. А он всего лишь год как окончил спецшколу, опыта кот наплакал. Андрей давал себе оценку жесткую, реальную.
Он нашел нужный кабинет и, постучавшись, вошел.
За столом сидел мужчина лет сорока пяти – в поношенном костюме и при галстуке.
Андрей представился и предъявил удостоверение.
– Да, приказ о переводе читал, и начальник мне говорил о пополнении. Рад познакомиться.
Сыщик вышел из-за стола и крепко пожал Андрею руку.
В общении Арапов оказался прост, доброжелателен, и волнение Андрея постепенно улеглось.
– Вот твой стол и ключи от сейфа.
На прежнем месте работы у Андрея был только железный ящик, здесь – солиднее.
– Мы сейчас работаем по этому делу, изучи. – Сыщик положил перед Андреем папку с уголовным делом, и часа полтора он прилежно изучал документы.
В Лялином переулке произошло самоубийство. Одинокий
Беспорядка в квартире, который мог бы указывать на поиски какой-то вещи или предмета, не было, да и деньги, лежавшие в шкатулке на видном месте, оказались не тронуты. Короче, были неясности, потому дело и попало в МУР.
Андрей закрыл картонную папку.
– Что скажешь? – увидев его движение, спросил сыщик.
– На первый взгляд – самоубийство.
– А на второй? – хитро улыбнулся Арапов.
– Убийство. Причем убитый поцарапал руки или лицо убийцы. Он понял, что его пришли убивать, но было уже поздно, прозвучал выстрел.
– Так-так, продолжай.
– Убийца забрал перстень, скорее всего – старинный и дорогой – и ушел.
– Почему ты считаешь, что перстень был старинный?
– Что-то я не видел в магазинах перстней с бриллиантами. Я не знаю, сколько они стоят, но полагаю, что дорого. Сами посудите: война закончилась недавно – какая ювелирная фабрика или Гостиный двор во время войны будут принимать и исполнять заказы на перстни с бриллиантами? Тут бы уцелеть, выжить.
– Похоже на правду, – согласился Арапов, все это время с интересом следивший за рассуждениями Андрея.
– Убийца был хорошо знаком с убитым.
– Почему ты так решил?
– В противном случае его бы не пустили в квартиру. А если бы убийца представился работником ЖЭКа или какой-то другой службы, убитый не пустил бы его дальше коридора, и, значит, он не сидел бы в кресле, а лежал бы на полу.
– А если его убили в коридоре и перенесли труп в кресло?
– Где следы волочения, капли крови на ковре? Кровь, по данным экспертизы, только на одежде убитого и на кресле.
– Разумно. Вывод?
– Надо искать убийцу среди знакомых убитого Тищенко. И еще: почему исчез только перстень? Убийца наверняка знал о нем, видел или предполагал, где убийца его хранил, иначе бы он перерыл все вещи в его поисках. Перстень должен стоить очень дорого, скорее всего – это фамильная ценность. Или с ним связана какая-то тайна.
– Ну, насчет тайны – уже лишнее. Книжек в юности начитались? Насчет старинного и дорогого перстня – принимается как версия. То, что убийца из круга знакомых убитого, – тоже. В логике вам, молодой человек, не откажешь. А вот ответьте мне на такой вопрос – почему уголовники оперативников мусором называют?