Фрося. Часть 4
Шрифт:
— Так вот, мой дорогой сынок, судить о том, что мне лучше или хуже, ты не можешь, я и сама пока не разобралась.
В моей жизни было не много счастливых и радостных дней, и большинство из них мне подарил, именно, Марк.
Да, у нас была, по мнению большинства, краденая любовь, но мы её ни у кого не воровали, а в основном у самих себя, потому что не могли бросить своих детей или пойти наперекор им, как произошло в моём случае.
Ты прав, я, безусловно, научусь жить без него, но на это надо время.
Что
— Мам, ты не возненавидела его за предательство, до сих пор любишь?
— Сёмочка, он меня не предавал и не обманывал, всегда говорил только правду. Я знала, на что шла и знаю с чем осталась.
Фрося глубоко вздохнула.
— Скажи, а сам Марк мне не звонил?
— Нет, звонила ещё его младшая дочка Ленка.
— Тоже грязь на меня лила?
— Нет, даже не вспомнила, она хотела поговорить именно со мной, похвалялась, как скоро уже будет жить в Штатах, как поступит учиться в Гарвард, совершать круизы вокруг света и прочий бред вводила в мои уши, короче, пудрила мне мозги по полной.
— Ты думаешь, что она позвонила только для того, чтобы похвастаться?
— Нет, она хоть и болтушка, но очень добрая и любит меня.
Сказала, что обязательно напишет, как только определятся на новом месте и если я не против, то будем поддерживать связь, ведь мы близкие родственники.
— Ну, слава богу, хоть чуть-чуть разбавил мерзость исходящую из той семьи, хотя, что можно было ожидать другого.
— Мама, а, как ты думаешь, они будут там счастливыми?
— Я не знаю, что ты вкладываешь сейчас в это понятие, но думаю, что ничего особенно не изменится в отношениях в семье, любовь не разменные деньги.
Думаю, что Марку будет поспокойней, не надо больше будет прятаться от властей и он сможет честно вести свой бизнес, если, конечно, он у него там получится.
Сёмка посмотрел прямо в глаза матери.
— Мам, а он звал тебя с собой?
— Звал.
Сынок, пойдём спать, поздно уже, у нас ещё будет предостаточно времени поговорить, но на эту тему я больше не хочу распространяться.
В разной степени удовлетворённые состоявшимся между ними серьёзным разговором, они разошлись по своим спальням.
Не смотря на усталость и поздний час Фрося никак не могла уснуть.
Она всё прокручивала и прокручивала в голове, рассказанное Сёмкой.
Вот дурёхи, как был прав Марик, когда говорил о них с пренебрежением. Курицы пустоголовые, столько времени мирились, зная об их отношениях, а в конце вылили свой накопившийся яд, так ещё на не в чём неповинную голову её сына.
Грело сердце от мысли, что Сёмка у неё такой сообразительный, преданный и любящий свою непутёвую мать.
Она была согласна с сыном, хорошо, что они уже уехали.
Наконец,
В окно заглянул ранний ясный майский рассвет, а она так и не сомкнула глаз.
Глава 48
Тысячу раз перекрутившись со спины на живот, с одного бока на другой, Фрося окончательно поняла, что уже не уснёт и нечего зря пролеживать бока.
Чем бездарно валяться в постели, лучше встать и приготовить Сёмке что-нибудь из его любимого, хотя он у неё совсем не привереда.
Попозже позвонит Мирабу, интересно всё же, что велел ей передать Марк.
Ещё не наступил полдень, а по квартире уже распространялся запах борща и запеченной в духовке курицы.
Давно Фрося с таким вдохновением не занималась обедом.
Кроме того, что ей очень хотелось побаловать сына домашней едой, так готовка ещё помогла ей отвлечься от терзающих душу мыслей.
Было очень неприятно, что поток гадости пролившийся в её сторону из уст Розы Израилевны и Сони принял мужественно на себя Семён.
Намного правильней было бы, если она сама присутствовала в этот момент дома и отвечала на нападки разъярённых фурий, хотя она сама себе честно признавалась, лучше, чем это сделал её сын, у неё вряд ли бы получилось.
С улыбкой и теплом к Сёмке, вспоминала его тон и замечания в беседе с Соней по телефону, он не оскорблял нападающую на его мать женщину, а, как точно охарактеризовал поведение той в течение почти четырёх лет, и, как встал на защиту матери, совершенно, не задумываясь о её правоте.
Пока она переосмысливала ночной разговор с сыном, обед был приготовлен.
Фрося уже заканчивала убирать разор устроенный ею на кухне и только тогда, услышала, что Сёмка поднялся, и протопал в туалет и ванную.
Через несколько минут в коридоре застонала боксёрская груша под сильными и частыми ударами, сын приступил к тренировке.
Тепло любви разлилось по сердцу матери, какой он у неё всё же целеустремлённый.
Разгорячённый тренировкой Сёмка залетел на кухню:
— Мамочка, какие запаханы, тысячу лет не ел домашнего борща.
И заглянул через стекло в духовку.
— Вай, какая курица, ни в одном ресторане такую не подадут.
— Ладно, будет тебе, так на старости лет и смутить можешь.
— Мамуль, на правду не обижаются.
А, ну его этот чай, налей мне тарелочку борщика, врублю и побегу к Толику Халимонову, я тебе уже про него рассказывал, его приняли в труппу театра Маяковского, где играют Доронина и Джигарханян, ему привезли из Югославии новый альбом Deep Purple, хотца очень послушать, группа полный отвал.