Фрукты с самого дна вазы
Шрифт:
Еще ящики! Успокойся, будь внимателен, будь осторо-жен, повторял он себе.
На самом дне восемьдесят восьмого ящика он обнаружил перчатки.
"О, мой Бог! Мой Бог!" Он со вздохом опустился на стол. Примерил перчатки, повертел ими перед глазами, за-стегнул их, с гордостью посгибал пальцы. Перчатки были серого цвета, мягкие, плотные, непроницаемые. Теперь он мог делать все что угодно своими руками, не рискуя оста-вить следы. В спальне перед зеркалом он показал себе нос и высунул язык.
"НЕТ!" -- прокричал Эктон.
Это был воистину зловредный план.
Хаксли нарочно свалился на пол! О, до чего же это дья-вольски умный человек! Прямо на дубовый пол упал Хаксли, а вслед за ним и Эктон. И они катались по нему, и тузили друг друга, и цеплялись за него, без конца покрывая его отпечатками ошалевших пальцев! Хаксли переместился на несколько футов -- Эктон пополз за ним, чтобы охватить его шею руками и давить ее до тех пор, пока не выдавил из него жизнь, словно пасту из тюбика!
Уже в перчатках Уильям Эктон вернулся в комнату и, опустившись на колени, начал тщательно протирать каж-дый дюйм пола, на котором могли остаться следы. Дюйм за дюймом, дюйм за дюймом, он все полировал и полировал пол, пока не увидел отражение собственного напряженного, покрытого потом лица в нем. Потом он подошел к столу и стал шлифовать его ножку, затем выше, всю добротную основу стола, добрался до его крышки, протер ручки ящи-ков. Обнаружив вазу с восковыми фруктами, он до блеска вычистил серебро, вынул из вазы несколько восковых фрук-тов и основательно протер их, оставив нетронутыми те, что лежали на самом дне.
"Я уверен, что не касался их", -- успокоил он себя.
Покончив со столом, он обратил свое внимание на кар-тину в раме, висевшую над ним.
"Я знаю, что не трогал ее", -- сказал он себе.
Он стоял, не спуская глаз с нее.
Он осмотрел все двери в комнате. Какими дверями он пользовался сегодня вечером? Он не помнил. Тогда протрем все. Начал он с дверных ручек, продраил их до блеска и тогда стал оттирать двери сверху донизу, не давая себе по-блажки. Потом он занялся мебелью в комнате и протер все кресла.
– - Это кресло, в котором ты сидишь, Эктон, старое, еще времен Людовика XIV. Пощупай его обивку, -- предложил ему Хаксли.
– - Я пришел не о мебели толковать, Хаксли! Я пришел ради Лили.
– - О, оставь это, тебе нет дела до нее. Ты же знаешь, она не любит тебя. Она сказала, что завтра поедет со мной в Мехико-Сити.
– - Да пошел ты со своей дурацкой мебелью!
– - Это прекрасная мебель, Эктон, будь порядочным гос-тем и потрогай ее.
На материи могли остаться отпечатки пальцев.
– - Хаксли!
– - Уильям Эктон уставился на лежавший пе-ред ним труп.
– - Ты что, догадался, что я собираюсь убить тебя? Твое подсознание -- так же как мое -- заподозрило во мне убийцу? И это твое подсознание надоумило тебя за-ставить меня обойти весь твой дом, трогая руками, пере-кладывая, обглаживая старинные книги, посуду, двери, кресла? Ты что, был такой умный и такой подлый?
Зажатым в руке платком он протер все стулья. Тут он вспомнил о трупе -его-то он не обработал. Он вернулся к нему и, поворачивая его так и сяк, протер его со всех сторон. Даже почистил ему ботинки -- ничего не пропустил.
Когда Эктон занимался ботинками, его лицо исказила гримаса беспокойства, он тут же поднялся и направился к столу.
Он снова вынул из вазы фрукты и тщательно протер те, что оставались на самом ее дне.
"Так-то лучше", -- прошептал он и вернулся к трупу.
Но когда он опускался на пол возле трупа, веки его дернулись, челюсть отвисла -- он заколебался, потом встал и снова направился к столу.
Он протер раму картины.
За этим занятием он вдруг сделал открытие...
Стена.
"Но это глупо", -- подумал он.
"О!" -- вскрикнул Хаксли, отражая его нападение. Во время их стычки он оттолкнул Эктона. Тот упал и, подни-маясь, оперся о стену и снова набросился на Хаксли. Он задушил Хаксли. Хаксли умер.
Эктон, полный решимости и уверенности в себе, отвер-нулся от этой стены. Ругательства и слова обвинения вы-скочили у него из головы. Он смотрел теперь на все четыре стены.
"Веселенькое дельце!" -- произнес он. Уголком глаза он что-то заметил на одной из стен. "Не буду обращать внимание, -- сказал он себе, чтобы отвлечься.
– - Теперь следующая комната! Я буду действовать последовательно. Ну-ка вспомним -- мы за все то время по-бывали в передней, в библиотеке, в этой комнате, в столовой и на кухне".
На стене у себя за спиной он увидел пятно. "А было ли оно там?"
Разозлившись, он тем не менее повернулся к стене. "Ладно уж, ладно, для того только, чтобы не сомне-ваться", -- и он приблизился к стене и не обнаружил на ней никакого пятна.
О, такое малюсенькое... ну да, вот здесь. Он потыкал в это место платком. Это, конечно же, не были отпечатки пальцев. Покончив с этим, он оперся о стену своими руками в перчатках и осмотрел всю стену сначала справа от себя, потом слева, затем сверху донизу -- там, где она начина-лась выше его головы и заканчивалась у его ног, -- и тихо произнес: "Ну нет". Он прошелся взглядом вниз и вверх, поперек и вдоль стены и прошептал: "Это уж слиш-ком". Сколько тут квадратных футов? "Ни за какие ков-рижки, черт меня побери", -- сказал он. Однако глаза боялись, а руки в перчатках уже потихоньку протирали стену.
Он воззрился на свою руку и на обои. Взглянул через плечо в соседнюю комнату.
"Я должен пойти туда и почистить основные пред-меты", -- приказал он себе, но его рука, да и он сам, будто они были подпоркой стены, оставались на месте. Он нахму-рился.
Не произнеся ни слова, он стал скрести стену -- вверх-вниз, вперед-назад, вверх-вниз -- настолько высоко, насколько он мог дотянуться, и настолько низко, насколько он мог нагнуться.
"Смех один, Бог мой, один смех!"
Но ты должен быть уверен, подсказывал ему разум.